Струйка пота скатилась по ее спине, и сердце заколотилось от испуга, когда она подъехала к ним.
В центре круглого загона стоял Элан с длинным кнутом и держал за узду темно-рыжую лошадь, бегавшую по кругу.
Его внимание было полностью сосредоточено на лошади, и он не заметил, как подъехала Сара.
Она приставила велосипед к стене большого, похожего на бункер строения, которое, как она предположила, и было его домом, после чего медленно направилась к Элану.
На сей раз, даже если ей и захочется, она уже не сможет пойти на попятную. Она не уедет отсюда, пока все ему не расскажет.
— Й-а-а!
Она вздрогнула. Он кричал на животное.
Похоже, она приехала сюда не вовремя. А вдруг скажет, что она мешает ему работать, и прогонит ее?
На Элане были только пыльные черные джинсы. Влажные волосы прилипли ко лбу.
Он поднял руку и вытер пот с лица, оставив на нем грязный след, затем обернулся и…
— Сара? Вы?
Элан поднял руку, чтобы закрыть глаза от солнца, и повнимательней посмотрел на женщину, будто не веря своим глазам.
Ее сердце пропустило удар, когда она подходила к нему. От волнения и усталости у нее подкашивались ноги.
— Да, это я.
— Что случилось? — Он пошел ей навстречу, выругавшись, по всей видимости, на своем родном языке.
В этот момент зашевелился ребенок, и пальцы Сары инстинктивно легли на живот. Глаза Элана сузились, когда он заметил ее жест. Сара отдернула предательскую руку и отвела ее за спину.
— Мне нужно поговорить с вами.
— Я слушаю.
— Можем ли мы… Я знаю, что вы заняты, но можем ли мы… войти в дом? — Она не могла дольше стоять на палящем солнце, боясь упасть в обморок.
— Конечно. Я только отведу Лейлу в загон.
В сарае было немного прохладнее, и Сара начала потихоньку приходить в себя.
Элан закончил с лошадью, взял шланг и, включив воду, направил на себя тугие струи. Несколько капель попало на Сару, и та отпрянула: уж больно холодной оказалась вода.
Наблюдая за Эланом, Сара почувствовала, что наслаждается видом его обнаженной спины.
Наконец Элан выключил воду и повернулся к ней. Ее взгляд приковали струйки воды, стекающие по его груди и опускающиеся в темные волосы, полоска которых уходила под низко сидящие джинсы.
Она действительно безнадежна! Даже в такую минуту думает о сексе!
— Пойдемте, — сказал он.
Судя по тому, что он старался не смотреть на нее, Сара поняла, что Элан заметил, какой эффект произвел на нее его импровизированный душ.
Перед широким дверным проемом в виде арки Элан снял ботинки, затем открыл дверь и пригласил женщину в дом. Она оказалась в ярко освещенной комнате, в центре которой бил фонтан, создавая прохладную и мирную атмосферу.
— Здесь так красиво, — выдохнула Сара.
Она сбросила кроссовки и пошла босиком по каменному полу, упивалась ощущением прохлады.
— Идите сюда. — Он подержал для нее дверь в соседнюю комнату. — Пожалуйста, присядьте. Я сейчас.
Два больших кожаных дивана стояли друг против друга по сторонам камина из светлого мрамора. Окна были задрапированы тонкими светлыми занавесками, которые колыхались от слабого ветерка, создаваемого кондиционером.
Она осторожно присела на один из диванов. Над камином висела картина.
Вернулся Элан. На нем были чистые джинсы, но он по-прежнему остался без рубашки. Несколько капелек воды все еще блестели на его груди. Его растрепанные волосы падали на лоб.
Что она ожидала? Она вторглась в его дом без предупреждения, прервала его работу. Она думала, что он наденет ради нее выходной костюм?
В руках он нес два матовых бокала.
— Пожалуйста, прохладительный напиток. На улице так жарко, и наверняка с дороги вам хочется утолить жажду.
Она взяла бокал. Ледяное стекло жалило пальцы. Элан сел на соседний диван и откинулся, положив свободную руку на спинку дивана.
Тишина повисла в воздухе, и Сару объял панический ужас — наступил миг признания. Она поставила бокал на пол, так как руки ее дрожали и ей стало страшно, что она прольет лимонад на себя.
— Элан… — Казалось, вся кровь прилила ей в голову. — Я должна вам кое-что рассказать.
Он вопросительно поднял бровь.
Сара почему-то надеялась, что Элан примется ее расспрашивать, но он молчал и лишь не спеша потягивал свой прохладительный напиток.
— Простите, я просто… не знаю, как вам это лучше сказать… — Она сделала паузу и скрестила руки, будто защищаясь.
Глаза Элана сузились. Теперь он сосредоточенно поправлял ремень на своих джинсах и ждал. Ребенок опять зашевелился, как бы торопя ее.
— Я беременна.
Элан моргнул. Ни один его мускул не дрогнул. И он лишь вопросительно уставился на нее.
Сара вся сжалась от страха. Он что, не верит ей?
— Я… я… я… уже четыре месяца.
У него приоткрылся рот. Он посмотрел на ее живот, затем снова в глаза.
— И я собираюсь родить ребенка.
Ее слова повисли в воздухе, поскольку он продолжал внимательно глядеть на нее с нескрываемым изумлением. Потом вскочил и быстро зашагал по комнате, все еще не проронив ни слова.
Наконец остановился напротив нее. Его глаза сверкали, а лицо превратилось в пугающую каменную маску.
— Вы хранили это в тайне в течение четырех месяцев? — прошипел он.
— Я узнала об этом всего лишь две недели назад, — прошептала она. Ее сердце снова сжалось, когда она увидела его замешательство.
Он смотрел на нее еще несколько секунд, затем вновь зашагал по комнате. Потом подошел к ней.
— Могу я увидеть ваш живот? — В его тихом голосе явно прозвучали требовательные нотки.
Сара встала. Она знала, что покраснела, когда подняла футболку и оттянула вниз шорты.
Она избегала его взгляда и смотрела на свой живот. Он был светлый и мягкий, с небольшой выпуклостью, которая достаточно красноречиво свидетельствовала о правдивости ее слов.
Элан медленно поднял правую руку и положил ладонь на живот, растопырив пальцы, чтобы покрыть как можно большую поверхность.
Внезапно ее охватило желание. Она изо всех сил пыталась держать свое дыхание под контролем, не смея взглянуть ему в глаза. Какой стыд! Ведет себя как нимфоманка! Тут дело касается ее жизни, карьеры, а главное — ребенка, а она уже готова броситься в объятья Элана и умолять его заняться с ней любовью!
— Мы должны пожениться. — Его слова вернули ее к реальности, погасив желание.
— Что?! — Она с трудом узнала собственный голос. Он звучал глухо, будто издалека.
Его глаза сверкали огнем, и она не видела в них никаких намеков на нежность.
— Вы будете моей женой.
