здесь такой имелся.
На полу в кухни и зале тоже лежали ковры, стоял старый сервант с обширной библиотекой.
На плите я увидела большую алюминиевую кастрюлю, в ней что-то варилось, по запаху угадывалось что-то сладкое, возможно — варенье?
Не знала что арабские женщины делают варенья и вообще консервации, явно те банки в шкафу принадлежат матери Касима.
Видимо она заметила удивление на моем лице и с улыбкой произнесла:
— Я делаю разные консервации и продаю на рынке. Очень прибыльно для нашего городка, все обожают мои закрутки, и конкуренции у меня здесь совершенно нет.
Она с гордостью показала мне пару маленьких баночек с арбузным и яблочным вареньем.
Меня накормили мясным соусом с картофелем, моим любимым хумусом с питой. Плюс ко всему — наидушистым, черным чаем и парочкой конфет. Гарантия двести процентов — я поправилась килограмм на десять.
Не выдержала и откинулась на спинку небольшого, старого диванчика:
— Спасибо вам большое Латифа, я так вкусно давно не ела.
— На здоровье дочка!
Я вздрогнула. Где-то вдалеке зазвонил телефон. Латифа вытерла мокрые руки о передник и зачистила по коридору на трель телефона.
Я осмотрелась.
Кухня была довольно большой. Множество кастрюль, тарелок, чайников (зачем столько чайников?), а главное гигантское окно которое выходило во двор. По той схеме, что выстроилась у меня в голове пройдя по дому — Касим втащил меня в заднюю дверь, а вот кухня как раз выходила окнами со стороны главного входа в доме.
Я смогла увидеть парочку соседних участков с такими же старыми домами. Машины, люди ходили туда-сюда, совершали свои дела, жизнь кипела. Где-то замяукал кот, очень грозно, кажется там даже была драка. А после послышались мужские голоса, видимо разнимало гордых воителей.
Всё это было так нормально, так повседневно, что я даже не верилось — каким способом я попала сюда. Не хотела об этом думать, закрыла глаза и допила остатки чая.
— Детка, мне нужно сходить к соседке. Нужна помощь с её родственницей. Она её совершенно не понимает.
— Не понимает?
Видимо в семье какая трагедия?
— Да, девочка приехала из Чечни, не говорит на арабском, только на русском. Закатила сцену моей подруге и та просто не знает что с ней делать…
— Погодите, вы говорите на русском?
У меня отвисла челюсть.
Вдруг Латифа сняла свой по видимости кухонный платок и надела красивый, зелено-золотой. Я увидела её светло-рыжие волосы покрытые сединой и невольно залюбовалась красотой женщины, она явно была безумно красивой в молодости.
— Да говорю — эту фразу она уже произнесла на РУССКОМ языке.
— Я не ожидала, простите.
— Ничего страшного, мы можем говорить по-русски если хочешь, Касим не любит говорить со мной на русском.
Моя чашка едва не упала на стол:
— Касим говорит на русском?
— Да детка, я учила его, всегда может пригодится, и говорить на нескольких языках полезно для мозга.
Я столько раз шепотом посылала проклятья Касиму по-русски… Боже мой!
— Я скоро приду, в большой комнате есть телевизор, там правда только арабские программы, но кажется есть британский канал, если его ещё не убрали, он не самый популярный здесь. Не скучай.
* * *
Мама Касима была права, сколько бы я не переключала каналы — британского я не нашла, зато нашла арабский с музыкой. Это хоть немного вернуло современности в этот дом.
Да, судя по всему Касим и его мама не могли похвастаться финансовым достатком. Возможно, именно бедная жизнь, подтолкнула Касима искать отца и требовать эти проклятые монеты, люди пойдут на многое из-за денег.
В серванте было очень много книг, на английском, арабском и очень много на русском. Была приятно удивлена увидев сборник Булгакова, Трое в лодке не считая собаки, Ледяной дом, всё собрание сочинений Пушкина, а самым последним стоял старый фотоальбом.
Моё сердце забилось как дикое, когда я поняла- это детские фотографии Касима.
Как воришка, я взяла альбом в руки и несколько раз обернулась убедившись, что никто не поймает меня за таким интимным занятием, начала листать.
В детстве Касим имел медно-рыжие волосы, яркие зеленые глаза и пухлые щечки. Он вообще был достаточно пухленьким мальчиком. Святился детской энергией, было стандартное фото с мячом и на деревянной лошадке. Я улыбалась как дурочка, когда увидела его ТАКИМ! Он был очень красивым ребенком. Дальше шли уже юношеские фотографии, наверное ему здесь лет пятнадцать. Это фото явно сделано в Иерусалиме, мне кажется, я даже смогу найти место где два подростка, как бандиты, стоят обняв друг друга за плечи.
У меня задрожали руки, я узнала в другом мальчике своего отца! Подросток, с небольшим количеством прыщей, нагло смотрел в камеру, он был горд, что сейчас стоит здесь со своим другом…
Друг…да Касим был почти одного возраста с моим отцом, кажется папа был чуть старше, но это ничего не меняет. Я в шоке, что моим первым мужчиной стал человек который годился мне в отцы. Я никогда не смотрела на мужчин старше меня, всегда играла с одногодками, любила встречаться возле нашего дома на лавочке и слушать песни под гитары…это было все в прошлой жизни, до моего переезда, до смерти мамы…
Я не хотела плакать, взяла себя в руки и почти закрыла альбом как вдруг на пол выпала фотография.
Касим, уже постарше, лет двадцать, в красивом, черном костюме, стоит с молодой черноволосой девушкой. Она очень красивая. В розовом, легком платье в пол, карие глаза, тонкая талия, волосы практически до талии. Касим гордо держит в объятиях девушку, вокруг люди, сидят за праздничными столами. На обороте я смогла найти имена — Касим и Аиша. Иерусалим, 1983 год.
У меня затряслись руки… кто эта девушка? Фотография падает на пол. В туже секунду, каким-то магическим образом я улавливаю звуки с улицы — кто-то подходил к дому!
Ей было шестнадцать лет. Густые, черные, длинные волосы по пояс, карие глаза в которых святилось счастье, что хоть кто-то понимает её в этом маленьком городке. Её звали Хеда. Отец вывез их семью из Грозного ещё в девяносто шестом году. Она с матерью и братом, как цыгане кочевали по разным родственникам, то в Волгограде, то в Воронеже, а позже перебрались в Москву. Там мать отдала сына на попечение старшей сестры, а сама, с дочерью переехала в Одинцово. Всё это осуществлялось по причине важности занимаемой должности отца девушки. Он был важным сподвижником муфтия Чечни. Его жизнь и жизнь всей его семьи
