— Значит, графический дизайнер. А чем конкретно ты занимаешься? — весело спросила я.
— Знаешь, мне не нравилась идея работать в известной корпорации, поэтому я для начала решил поработать в небольшой фирме в Шордиче.
Типично. Этот парень очередное клише, и я уже была готова сдаться. Тогда я вновь задалась вопросом «А как бы на это ответила моя новая личность?»
Я открыла рот и сказала первое, пришедшее на ум.
— Конечно, а еще ты любишь андеграундную музыку, ненавидишь девчонок с накладными ресницами и ногтями. В тайне ты мечтаешь быть миллионером, и пока это не случилось, ты успокаиваешь себя и уверяешь, что презираешь капитализм или что-то в этом роде.
Он уставился на меня молча, слегка приоткрыв рот, и выглядел как удивленная золотая рыбка. Черт. Ну, зачем я это сказала? Какая же я идиотка. Эмма бы никогда до такого не додумалась.
Я попыталась исправить положение.
— Нет, подожди. Я не это хотела сказать. Прости, я немного увлеклась. Уверена, ты совершенно не такой. Просто я видела парочку таких, и решила, что ты тоже из их числа. Прости, забудь мои слова.
И когда у меня прекратиться этот словесный понос? Я осмыслила все только что сказанное, и начала надеяться, что он посчитает меня сумасшедшей. Я обдумывала, как бы исправить и это, и только было открыла рот, как на его лице расплылась широкая улыбка. Я выдохнула с облегчением.
— Ага, ты права. Меня можно назвать претенциозным придурком. Спорю, я бы обожал капитализм и корпоративный дух, если бы был миллионером, признался он. — Но так как я определенно не миллионер, мое паршивое настроение можно объяснить кражей моего бумажника. Извини. Обычно я не прихожу на вечеринки и не стою в одиночестве, ненавидя весь мир.
Хорошо, он признал свое недружественное поведение и не многословные ответы. Это радует. Я поняла, он отвергал не лично меня, поэтому спросила, что случилось, позволив ему выплеснуть все эмоции в десятиминутном слезливом монологе, о том, как его ограбили в автобусе 176 маршрута. Мы оба присели на диван и продолжили общение.
Как выяснилось, Джеку 26, родом из Ноттингема, сейчас живет в Южной Лондоне, обожает философию и искусство, ненавидит музыку которую я люблю, и как я предполагала от отлично вписывается под ранее выбранный мной стереотип. Однако это не помешало нам общаться, он смеялся над моими шутками, хотя я и не пыталась шутить.
— Не хочешь выпить? — неожиданно спросил он.
— Конечно, не откажусь от очередной… эммм, водки с апельсиновым соком? — сказала я, глядя на остатки коктейля в своей руке.
— Так вот, что у тебя в стакане, — сказал он, тряхнув головой. — Ого, я и забыл какую бурду пьют студенты. К счастью у меня с собой бутылка Beaujolais, я успел купить ее до кражи бумажника. Может, попробуешь его вместо коктейля?
— О, конечно, давай, — ответила я, под впечатлением от дорогой бутылки красного вина, которую он достал из своего рюкзака.
Он разлил вино в два стакана, и в этот момент подошла Эмма, держа в руках свой. — И мне пожалуйста, если можно.
Джек был немного удивлен ее наглостью, но расслабился, стоило Эмме сгрести меня в крепкие объятия.
— Нуууу, Элли, ты тут не скучаешь? Боже мой, я познакомилась с таким парнем. Он намного лучше вчерашнего бармена, который, кстати, так и не позвонил, урод. В общем, Майк — новый парень, такой милашка.
— Я видела, как ты с ним флиртовала, — сказала я.
— И не я одна, — добавила она, указывая на Джека.
Я покраснела и быстро добавила.
— Ой, Джек, это Эмма. Эмма — Джек.
Эмма повернулась к Джеку, одаривая его ослепительной улыбкой.
— Я рада, что Элли познакомилась с единственным парнем, принесшим с собой стоящую выпивку.
— Кто-то же должен был, — ответил Джек, улыбаясь в ответ.
Я почувствовала знакомые мне нотки ревности и начала повторения истории с Ларой, и я поняла, она флиртовали друг с другом. Хоть Джек мне и не нравился, мне не хотелось быть отверженной и стать третьей лишней. Но вот я не учла, Эмма это не Лара. Когда Джек закончил наливать ей вино, она подмигнула мне, послала ему воздушный поцелуй и ушла.
— Это была Эмма! — тихо сказала я, мысленно вспоминая свой аутотренинг и возвращая себе настрой самой «обаятельной и привлекательной».
— Она, похоже, веселая.
— Так и есть. Кстати, а как выглядит твой таинственный друг Эрик?
— И он вовсе не таинственный, — сказал Джек, указывая на высокого, темноволосого парня, стоящего в дальнем углу комнаты, обнимающего Ханну. Эрик был очень симпатичным, не менее 6 футов ростом и щетинистым подбородком. На нем была простая футболка, с шеи свисали наушники, и он выглядел скучающим. Ханна в свою очередь веселилась.
— Так ты хорошо знакома с Ханной? — спросил Джек.
— Эм, — задумалась я. — Понимаешь, у нас за последние три года было много совместных лекций, несколько общих знакомых, поэтому можно сказать да, я хорошо с ней знакома. Но нас редко тусовались вместе. Точнее никогда.
Он засмеялся.
— Я понял. Вы больше знакомые, чем друзья. Если честно, я плохо с ней лажу.
Мое лицо застыло от радости, но я тут же изобразила удивление.
— Не может быть. А почему?
Он улыбнулся.
— Можешь не притворяться. Я же вижу, что она тебе не нравится. Это видно по твоему выражению лица.
— Понимаешь, у нас просто мало общего. Я хороший человек, а она как бы нет.
— Ой. С чего такая уверенность?
— Я не хотела так говорить. — Я посмотрела на свой пустой бокал в руках. — Во всем виновато вино.
— Тогда мне надо наполнить твой бокал. Разговор становится куда интересней.
— Становится? Не поняла? — спросила я. Боже мой, я с ним флиртовала. Похоже, платье Эммы передало и мне это умение. Я была в ударе.
— Ты права, — сказал он, улыбаясь. — Он и до этого был интересным. А может нам как-нибудь повторить?
Боже мой, боже мой, он приглашал меня на свидание. Настоящий парень приглашал меня на свидание. Двадцатишестилетний работающий мужчина приглашал меня на свидание. Я прикусила губу, чтобы скрыть мой восторг от его слов, и ответила, как бы невзначай.
— Конечно.
— Клево. Дашь мне свой телефончик?
Я продиктовала ему номер, заметив, как он замер, прежде чем записать мое имя. Господи, я знала, что тут что-то не то. Он забыл мое простое, состоящее из двух букв имя.
Он посмотрел на меня.
— Эмм, прости, а как правильно пишется твое имя?
Я продиктовала по буквам.
— Элли. Это Э — Л — Л — И, знаешь по-другому его невозможно написать. Невероятно, ты забыл, как меня зовут.
Джек засмущался.
— Прости. Можно и я обвиню во всем Beaujolais?
