промывать глаза. Щипало просто ужасно.
Что было после, там во дворе, после того как я ушла с Мади, я узнала потом от Хавы.
Промывание не помогло, и я полоскалась еще долго. Я была очень напугана, Мадина топталась рядом, не зная, что делать.
– Ами, тебе легче? Может к врачу поедешь?
– Нет. Никаких врачей, уже не щиплет.
Действительно, глаз не щипало, он только покраснел и слегка опух. В туалет зашла Хава.
– Мади, как она...Амин?
– Да все нормально…
– Дай взглянуть...ой...он красный, слушай, пошли в лабораторию, там наверняка есть что-то покапать в глаз, для таких случаев.
– Не надо, мне легче.
– Нет, пойдём!
Она потащила меня в нашу лаборантскую, там наш преподаватель покапал мне в глаз что-то на всякий случай. Сказал, что ничего страшного, но лучше провериться у врача.
Мы пошли домой, Хава сказала, что брат нас с Мади довезет домой.
Мы сели в машину втроем назад. Хаваж сразу же развернулся ко мне и пристально разглядывал «увечья».
– Как ты?
– Нормально
– Точно?! Как глаз?
– Всё хорошо, Хаваж...
Я смотрю на него и недоумеваю: он так за меня переживал, а сам-то... В каком виде! Губа разбита, бровь немного рассечена, потрёпанный... Я ничего не спросила у него, мне было неловко при посторонних, и я была, честно сказать, растерянна. Мадина жила ближе, мы завезли ее, потом меня. Хаваж вышел за мной.
– А ты куда?
– С тобой
– Ко мне????
– С тобой!!! Глухая тетеря! До подъезда доведу.
Я ничего на это не ответила.
Хайдар не стал заезжать во двор, поэтому мне еще чуток пришлось пройтись пешком. Мы шли молча, но потом я все-таки не выдержала.
– Хаваж…– протянула я.
– М?
– А что с твоим лицом?
Хаваж сразу нахмурился.
– Ничего,– его ответ был таким кратким и сухим, что сразу становилось понятно – он ничего объяснять не собирается. Но я так просто не сдамся!
– Ну ответь! Откуда кровь?!
– Не важно... Оставь, мелочи!
– Да, мелочи! Кровь – это мелочь? Хаваж, где ты подрался?
– Амин, ты девочка, не суйся. Подрался и все.
– Аааааа! Ты что это в…ну, в универе?– догадалась я.
Он молчит.
– Хаваж?!
– Амин, если тебя кто-нибудь еще обидит, ты скажи мне! Поняла?
Значит, я не ошиблась…
– Так ты значит, подрался с Адамом…
– Амина, я не позволю никому тебя обижать, я еще раз повторяю: обязательно все мне говори, а я разберусь.
Он говорил так гордо и уверенно, но при этом был весь избит. И меня это жутко злило. Ему же больно, так чего он тут притворяется!
– Знаешь что, Шварценеггер, мои проблемы тебе решать не надо! Из-за меня драться не нужно!
– Замолчи! Меня твои проблемы касаются тоже!
– Каким образом, простите?! Хаваж, я не хочу, чтоб тебе причиняли боль…
– Ай, все хорошо. Мне не больно, честно.
Я продолжала переживать.
– Он же ингуш, твой земляк. Как ты смог подраться, тем более из-за осетинки!
– Аминат, оставь эти вопросы национальные! Он не прав, НЕ прав, Амина! Он не имеет права так себя вести. Кто он, чтоб унижать и оскорблять тебя? Язык у него длинный, укоротить надо, нацист хренов (он, конечно, выражался более резко).
Мы постояли немного у подъезда, и я зашла домой. Все что произошло, я прокручивала в голове, по десять раз. Я и вправду не хотела, чтобы кто-то разбирался в моих проблемах. И уж тем более Хаваж.
Вечером позвонила Хава, узнать, как я, а заодно рассказать, что происходило там, во дворе.
Когда меня Мади повела в универ, в это время Хайдар и Хаваж уже подошли к Адаму.
У Хавы от волнения дрожал голос, она до сих пор была под впечатлением:
– Ами...Хаваж был таким злым! Ты бы видела! Он начал на повышенных тонах спрашивать у Адама, мол что он сделал. Хаваж подумал, что он тебя ударил. Я успела объяснить всю ситуацию. Хайдар, короче, меня оттащил в сторону. Адам понял, что Хаваж вайнах, ингуш. Они начали разбираться. Блин Ами, меня трясло, думаю: хоть бы не подрались!
– Кошмар, Хав...
– Подожди. Молчи, дальше слушай. Адам сказал, что случайно получилось, прикинь?! Хаваж начал наезжать на него, мол, а если с ее зрением что-то случится, и все такое, Адам крикнул, мол подумаешь...да если и умрет, на одну осетинку больше-меньше, ничего не решает.
Тут Хаваж...ты бы видела...он взорвался просто и накинулся на него, ударил...они подрались, еле их Хайдар разнял с пацанами.
Но это не все, Хаваж орал на него, угрожал, что в этой жидкости сам его утопит, Адам тоже был в бешенстве. Его очень взбесило то, что свой человек заступается за врага. Он так и говорил, мол, что ты за ингуш, что из-за осетинки рвешь и мечешь...позор тебе и все такое!
Хаважа держал Хайдар, но тот вырвался и снова налетел на Адама, это был ужас! Я так испугалась, Ами! Было еще много слов нехороших сказано, честно сказать, я думала Адам изобъет до смерти Хаважа...Хоть и Хаваж крепкий у нас, спортсмен, в теле и все такое, но у Адама удар поставлен. Думала все, конец Хавжу. А он молодец, тот еще зверь! Я не думала! В общем он отстоял тебя, заткнул Адама. Сказал, что, если тот еще тронет тебя, он его прирежет. Ты бы видела лицо Адама...он был в шоке просто. Адаму не мало досталось от Хаважа, у него нос сломан и зуб выбит!
У меня от ужаса пересохло в горле, стоило представить такую сцену. Наконец, осознав, что Хава ждет какой-то реакции, сглотнув, я хрипло отозвалась:
– Это кошмар! Я в шоке, я не знаю, что сказать Хав…
– Вот-вот, представь мое состояние!
Поговорив с ней, я легла и начала плакать. Я прокручивала все мысленно...представляла их драку...жутко становилось. Ну зачем это Хаважу?!
Утром следующего дня я на учебу не пошла. Боялась Адама. Да и люди бы косились на меня, слухи со скоростью света там разносятся. Как оказалось после, и Адама не было. Без зуба стыдно видимо. Как сапожник без сапог, так и стоматолог без зубов!
Целый день я провела дома. Таращилась в телевизор, позависала в телефоне, как раз создала новую страничку. Потом решила сама написать Хаважу, спросила как он. Он перезвонил, мы немного поговорили, он помню бодрый такой был,
