не стал судиться с тетей и встал на сторону Вики. Принял её выбор. Он участвовал в её жизни больше финансово. Хоть и тетя, заменившая Вике мать, через год вышла замуж за иностранца, и они уехали жить в Испанию. И только недавно вернулись обратно.
— Вик, не нужно было надумывать лишнего.
— Ты до сих пор её любишь?
— Да, — не скрывая, говорю.
— Из-за неё ты не сможешь быть со мной?
— Вик, дело не в ней. А во мне. Я никого не могу полюбить так, как её. Я пытался забыть. Вычеркнуть. Не помогло.
— Может, мало времени прошло? Давай уедем. Хочешь, Кир? Уедем. Будем вместе. Сменим обстановку. Страну. Развеешься. И сможешь забыть. А я буду рядом, Кир.
— Прости, Вик, — поворачиваясь к ней, говорю, — если бы я и уехал, то с ней. Забыть этот город и все, что он нам принес. С ней. Понимаешь? Прости…
— С ней да… — произносит… — Хорошо. А знаешь что, Сомов? Вали к ней… Езжай! — в истерике бьет по машине. — Чтобы духу твоего тут не было! Слышишь?!Вали к своей Анечке! — плачет Вика. Я впервые вижу её в порыве отчаяния. — Вот только знаешь что? Она не простит. Я видела её взгляд. Она ненавидит тебя. Ты ей о боли напоминаешь. Я знаю это взгляд… И когда она тебя пошлет, не вздумай приползать ко мне… Даже стоя на коленях, я тебя не приму обратно. — выплевывает и уходит в подъезд. Доводчики закрываются. Даже желания остановить нет.
А дома Аня ждет. С дочкой. С нашей дочкой. Интересно, спят ли? Помелькает в голове. Глазами на дисплей стреляю. Час ночи. Конечно, спят. Так думаю, по крайней мере. Не знаю, какой режим у Сони. Может животик. Или зубки режутся. Может и не спать. И Аня вместе с ней. Вспоминаю, как у нашего работника сын родился. Рассказывал, что период пошел, что ни он, ни жена не высыпаются. И так уже пятый месяц, а ребенку почти год. И Соне почти год. Может больше. Она только на вид, кажется, маленькая. А по мышлению уже взрослая.
Моя.
Дочь.
А я отец.
Папа.
Представляю, как будет бежать на ручки. Как буду её подкидывать, а она смеяться. Как будет называть папулей. И я гордо буду нести это звание. Получается, всё, о чём мечтал, получил. Почти всё. Осталось мою холодную леди заполучить, и тогда будет всё. Хотя… Я ещë сына хочу.
Как и догадываюсь. Дома темно. На второй этаж поднимаюсь. В коридоре только настенное бра светится и освещает комнату от приоткрытой двери. Бинго. Аня и Соня в моей комнате. На моей кровати. В моей футболке. Теперь эта наша комната будет. Закрываю дверь. Раздеваюсь и молча ложусь рядом. Прикасаюсь к ней. И блять, никакого секса не надо. Просто вот так с ней лежать уже вставляет. Вдыхать аромат её волос. Слышать сопение дочки. Вот оно счастье. Чувствовать её кожу. Своим членом к её попке прижимаюсь. Он реагирует сразу же. Встает намертво. Блять.
Сжимаю любимые ягодицы.
Боже… Как же хорошо.
— Нам мама постелила тут. Думала, ты не придёшь сегодня.
— Тш… — шепчу на ухо, чтобы Соню не разбудить. — Я тут. С вами. — даю обозначение, что принимаю дочь. И что теперь у нее есть папа. Родной папа.
Вдоль бедер глажу. Вызываю мурашки. Тело откликается. Целую шею. Она выгибается и подставляет. Соскучилась маленькая. Моя девочка. Тело реагирует быстрее. Хоть она и пытается сопротивляться. Где-то головой мешает процессу. Вдоль шеи поцелуями иду. Скулы захватываю. На уши переключаюсь. Мочки языком тереблю. Прикусываю.
— Я соскучился, — шепчу на ухо и толкаюсь членом. Она рукой только проводит по нему через ткань боксеров. Отпускаю их. Сжимает. Так, что из меня дух выбивает. Блять… Одно движение — и я на лопатках от нее. Коготками проводит. Стону в подушку, как зверь. Кусаю за шею. Зализываю там же. Под трусики рукой проникаю. Мокрая. Давно, значит, не было. Интересно, кроме меня кто-то был? Этот червяк грызет неистово. Не сейчас. Не сегодня. Отгоняю. По мокрым складочкам соки размазываю. По малым губам пальцами прохожусь. Пульсируют. Требуют. Ждут. Нажимаю сильнее. Аня выгибается. Стон издает.
— Кир… Пожалуйста… — еле выдает просохшими губами.
Нет, милая, не сейчас.
Глубже проникаю пальчиками. Внутрь захожу. Тереблю. Толкаюсь. Членом о попу трусь. Лижу за шею. Кусаю. Целую до тех пор, пока Аня ко мне не переворачивается.
Молча задерживаем контакт глазами и бешено целуемся. Только причмокивания слышно.
— Соню разбудим, — шепчет Аня. И оба смотрим на дочь. Она права.
— Ванная? Бильярдная? Сауна? — перечисляю ближайшие к комнате варианты.
— Ванная. — сходимся воедино. В нашу комнату дверь оставляем приоткрытой, чтобы, если Соня проснется, услышать.
Все разговоры на завтра оставляем. Сейчас друг другу принадлежим.
Аня в футболке остается, а я голышом перебегаю в ванную со стояком.
Там уже к черту одежду. Аню на машинку, сам рядом. К черту футболку. Откидываю куда-то. Голая. Красивая. Такая же бархатная. Нежная. Охуенная. Моя. Целую. Шею. Ключицы. Грудь. На ней больше всего задерживаюсь. Провожу по ореолам. Языком дразню сосок и Аню. Она выгибается. Ногами к себе притягивает. Членом в миллиметре от нее нахожусь. Блять. Сминаю руками грудь. Живот целую. Шрамик целую. До лобка. Языком по складочкам. Стон. Изгиб. Гулкий выдох. Тяжелое дыхание. В комнате душно становится. Пот языками кожу лижет.
— Кир… Боже… Аххх…
Моя девочка. Моя. Течёт для меня. Моя сладкая. Охуенная. Внутри такая же. Не изменилась. Только когда тянет сама меня наверх, отлепляюсь. Притягиваю за попу ближе к себе. Целую и вхожу.
— Ухххх Ахр… Аххх.
Толчки. Резко. Мощно. На всю захожу. Мечу снова свою территорию. Мне это нужно. Нам это нужно.
Еще глубже. Ещё резче. Ещё сильнее. Сжимаю. К себе прижимаю очень сильно. Хочется, чтобы все границы размылись. Но сейчас столько обиды горит в ней, что предстоит немало работы.
Толчок. Глубокий вздох. Стон. И по телу дрожь. Пульсация. Оба заливаем друг друга своими выбросами. Только мой приходится ей на живот.
Моемся и обратно к дочке идем. Переплетаю наши
