Ознакомительная версия.
А тогда утро потекло праздником, конечно. Все вместе дружно позавтракали, бегло осмотрели московские подарки, потому как времени уже не оставалось, вместе вышли из дома. Вышагивали по Маркелову переулку, держали Никитку за руки, здоровались с соседями, улыбались направо и налево. И опять в ней вдруг ворохнулось – вот оно, то самое… Не совсем чтобы счастье, но близко по ощущению. Да, они вместе идут, и все у них отлично, смотрите, завидуйте! И пусть это всего лишь ощущение, суррогат… Или выплеск желанных амбиций, из разряда «нарисуем – будем жить», как насмешничал когда-то Веник. Неважно. Для нее тогда было – счастье. Вернее, картинка счастья. Не суть, в какой форме ты это счастье испытываешь, пусть и в картинке!
Проводили Никитку до садика, вместе пришли в больницу. Паша пошел к Маркелову с докладом, у нее оставалось десять минут до начала приема. Заглянула к Ольге на минутку, просто поздороваться…
– Зайди, зайди, Кать! Разговор срочный есть!
– Да ну… Давай потом, а?
– Ну, не знаю… Вообще-то мне тут такое сейчас сообщили… Умереть не встать! Напрямую тебя касается.
– Кто сообщил? От чего умереть не встать?
– Да садись, Кать, садись… Такие новости надо сидя выслушивать. Ой, не могу, даже выговорить страшно… Ты не в курсе, конечно же…
– Да что такое, Оль? Ты меня пугаешь. Говори быстрее. Не тяни.
– Ладно… В общем, загулял в Москве твой Романов, Кать. Причем капитально загулял, по самые уши. Нет, кто бы мог подумать!.. Уж Романов! Который в сторону баб вообще не смотрит. Виданное ли дело, что с Романовым такое приключилось!
– Да с чего ты взяла?! Не сочиняй, Оль! Ты была там, что ли? Свечку держала?
– Нет, не была. А вот Лида Меркулова была. Это главврач из Дубровской больницы, ее тоже на этот семинар посылали. А она моя однокашница, между прочим. Только что мне звонила, посплетничала про твоего Романова… А что делать, Кать? Такие новости быстрее телеграммы идут, их не удержишь. Так что… Такие дела, Кать…
– Да ну, ерунда. Не верю.
– Что ж, твое право. И вообще, это хорошая позиция, согласна. Не знаю, не верю, не слышала… Нет, каков Романов-то, а? Святоша наш, образчик честности и верности долгу? Ладно бы среди своих любовницу нашел, не так бы обидно было! А то сразу раз – и в дамки! Лида говорит, она, эта москвичка, из нынешних… Из богатеньких…
– В… каком смысле?
– Ну, она им какую-то лекцию читала, что ли… Про платную медицину. Получается, по своему профилю. Лида говорит, у нее клиника своя, собственная, одна из первых в Москве. Вот она опытом и делилась. Согласись – дико звучит, ага? Частная клиника… А что делать, скоро и к такому привыкнем…
– Оль, прекрати… Я не верю. Я все равно тебе не верю. Ерунда все это, бабьи выдумки. Не верю, не верю…
– Да что ты заладила – не верю, не верю! Говорю ж, твое дело, хочешь, верь, а хочешь, не верь. А еще лучше, сама у Лиды спроси. Телефончик дать? Она сейчас на месте…
– Нет. Не надо мне телефончика. Я пойду, у меня прием…
– Да не расстраивайся ты так, Кать! Ну, подумаешь, загулял… Это ж в Москве было! Считай, что и не было. Где мы и где Москва, сама подумай. Не расстраивайся.
– А я и не расстраиваюсь. Вот еще.
– И правильно! И молодец! Приходи потом, чаю попьем… Мне тут одна пациентка коробку импортного шоколада подогнала… Ну, хочешь, про твоего Романова больше ни словом не вспомним, а? Все-таки расстроилась, да?
– Ничуть. Я же сказала – ерунда все это. Бабьи сплетни.
– Ну-ну… Я уж вижу, как ты не расстроилась. Вон, сразу колючками обросла, того и гляди, набросишься. А может, яду подсунешь, как леди Макбет? Или как там она с врагами расправлялась?
– А ты что, мне враг, Оль?
– Да нет… Но говорят – доносчику первый кнут…
– А я думала, ты мне подруга. А ты доносчик.
– Так одно другого не исключает. Я ж как лучше хотела. То есть я в хорошем смысле доносчик! Лучше ведь знать, чем не знать.
– Ага. Заодно можно и добрую порцию злорадства словить от этого знания, правда?
– Ну, зачем ты так, Катюш… Вот уже и набрасываешься…
– Да больно надо. Ладно, пошла я. А чай без меня пей, поняла?
Весь день она провела, будто в температурном ознобе. Из рук все валилось, хотя сознание изо всех сил отторгало полученную информацию. Может, потому ни ревности, ни обиды не ощущала. Даже злости на Пашу не было. Злость была к той, которая осмелилась посягнуть… Бесполезная на данный момент злость, от проблемы отвлекающая. Вспыхивала в сознании, как редкие искры на обугленном костровище. И смыкались до боли зубы – ах ты, шлюха московская, Стасечка очередная да окаянная… Понравился тебе мой муж, да? Ах-х-х, ты… Убила бы, если б встретила…
Потом, позже, пришла растерянность. А вместе с ней – тревожная лихорадка. Что делать? Что? Что? У Паши требовать правду? А вдруг он скажет прямо в глаза – да, так и есть, мол… С него станется, с правдолюба. Нет, выяснение правды – это не выход. Надо успокоиться и все взвесить самой, разложить по полочкам. Выход из ситуации надо искать, а не саму правду! С правдой – это потом… А сейчас – только голый расчет. Расписать все по пунктам. Скалькулировать спасение своей семьи, пусть и в страшный ущерб гордыне. За горло ее, гордыню, придушить к чертовой матери! Надо спокойно подумать, надо вычислить, где самое слабое место…
И, как подсказка, всплыло в испуганной памяти ухмыляющееся лицо Веника – бедная, бедная моя девочка… Как ты, милая, семью строить собираешься? Нарисуем, будем жить, да? Нет, девочка, нет…
Потрясла головой, отогнала наваждение. А впрочем… Не отгонять его надо, а принять за шпаргалку от подсознания. Да, да, Веник был прав… Секса в их семейной жизни мало, вот что. Здесь ее ошибка. Веник прав, одним рисованием счастливой картинки не обойдешься. Да, надо бы срочно подсуетиться с интимной жизнью.
И передернулась внутренне – фу, как звучит пошло. Выходит, ей тоже надо на время «Стасечкой» заделаться. То есть рассчитать все нужные в этом направлении телодвижения. Получается, тоже голый расчет. А впрочем… Что вы хотите от леди Макбет? Да, голый расчет! Леди Макбет надо извлечь из него пользу для себя! Леди Макбет не хочет своего мужа просто так отдавать, за здорово живешь! И только попробуйте…
Весь вечер она готовилась. Отвела Никитку к соседям с ночевкой, приготовила сытный ужин, обрядилась в красивое белье. Пожалела, что не купила себе розовый пеньюар, который видела недавно в коммерческом магазинчике. Денег пожалела, идиотка. Еще и про Стасечку вспомнила некстати – у нее тоже розовый пеньюар был. И не купила. Да если б знала тогда…
Паша пришел поздно. И, как всегда, уставший. Сел за стол, начал есть, даже не заметив, что стол накрыт празднично, не как всегда. Она и свечи не успела зажечь. Кольнуло обидой, но сдержалась. Просто Паша не привык… Она ж никогда таких романтических вечеров не устраивала. Чаще недовольством его встречала, бухала с раздражением тарелку с едой под нос. Вот же, век живи, век учись! И подсказать некому было! Хотя, если бы кто и начал «подсказывать»… Разве послушала бы? Нет, конечно. Фыркнула бы насмешливо, припомнив последние годы жизни со Стасечкой, когда ей из-за таких вот «романтических ужинов» приходилось из дому уходить в непогоду, под снег да под дождь, на ночь глядя…
Ознакомительная версия.
