– Да, только дайте мне переодеться.
Переодеться?
Когда он уходит, фотограф подзывает меня к себе и демонстрирует несколько основных функции камеры, как и когда фотографировать. Ксандер возвращается в шикарном костюме, что полностью соответствует его финансовому положению. В другой одежде и с консервативной прической он выглядит гораздо старше семнадцатилетнего парня. Он берет журнал со столика и присаживается на диван. Серьезно, я никогда не видела, чтобы кто-то так хорошо выглядел в костюме. Фотограф делает несколько снимков, а затем начинает управлять позами Ксандера. После дюжины отснятых фотографий он поворачивается ко мне и говорит:
– Почему бы тебе не попробовать сделать пару снимков, пока я готовлю следующую площадку? – Затем удаляется на кухню – в номере есть даже она – и начинает переставлять мебель.
– Ты не говорил, что подрабатываешь моделью.
– Разве я не рассказывал, что папа делает меня лицом компании? – говорит он и опускает глаза. Я впервые вижу его смущенным. – Это странно, но он решил, что людей больше привлекают снимки с жизнью на них.
– То есть они будут на флаерах?
– В основном на нашем сайте, но и на флаерах тоже.
Сайт. Почему у нас нет собственного сайта с магазином кукол? Я улыбаюсь и поднимаю камеру.
– Хорошо, профессионал. Работай.
Смотреть на Ксандера через объектив фотокамеры потрясающе. Я могу спокойно на него пялится. В течение дня я научилась увеличивать масштаб, фокусироваться на улыбке или глазах. Кожа Ксандера изумительна, а прическа просто идеальна. Волосы немного завиваются, но все равно лежат великолепно.
Я делаю несколько снимков, играю со светом из окна. Сначала я делаю акцент на его лице в солнечном свете, потом меняю эффект на камере и фотографирую Ксандера в тени. Из номера открывается великолепный вид, поэтому после я фотографирую его на фоне океана.
– Расслабься, Ксандер, – говорю я в какой-то момент.
– Что? Я расслаблен.
– Ты слишком серьезен. Ты же в отпуске на этих фотографиях, правильно? Вот и расслабься.
– Я в костюме. Скорее всего, я на деловой встрече.
– Деловая встреча для нервных сотрудников?
– Эй, прекрати. – Он смеется, и мы с фотографом начинаем щелкать камерами.
Как раз тогда, когда мы заканчиваем съемку, дверь в номер открывается, и красивый мужчина средних лет заходит внутрь. Мне даже не нужно слышать, как Ксандер тихо ругается, чтобы понять – это его отец. Сходство сразу же бросается в глаза: у обоих карие глаза, светло-каштановые волосы, высокие скулы и пухлые губы. И каждый из них подает себя так, будто владеет целым миром. Отец Ксандера осматривает комнату и останавливает свой взгляд на мне.
Мистер Спенс пристально рассматривает меня в течение нескольких секунд, акцентируя свое внимание на моих старых конверсах и стрижке, которую делала мне мама шесть месяцев назад. Потом он кивает мне, как бы понимая, кто я. Кажется, он решил, что я – помощник фотографа, и если Ксандер захочет оставить это так, то я не буду его винить.
Ксандер смотрит в пространство между мной и своим отцом. Если я не собиралась знакомить его со своей мамой, то могу только предположить, как он чувствует себя сейчас. Я держу рот на замке и крепко сжимаю ремень камеры.
Мистер Спенс замечает открытый ноутбук в углу. Фотограф, моментально уловив намек, говорит:
– Это еще сырые, необработанные снимки, но вы можете посмотреть, какие фотографии мне удалось отснять.
Ксандер встает.
– В любом случае, мы закончили. – Он направляется в спальню, но, прежде чем открыть дверь, оборачивается и говорит: – Кайман. – Звучит так, будто он предполагал, что я последую за ним. Я смотрю на него в недоумении, и Ксандер протягивает мне руку. Мое сердце замирает, я тяжело вздыхаю и медленно иду к нему. Глупо брать его за руку, поэтому просто прохожу мимо него прямо в комнату. Он следует за мной и закрывает дверь.
По какой-то причине я не могу дышать.
Одежда, в которой Ксандер пришел, аккуратно сложена на стуле в углу, и он идет к ней, бормоча что-то себе под нос. Когда он снимает пиджак и начинает расстегивать рубашку, до меня доходит. А что, если я его сигнал? Еще одно сообщение отцу о том, что он не хочет быть частью его мира, и я всего лишь пешка в его игре под названием «Протест»? Поэтому он стал со мной общаться? Развлекаться с бедной девчонкой? Это действительно заденет его отца до глубины души. Я отворачиваюсь к стене, пока он переодевается, снимаю камеру с шеи и обвожу пальцем серебряную кнопку наверху.
– Не переживай, – говорит он. – Я не буду раздеваться здесь. Пойду в ванную.
Но когда я поворачиваюсь, решив, что он одет, то вижу, как он направляется в ванную в полностью расстегнутой рубашке и переброшенной через руку одеждой. На моих щеках расцветает румянец от вида его обнаженной, идеальной груди. И даже после того, как дверь в ванну закрывается, мое сердце продолжает стучать в сумасшедшем ритме.
Я медленно брожу по комнате, пытаясь успокоиться. Ксандер не может производить на меня такой эффект. Я этого не допущу.
Мебель и постельное белье гораздо лучше, чем у меня дома. Провожу рукой по дорогому материалу.
Когда Ксандер выходит переодетым, я спрашиваю:
– Ксандер, это твоя камера или фотографа?
– Моя.
– Могу я одолжить ее на несколько дней?
– Конечно. Зачем?
– У меня фетиш – фарфоровые куклы. Хочу сделать пару качественных фото.
Он качает головой.
– Давай попробуем еще раз. Зачем?
– Мне нравится идея с сайтом. Может быть, пришло время и нам его создать. – Это может спасти нас от банкротства.
– Хм. Не думаю, что это наилучший способ продемонстрировать своей маме, что ты совсем не интересуешься магазином.
Я пожимаю плечами.
– Я только создам сайт и скажу маме за ним следить. Приведу ее в современный мир. – Возможно, сайт даже сможет заменить меня. Люди будут размещать свои заказы, мы – получать больше денег... а дальше мама сможет позволить нанять помощницу. Я стараюсь не возлагать большие надежды, потому что этот процесс займет месяцы, но сама идея мне нравится.
Он не отвечает, но берет камеру и кивает в сторону двери, где находится его отец. Насколько плохо будет, когда мы выйдем туда? Поведение Ксандера кардинально изменится?
Должно быть, он чувствует мою нерешительность.
– Мне все равно, что он думает, Кайман.
Конечно, ему все равно. Он просто делает все для того, чтобы его отец считал, что между нами двумя что-то происходит.
