хочу, — выпалила она, высоко задрав подбородок. — Найди себе послушную египтянку, которая будет исполнять каждый твой приказ, а меня оставь в покое.
— Ну, хорошо. Будет, по-твоему, Аделаида. Желаю тебе счастья.
Правда, тон парня совсем не был дружелюбным. Пожелание из его уст звучало, как проклятье. Он резко развернулся и быстрым шагом направился куда глаза глядят. Ему было все-равно куда идти, главное подальше от гордой полячки. Не женщина, а настоящий шайтан! Какие глупости она говорит! Совсем еще зеленая, а стоит размышляет про отношения. Смотрите на нее равноправие ей нужно! Плевать он хотел на ее иностранные пожелания. Любой уважающий себя мужчина хочет, чтобы его слово было в приоритете для женщины. Он ей свое сердце открыл, а она взяла и отказалась. Ну, и черт с ней! Пусть проваливает в свою Польшу и живет там, как ей вздумается! Он больше даже в ее сторону не посмотрит! Пусть гордая малявка своему очкарику показывает характер! Вот, он то ее небось слушается и каждому слову поддакивает! Подкаблучник хренов!
В глазах Аделаиды заблестели слезы. Он ушел. Действительно ушел… девушка растерянно посмотрела на подругу. Марьям уперев руки по бокам, покачала головой.
— Мы навсегда поругались, — грустно сказала Аделаида и губа ее задрожала.
— Да уж… Ты ведь сама сказала ему оставить тебя в покое. Я слышала. Вот, он и оставил, — подруга пожала плечами и грустно посмотрела на дорогу, где громко сигналили машины.
— Сказала…
По щеке скатилась горькая слеза. Получается все кончено? Вот, так просто? Она сказала, и он ушел… Разве не должен он был спорить? Доказывать ей свои чувства? Разве можно оборвать в один миг все, что они испытали друг с другом? Обхватив рукой крестик под плотной тканью синего платья девушка подняла голову. Все кончено… Они расстались.
Дорогой читатель, спасибо за чтение моего творчества. Желаю тебе большой любви)
Прошла неделя. Ужасно серая неделя. Погода испортилась. Жуткие ветра и небо вечно плачет. Укутанная в шаль Аделаида сидела на крыльце и вглядывалась в густые ветки орехового дерева. Девушка всхлипнула. Зачем она только сказала ему уйти? Глупая. Она ведь совсем не желала прекращать общение. Она только хотела… Да, она и сама не знала чего хотела! Она просто повторяла то, что говорили миллион женщин в Европе, не задумываясь про настоящее значение слов. Неужели так сложно понять, что она просто злилась?
— Ада, не сиди на крыльце!
Увидев мать, Аделаида взрогнула и постаралась прикрыть лицо волосами. Если мама заметит слезы задаст тысячу вопросов. Только этого ей не хватало!
— Встаю. Я просто за дождем следила.
— Поздно уже, скоро ужин. Сходи за Габри, они видимо заигрались и забыли про время.
— Почему я вечно должна ее искать? Трудно ей вовремя прийти, — недовольно буркнула Ада, отряхивая подол просторного платья.
— Ты первая родилась, дорогая, поэтому тебе и приходится ее искать, — ответила мать, стряхивая пыль с прикроватного коврика.
Аделаида поморщилась, накидывая шерстяную шаль на голову.
— Вообще-то мама по местным законам неприлично мне в их дом заглядывать. Вдруг там их отец будет или этот… как его там….
— Брат Бейхан? Он вроде неплохой парень. Не думаю, что он станет тебя обижать.
Мама улыбнулась, глядя на краснеющую дочь.
— Неплохой? Да, конечно… Со стороны все хорошие! Тем более при первом взгляде, а узнаешь человека лучше и все, мама. Сплошное разочарование.
— Получается, ты узнала его лучше, и он тебя уже успел разочаровать?
Аделаида судорожно вздохнула, шокировано взглянув на мать она покачала головой. Мила же, увидев испуганное выражение на лице дочери не смогла сдержать смеха.
— Прости, дочка, за мое скромное мнение, но кажется человек приносящий шоколад и сладкие булочки не может быть плохим. Правда?
— Мама! Ты все знала!
Девочка закрыла лицо руками и готова была сгореть со стыда. Как же глупо она выглядела со стороны!
— Конечно, знала. Я ведь не слепая и потом ты так изменилась. Перестала критиковать Египет, даже платок надевала без кислого выражения на лице. Только вот последнюю неделю ты грустишь. Не хочешь поделиться с мамой в чем дело?
— Хочу, но мне трудно, мам. Надо привыкнуть к тому, что ты все знаешь! Так нечестно! Ты должна была сразу дать понять, что тебе обо всем известно!
— Ну, уж нет. Такого договора не было, — мама снова засмеялась и девочка, не выдержав душевных переживаний, пулей вылетела со двора, намериваясь, как можно скорее привести Габри домой.
Сильный дождь прогнал все любопытные взгляды. Шаль Габи промокла на сквозь. Блеск. Она не подумала взять зонт! Постучав в железные ворота, она поежилась от холода. Никто не спешил открывать.
— Я всыплю ей за то, что она дома не сидит, — прошипела Ада и вновь хотела было постучать, но ворота распахнулись.
Она раскрыла рот от удивления. Ворот открыл Аджмаль. Он стоял перед ней в черной футболке и потертых джинсах, недовольно сверля взглядом промокшую полячку.
— Чего тебе? — спросил он холодно и бедное женское сердце сжалось от тоски.
«Не любит он меня! Не любит!» — стучало в висках.
— Габри пора домой. Меня мама отправила за ней.
— Сейчас позову. Пройди во двор и встань под навес. Промокнешь окончательно.
Она послушно кивнула и прошла во двор, где всюду были разбросаны детские игрушки. Встав под навес, она облизала губы и посмотрела Аджмалю в глаза. Грудь ее вздымалась, словно она только что пробежала марафон. Собравшись духом, она мысленно задушила свою гордость и поспешила спросить:
— Как твои дела?
Аджмаль уже собрался идти в дом, но услышав ее вопрос замер, обернувшись парень пожал плечами.
— Да, как обычно все хорошо.
«Мог бы спросить, как у меня дела! Осел!» — пронеслось в мыслях Ады, и она упрямо скинула подбородок. Увидев гнев в ее глазах Аджмаль кое-как сдержал улыбку. В душе разлилось ликование. Неужели этой гордячке не все равно?
— А на личном у тебя как? Нашел уже себе послушную невесту?
— Никого я не искал, — ответил он, пристально глядя в черные глаза. — Твоя личная жизнь как поживает? Построила с очкариком далеко идущие планы?
— Опять ты про него? К твоему сведению у меня пропало всякое желание с ним общаться!
— Да, чего так? Наскучил?
— Просто учеба забирает много времени, не остается сил ни на что другое.
У него было такое самодовольное лицо, что ей захотелось показать ему язык.
— Нельзя было прекратить с ним общение, когда я попросил?
— Нельзя!
— Снова ведешь себя, как ребенок? Просто извинись и все встанет на свои места!
От возмущения у Ады аж
