как выяснили спецы Олега, уходили за пределы действия юрисдикции нашего законодательства и официальных служб. Я, конечно, помог, но тогда мы договорились, что это был последний раз, когда я использовал свои возможности для личных целей. Олег, похоже, давным-давно об этом забыл.
И я не буду ему напоминать.
Потому что тоже хочу найти Планетку и для этого мне нужны все данные, которые он может предоставить.
— Ты в деле? - переспрашивает Олег, спотыкаясь об мою паузу.
— Да, - просто соглашаюсь я.
Глава восемьдесят первая: Венера
Глава восемьдесят первая: Венера
— Это чтобы лучше подействовал наркоз, - объясняет медсестра, протыкая силиконовую «вену» моей капельницы шприцем и добавляя в нее прозрачную жидкость. - Через полчаса за вами придут, сеньора Корецкая.
Это единственная медсестра в клинике, которая сносно говорит на английском. Единственный человек здесь, с которым я могу говорить «в живую», хотя мои собственные знания английского тоже далеки от идеальных. Я уже пообещала себе, что период реабилитации (он продлиться около шести недель), потрачу на оттачивание английского и пополнение словарного запаса. Вряд ли у меня будет более интересное занятие в перерывах между болезненными физпроцедурами.
— Спасибо, - улыбаюсь ей, когда она потихоньку, но уверенно сжимает в ладони мои пальцы.
— Все будет хорошо, Вера. Вы в абсолютно надежных руках.
Помню, когда она впервые пришла на дежурство и вдруг начала рассказывать, что видела в ютубе все постановки с моим участие, я едва не потеряла челюсть от удивления. А потом еще пошутила, что ради того, чтобы обрести «за морем» такую преданную фанатку, стоило сломать не только ноги. Она посмеялась, а потом очень серьезно сказала, что лучше не гневить бога и перекрестилась. Дважды - за нас обеих.
— Я буду рядом, когда вы придете в себя, - уже в дверях говорит Симона. - Так что не надейтесь так быстро от меня избавиться.
Когда дверь за ней закрывается, я чувствую, как пустота и паника медленно выбираются из каждой тени и ползут ко мне, чтобы взять в плотное кольцо. И где-то там - снова этот ужасный шепот. Теперь у этого шепота голос Олега, и только поэтому я не схожу с ума, когда его слышу. Олега здесь нет. Это не может быть он. Значит, все остальное тоже просто плод моего воображения и последствия сотрясения. Даже если иногда мне страшно до дрожи и хочется позвать Симону обратно - попросить посидеть со мной, если у нее нет важных забот о других пациентах. Но я запрещаю себе и эту слабость.
— Тебя здесь нет, - говорю шепотом, глядя в ту часть палаты, куда почти не попадает солнечный свет. По этому поводу в ней организовали маленький «зеленый уголок» - и Симона раз десять переспрашивала, нет ли у меня аллергии и комфортно ли я себя чувствую. Предлагала убрать цветы, но я отказалась. По крайней мере, в этих стенах у меня был свой собственный уголок зеленой жизни. - Ты просто шум в моей голове - и я могу от тебя избавиться.
Затыкаю ладоням уши, мысленно «выключаю» внутренний звук и слушаю тишину, в которой действительно больше никого нет. А потом провожу маленькую медитацию, которой Ольча научила меня перед самым отлетом. Сначала я подумала, что это просто какая-то ерунда, но в первую ночь в больнице именно она помогла мне уснуть.
Немного успокоившись, набираю Алёнку по видеосвязи. Они с Ольчей договорились быть рядом все время, пока меня здесь будут оперировать, так что, когда Алёнка принимает мой входящий, в экране телефона я вижу их лица на фоне стола, чашек с кофе, бутылки вина и горы бутербродов. Ольча как раз уплетает один из них и сетует, что из-за меня точно нажрет пару лишних кило.
— Ты как? - Алёна как всегда очень волнуется. Я не удивляюсь, что мама не смогла быть с ними (у одного из малышей Марины снова пневмония, и сейчас та часть моей семьи озабочена только этим). Но мне было бы не по себе, если бы на связи была мама и не было Алёны. Иногда я считаю, что, несмотря на нашу небольшую разницу в возрасте, она мне даже больше мать, чем мама.
— Мне уже что-то укололи вот туда, - навожу камеру на капельницу.
— Это успокоительные, - объясняет Ольча откуда-то сбоку. Я даже не знала, что она видит, потому что в фокус камеры с той стороны попадает только Алёна. - Будешь сладенько спать, пока волшебные руки хирургов сделают тебе новые ножки, русалочка.
— Передай, пожалуйста, благодарность Игорю! - кричу я, потому что переживаю, что она может не услышать.
До их пор не верится, что незнакомый человек просто так заплатил огромную сумму за весь период моего лечения. И еще пообещал через месяц оплатить перелет Ольче, когда она найдет время в своем плотном рабочем графике. Несмотря на наличие богатого кавалера, работу в салоне моя сестра наотрез отказалась бросать. Но, кажется, ее молодой человек уже смирился с тем, что ему попалась немного феминизированная женщина.
— Систер, успокойся уже. - Край челки Ольчи появляется на заднем фоне Алёнкиного плеча. - Ты каждый раз будешь ему спасибо говорить? Нормальные мужики вообще-то так и делают - просто берут и просто помогают. И все. Одного раза благодарности ему достаточно. По крайней мере - от тебя. Мы с ним уже сочлись. Не раз.
Я замечаю, как Алёна шикает на нее, будто мне десять лет - и я не понимаю, о каком «зачете» идет речь.
— Двадцать третьего будем у тебя, - говорит она, убирая телефон так, чтобы снова быть полностью в кадре.
— Ты тоже приедешь?! - не верю своим ушам.
Моему племяннику только-только исполнилось полгода - и я даже не намекала, что хотела бы, чтобы Алёна была рядом хотя бы недолго. Сейчас, как нам объяснили врачи, в этом не будет необходимости - после операции я вряд ли буду очень часто бодрствовать, а на время, когда мне нужна будет помощь, рядом будет профессиональная медсестра. Потом, когда я уже начну ходить самостоятельно, можно приглашать гостей.
Кроме того - я мысленно морщусь - мы сообща решили, что будет безопаснее, если сестры пока останутся дома. На случай, если Олег решит последить за ними.
До сих пор не могу поверить, что даже спустя неделю мой муж до меня не добрался. Значит, либо он действительно потерял ко мне всякий интерес,
