Ознакомительная версия.
Да. Иногда доверие к собственными инстинктам может спасти кому-то жизнь. Что говорил инстинкт Элли по поводу его предложения? Примет ли она его? Это сумасшествие, но Макс очень надеялся, что да. Он чувствовал — тем же необъяснимым шестым чувством, которое заставило его подвергнуть пациента дополнительному обследованию, — что так было правильно. Для всех.
Он что, серьезно предлагает выйти за него замуж? Впрочем, не было никаких причин предполагать, что это не так — раз уж он назвался отцом ребенка и всю неделю делал вид, что Элли его жена. Но это же не просто слова. Регистрация отношений как минимум предполагает определенную церемонию. И все это так странно и неправильно.
Конечно, она ответит «нет». Возможно, это станет для него огромным облегчением, но он может спросить, почему нет, и что тогда сказать? Что это предложение было для нее слишком хорошим? Прекрасным? Потрясающим?
Проблема в том, что он не имел в виду настоящий брак. Он хотел поделиться с ней своим именем, сделать так, чтобы она могла легально его носить. Это настолько нарушало саму сущность брака, что было абсолютно неприемлемо для Элли. Ее воспитывала мать, и Элли всю жизнь мечтала когда-нибудь иметь настоящую семью. Не то чтобы у нее было плохое детство — просто она всегда наблюдала за другими, у кого была полная семья, и понимала, что чего-то не хватает. А когда ей было десять, у нее появился отчим. Он был готов принять чужого ребенка, но любовью здесь и не пахло — это стало очевидно, когда через пару лет у них появился малыш. Мать делала все, чтобы Элли чувствовала себя частью семьи, но Элли всегда казалось, что она лишь наблюдает извне.
В какой-то момент ее детские мечты о том, как возвращается ее настоящий отец, уступили место картинам своей собственной семьи, которая у нее однажды появится. Мужчина, которого она будет любить всем сердцем, а он будет платить ей взаимностью. Собственные дети. Свой дом, наполненный смехом и запахом выпечки. Собака и, может быть, куры на заднем дворе, чтобы нести яйца.
Ладно, одну часть этой картины она полностью провалила — отец ее ребенка в нее совершенно не вписывался, но это же не значит, что все остальное не получится? Она может создать для малышки настоящий дом. Можно завести собаку и даже кур. А однажды она встретит мужчину, который полюбит и ее саму, и ее ребенка. Он сделает ей предложение и станет частью семьи. Хотя будет, наверное, тяжело объяснить ему, что она родила ребенка от человека, которого не любила. А рассказывать, что в первый раз она вышла замуж ради смены имени, будет еще более стыдно. Это словно бы принижает все то, что означает для Элли слово «брак». Принимать фальшивое предложение и произносить брачную клятву, в которой есть слова «покуда смерть не разлучит нас»? Она не сможет. Не хочет этого делать.
Судьбе было угодно, чтобы Макс появился ровно в тот момент, когда она ясно поняла, почему не может принять его предложение.
— Привет. Как тут дела?
Элли улыбнулась:
— Все хорошо и спокойно. Мышонок спит уже несколько часов, а я наслаждаюсь видом. Мне так нравятся здешние холмы.
— Данидин — неплохой городок. Я здесь не так давно, но начинаю осваиваться. Здесь приятно жить.
— Угу… — Элли пыталась придумать, как помягче сообщить ему, что она не собирается здесь оставаться.
— Я говорил с твоей медсестрой. Похоже, что они готовы тебя выписать завтра утром, после обхода. Ты сможешь выбраться отсюда и отправиться домой.
Элли уставилась на Макса. Домой? Куда это, интересно? Почти все ее вещи остались в Веллингтоне, а сюда она приехала, прихватив только самое необходимое и паспорт. Если об этом узнают, то так просто ее не выпустят. Завертятся колесики, возможно, подключатся социальные службы — не могут же они оставить на произвол судьбы молодую мать с новорожденным ребенком, которая вдобавок недавно перенесла серьезную угрозу для жизни.
А стоит только попасть в эту систему, и дальше скрывать свое реальное имя не получится. И Маркус ее моментально выследит. Он приедет, она будет слабой и беззащитной, а Макса и его друзей не будет рядом, чтобы помочь.
Можно поехать на север, в городок, где живут ее мать и отчим; но у них небольшой дом, двое сыновей-подростков и своих хлопот полон рот. Элли даже не сказала им, что беременна. Поэтому появляться у них на пороге с ребенком на руках она стала бы только в самом крайнем случае.
Макс наблюдал за ней.
— Тебе понадобится помощь на первом этапе, и ты знаешь об этом, правда?
Элли кивнула:
— Но я не прошу ее у тебя, Макс. Мне пора самой становиться на ноги. Я сама виновата, что раньше не подумала. Я слишком погрузилась в попытку жить одним днем и увлеклась своим эфемерным планом о том, что начну новую жизнь на новом месте.
— Ты вполне можешь это сделать. Просто не завтра.
Слабый писк из колыбели удачно отвлек Элли от опасной необходимости взглянуть в лицо реальности будущего, которое полнилось белыми пятнами. Элли потянулась к дочери, взяла ее на руки и на секунду уткнулась в нее лицом. Волна любви, которая исходила от этого маленького существа, вызвала слезы на ее глазах, и она ощутила прилив решимости. Ей было о ком позаботиться, кроме себя самой. О ком-то, кого она любила и кто отвечал ей взаимностью. Пока она несла малышку к кровати, чтобы сменить пеленку, в ее сознании вспыхнуло озарение, столь же необходимое, как и предыдущая возможность переключения.
Не важно, что отец ребенка — Маркус. Возможно, когда-нибудь ей даже захочется поблагодарить его за этот невероятный подарок. Макс прав: все негативное, что в нем было, — вопрос воспитания, а не наследственности. Она станет воспитывать девочку с любовью и вырастит ее человеком, которым можно будет гордиться.
Впрочем, Элли уже ею гордилась. Держа малышку за ручки, она наклонилась, чтобы ее поцеловать:
— Ну разве она не замечательная?
— Да, — сипло произнес он.
Элли не подсматривала, но была уверена, что он оглянулся через плечо — проверить, не слышал ли кто-нибудь. Не то чтобы ее это удивило. Конечно, он пытался скрывать свои эмоции в последние несколько дней, притворяясь, что просто заходит проверить, как у них дела, но Элли не раз замечала, как он бросает взгляды на колыбель или сверток у нее на руках. Он пожимал плечами, словно это не важно, когда она предлагала ему подержать ребенка, но ни разу не отказался. И в конце концов, был ведь тот случай, когда Мышонок все плакала и плакала, а Макс пришел и взял ее на руки, и только тогда она прижалась к его груди и замолкла.
Во взгляде Макса было нечто большее, чем просто удовлетворение. Он продолжался достаточно долго, чтобы Элли могла понять: его связь с малышкой сродни той, которую она сама обрела с помощью кормления грудью. А эта гора подарков сегодня утром? Элли высвободила миниатюрные ножки, наклоняясь опять, чтобы поцеловать маленькую ступню.
Ознакомительная версия.
