разборок с ним. Ей хотелось спокойствия и умиротворения. А ещё чего-нибудь съедобного и желательно, вкусного.
Часы на телефоне показывали восемь вечера, именно поэтому девушка пришла к выводу, что её личный цербер сегодня уже не вернётся, а значит, можно спокойно покинуть своё убежище.
Выйдя в коридор, Мира прислушалась к доносившимся с первого этажа голосам. И уже собиралась вернуться обратно, но именно в этот момент нос уловил чарующий запах жареной курицы… и картошечки… и ещё каких-то явно вкусных булочек, которые так любила печь их повар Лена.
Сомневалась Мирослава недолго: в этот раз в битве гордости с голодом, последний победил с максимальным отрывом по очкам. Мира уверенно двинулась в сторону кухни. Вот только уже подходя к заветной двери, вдруг неожиданно остановилась, услышав собственное имя. Это заставило девушку обратиться в слух, и хоть она и понимала, что подслушивать, в общем-то, не хорошо, но… как говориться: «на войне, как на войне».
Медленно на носочках она подошла к приоткрытой двери, заглянула внутрь и даже не удивилась, увидев рядом с поваром свою недавнюю знакомую Машу.
Вопреки стереотипам, их кухарка Елена Петровна не была тучной женщиной. Совсем наоборот, она обладала тонкой талией, стройными ногами, и не стеснялась демонстрировать свою подтянутую фигуру окружающим. Лене было около сорока, хотя сама она выглядела максимум на тридцать. Эта шикарная женщина от природы имела ярко рыжие волосы, чем очень гордилась. Она работала в доме Дубровских уже лет семь, и Мирослава часто замечала, какие взгляды иногда бросает в сторону красавицы-повара её папочка. Девушка даже была уверена, что у них роман, но доказательств не имелось, а спрашивать напрямую она не стала.
Мира часто задавалась вопросом, что такая женщина, как Елена Петровна забыла на их кухне? Ведь с её внешностью и талантами она легко могла бы стать шеф поваром в каком-нибудь ресторане.
Сегодня Лена выглядела почти так же как обычно, за тем лишь исключением, что чёрные брюки сменились короткими шортами, а извечная форменная рубашка – лёгкой майкой. Обычно она позволяла себе подобный наряд только в те дни, когда в доме отсутствовал хозяин. А в виду того, что в этот раз он покинул семейное гнездо на несколько месяцев, можно сказать, у гардероба Елены наступил настоящий праздник.
– Ты шикарно готовишь, – сказала Маша, пробуя какой-то странного вида салат. – Ммм… пальчики оближешь.
Она сидела прямо на разделочном столе, рядом с составленными на нём чашками и продуктами, и смотрелась на их фоне удивительно гармонично. Вопреки всем обстоятельствам, Мира всё равно не могла перестать сравнивать эту девушку с ангелом. Вот было в ней что-то такое, мистически чистое. Этакое светлое очарование, которое не могло оставить равнодушным никого. Она будто излучала доброту и позитив, в больших серых глазах светилась теплота и, казалось, с её присутствием мир преображался до неузнаваемости.
– Ох, Машунь. Так ты меня совсем захвалишь, – отмахнулась Лена, совершенно неожиданно покраснев. Мира вообще впервые видела эту шикарную женщину смущённой. – Я просто делаю то, что мне нравится. Тем более, особенно приятно готовить, когда есть те, кто может оценить по достоинству.
Этот укол Мира приняла стойко, и даже была вынуждена признать, что на самом деле ни разу не говорила Лене, что она прекрасный повар. Ей казалось, что женщина и так это знает, а удовлетворённое выражение на лице привереды Мирки лучше всего отражает её благодарность.
– Лен, а расскажи мне о Мире, – вдруг попросила Маша, поворачиваясь к стоящей у плиты женщине. – Ты знаешь, почему она такая… злая?
– Откуда ж мне знать? – отмахнулась та. – Может, родилась она такой змеюкой.
Лена отложила в сторону деревянную лопатку, которой перемешивала овощи в большой сковороде и снова посмотрела на сидящую на столе девушку.
– Вот уж, правда, змеюка, – добавила она, согласившись сама с собой. – Пока не касаешься её – она тоже тебя не тронет. Будет себе тихо шуршать, да ядом собственным захлёбываться. Но только стоит её зацепить, и всё. Мигом набросится. Я поэтому стараюсь с ней не пересекаться. Из всех в этом доме, только Семён с ней общаться может, да и то недолго.
– У всего в этой жизни есть причины, – философски ответила Маша. – А у Миры добрые глаза. Мне кажется, что вся её злость, это своеобразна защитная реакция на внешние раздражители. Этакий способ, отпугнуть тех, кто может обидеть. Всё как в живой природе.
– Ну, не знаю, – отмахнулась Лена, уперев руки в бока. – Это ты у нас психолог, вот и разбирайся. По мне так Мирка наша просто кобра ядовитая. Надменная, злая, самолюбивая змея.
– А я всё равно, думаю, что она неплохая. Просто… – Маша задумалась, – нужна информация. О ней, о детстве, о её родителях, друзьях, подружках. Человек никогда не становится таким беспричинно. Знаешь, поговорка одна есть, правда, она про собак, но и к людям тоже подходит.
– Это какая?
– «Собака бывает кусачей, только от жизни собачей», – сказала Маша, спрыгивая со своего насеста.
– Это у неё-то жизнь собачья? – возмутилась женщина. – С самого рождения, как сыр в масле катается. Вася любой её каприз по щелчку пальцев исполняет. Маринка, его бывшая жена, тоже всё для Мирочки делала. И магазины ей, и всякие заграницы. Если школа – так лучшая, университет – так обязательно столичный. Захотела она машину, этот свой Мини Купер – так на следующий день тачка уже стояла у девочки под окнами, обвязанная красным бантиком.
– Это всё, конечно, хорошо, но скажи мне, есть ли у неё подружки? Часто ли они бывают в этом доме? – продолжала интересоваться Маша.
– Не видела я у неё подруг, – ответила Лена. – Раньше приезжали какие-то, но больше двух раз не появлялись. И то не удивительно. Кто же захочет дружить с такой… змеюкой?
– А парни? – поинтересовалась Мария.
– Да какие парни? Ты о чём? – усмехнулась Лена, снова возвращаясь к перемешиванию овощей в сковороде. – К ней только этот её Лёва иногда наведывается и то нечасто.
– Что за Лёва? Её молодой человек? – в глазах Марии загорелся явный интерес.
– Брат двоюродный. Маринкин племянник, – ответила женщина с ехидной ухмылкой. – Только он тут бывает исключительно, когда Василия нет. Почему-то парень его опасается и старается не попадаться на глаза, – она вдруг подалась вперёд и добавила чуть тише. – Я слышала, как отец как-то выговаривал Мире за этого Лёву. И судя по всему, братишка у Мирочки под стать своей сестрёнке. Такой же ядовитый змей.
Это стало для Мирославы своеобразным сигналом к действию. Она давно знала, что обслуживающий персонал отцовского особняка не особо её жалует, и давно приняла
