— Я пришла наорать на тебя.
— Х-орошо. — Он одаривает меня полуулыбкой. Его губы опухли от поцелуев, а волосы растрепаны. Я так его ненавижу. — Что случилось?
— Доставщик отравил меня, и во всем виноват ты.
Я сгибаюсь пополам от боли, и мои ноги трясутся.
— Оу. — Его хватка усиливается.
Я вырываю руку, но это движение выбивает меня из равновесия, и мне приходится держаться за дверной проем, чтобы не упасть.
— Игнорируй меня. Я просто постою здесь минуту, пока боль не утихнет.
— Ну давай же. — Он просовывает одну руку мне под ноги, а другую за спину, чтобы поднять меня. Я улавливаю запах духов на его рубашке.
— Нет, — бормочу я, извиваясь в его объятиях, — Мне не нужна твоя помощь.
— Ты больна.
— Я уже говорила тебе это. Между прочим, это все твоя вина.
— Это то, что я слышу.
— Что ты делаешь? Куда ты меня везешь? — Я понимаю, что он ушел дальше в свою комнату. Нет никаких признаков рыжеволосой. Ничто так не испортит настроение, как рвота.
— Я просто укладываю тебя на кровать. Тебе нужно остыть на минутку и выпить немного воды.
— О нет, я совершенно не полезу в твою постель.
— Ви… — начинает он с раздражением в тоне.
А потом меня стошнило ему на грудь.
10
ГЭВИН
Вайолет сидит на краю моей кровати, пока я переодеваюсь в чистую футболку. Ее взгляд бегает по комнате.
— Мне жаль, что твоя девушка ушла.
— Все в порядке. — Я сажусь рядом с ней. От ее тела исходит тепло. Я подношу тыльную сторону ладони к ее лбу. — Я думаю, у тебя жар.
Она отстраняется от моего прикосновения. — Это пищевое отравление.
— Ты уверена?
— Доставщик разозлился, что ему пришлось припарковаться так далеко. Он что-то сделал с едой, чтобы отомстить мне.
Теперь я понимаю, почему она винит меня в этом. — Я не думаю, что курьер это сделал. —
Она стонет.
— Тебе нужно отдохнуть. Хочешь побыть здесь немного?
— Почему ты так мил со мной? Я только что накричала на тебя, спугнула твою девушку, а потом меня вырвало на твою любимую рубашку.
— Ты помнишь мою любимую рубашку?
— Наверное, лихорадка. — Ее брови сдвинуты вместе, лицо исказилось от боли. — Я хочу домой.
— Могу я позвать кого-нибудь вместо тебя? — Я подхожу, чтобы взять со стола телефон.
— Они уже ушли. Все ушли.
Возникает хороший вопрос: почему тогда Вайолет все еще в Вэлли?
Я кладу телефон в передний карман. — Я провожу тебя.
— Хорошо. — Она наклоняется и кладет голову мне на плечо, ее глаза закрываются.
Я поднимаю ее на руки. То, что она не протестует, говорит мне все, что мне нужно знать о том, как ужасно она себя чувствует.
Она не говорит и не открывает глаза, пока я несу ее домой. Гостиная, которую я видел только с порога, — это просто катастрофа. Я ставлю ее на землю и следую за ней внутрь, перешагивая через ткань и блокноты для рисования.
— Спасибо. — Ее голос настолько тихий, что я едва его слышу.
— Принести тебе что-нибудь?
Она лежит на диване и сворачивается в клубок, держась за живот. — Нет. Я просто хочу лежать здесь, пока не умру.
— Не умирай из-за меня. Тогда с кем бы я ссорился?
— Я уверена, что в любой день ты бесишь множество людей. Выбери одного.
На самом деле это не так. Я лажу почти со всеми. Конечно, за день я несколько раз попадал в ссоры — в основном на баскетбольной площадке, но в остальном я спокойный и дружелюбный парень.
— Нет никого, с кем я бы предпочел ссориться, кроме тебя, Ви.
— Я в порядке. Спасибо, что проводил меня домой.
— Ты имеешь в виду, за то что нес тебя домой?
— Ты нес меня? — Она качает головой. — Это не может быть правдой. Я бы запомнила что-нибудь подобное.
— Наверное, мне тогда это приснилось, — говорю я саркастически.
Она не отвечает, просто сжимается сильнее. Я нахожу одеяло, брошенное на подлокотник стула, и накрываю ее, затем подбираю выброшенную еду, лежащую посреди пола. Пахнет приятно, но я выбрасываю на всякий случай.
Мой пульс учащается, когда я смотрю на нее. Я думаю, она задремала. Ее дыхание медленное и ровное, и она не двигается. Надеюсь, сон поможет. Я смотрю на дверь, затем снова на нее. Мне пора идти, но…
Прежде чем я успеваю передумать, я нахожу пульт и сажусь на противоположный конец дивана, включая воспроизведение приостановленного фильма. Я улыбаюсь, когда понимаю, что это какой-то исторический фильм. Очень как Вайолет.
Однажды она заставила меня посмотреть один из них вместе с ней, прежде чем она возненавидела меня до глубины души. Ее глаза загорелись, и она не смогла удержаться от того, чтобы процитировать свои любимые строки и перебить, чтобы указать на костюмы, которые ей нравились. Я сам больше люблю боевики (дайте мне Джейсона Стейтема и быструю машину, и я в порядке), но тот вечер был одним из моих любимых вечеров кино.
Я никогда раньше не встречал кого-то вроде Вайолет. С самого начала она была самой собой. Я вырос со знаменитым отцом, и людям (особенно девушкам) иногда приходит в голову, что общение со мной каким-то образом делает их более важными. Я этого не понимаю, но это случалось слишком много раз, чтобы отмахнуться от этого.
Этих людей стало легко обнаружить. Они хотят знать все о моем отце, о том, каково было расти и ходить на игры, и просят меня рассказать им обо всех других знаменитостях, которых я встречал. И самое главное, они ничего о себе не рассказывают, а если и рассказывают, то они самые большие фанаты баскетбола на свете и хотят доказать это игровой статистикой и анекдотами о моем отце.
Когда
