— Откуда ты такая взялась? — сердилась Лизонька. — Будто не сестра моей мамы.
Несмотря на теплые отношения с тетей, она никогда не смогла бы с ней говорить о сексе, о своих связях с противоположным полом, как это запросто делала с продвинутой мамой. Не потому, что тетя Галя синий чулок и ей неведомы женские чувства, а просто для нее близость с мужчиной означала любовь на всю жизнь, а не секс и мимолетное увлечение на месяц-два! Такая же была и Натка, жена ее шефа и любовника.
Мама строго-настрого запретила Лизоньке говорить с теткой об этой семье.
— Если нечаянно проболтаешься или Галина, не дай Бог, что-нибудь почувствует, большего горя ты ей в жизни не сможешь причинить.
Лиза и сама соображала, что тетя Галя, узнав об ее отношениях с Геннадием, сама себе этого никогда не простит. Сердце у немолодой женщины и так последнее время пошаливало.
Порой Лизоньку мучили угрызения совести. Но разговоры о том, какая умная, деловая и везучая по жизни теткина подруга Натка, раздражали девушку, и она злорадно посмеивалась про себя, слушая, как та нахваливает преданного семье Геннадия.
— Он что, очень строг с тобой? — не совсем понимая, но ощущая какое-то упрямое неприятие своих восторгов, пытала Лизу Галина.
— Да нет, — с деланным безразличием отвергала теткины предположения племянница. — Что ты хочешь, чтобы я обожала начальство? Вот скоро свою фирму открою, тоже буду умная и деловая, — хвасталась она.
— Свою фирму? — удивлялась женщина. — Неужели ты у них столько денег заработала?
— Тетьгаль, мне кое-кто помочь обещал.
— Расскажи, — просила тетка, — кто этот кое-кто? Я тебе, может, что-нибудь присоветую.
— Да уж ты тот еще советчик, — обрывала тетку девушка.
Глядя на племянницу лучистыми серыми глазами, Галина только качала головой, не напоминая, что благодаря ей Лизонька получила такой старт в жизни, и не обижалась, как не обижаются родители на детей. Лишь бы им было хорошо.
Она беспокоилась за племянницу, жалела сестру и гордилась своей подругой Наткой. И каждой из них добрая женщина готова была броситься на помощь, если только позовут.
Ее доброта всегда была востребована, потому что хорошего в жизни всем не хватает. Телефон в доме Галины звонил беспрерывно. Кто-то нуждался в сочувствии, кто-то в участии, а кому-то необходимо было тепло ее рук. Вот и сейчас, вставляя ключ в замок, Галина услышала настойчивые звонки телефона.
— Галь, ты только что с работы?
— Да, — не успев снять обувь, присела она на кресло возле телефона.
— Сегодня вечером занята? — неспокойный голос Натки заставил ее заволноваться.
— Что-нибудь случилось?
— Понимаешь, я звоню тебе из Питера, мне придется тут заночевать, собиралась вернуться, но уже не успеваю. Дети вчера улетели в отпуск, с малышами осталась няня. Славик ночью плохо спал. Мне кажется, что он заболел.
— Геночки нет дома? — догадалась Галина.
— Понимаешь, вот только что ему дозвонилась, а у него деловой ужин. Когда вернется домой, не знает…
— Я поняла, сейчас поеду к детям, — перебила ее Галина.
— Уже поздно, пока до нашего особняка на электричке доберешься, ночь наступит. — Голос подруги повеселел. — Поезжай в офис, возьми ключи от моей машины, охране скажешь… впрочем, я им сейчас сама позвоню…
— Не беспокойся за меня…
— Нет, нет, не вздумай тащиться на электричке, обязательно возьми мою машину.
— Хорошо, сделаю, как просишь, останусь на ночь с ребятами и с Геной свяжусь, пусть делает свои дела, не торопится, а ты перестань нервничать, — успокоила подругу Галина.
— Спасибо, — облегченно выдохнула Натка. Чувствовалось, что у нее гора с плеч свалилась. Галине она доверяла, как себе. Раз пообещала, все будет в порядке. — Что бы я без тебя делала, верная ты моя?
— А я без тебя, — в тон ей ответила Галина.
— Да, мы друг без друга, — растроганно согласилась женщина.
Положив трубку, Галина минуту поразмышляла: перекусить или нестись к детям сразу, но долг перевесил чувство голода, и, сменив пальто на теплую дубленку, она нырнула в зимний холод московской непогоды.
Охранники уже ждали ее у проходной с ключами. «Все-таки беспокойная Натка их предупредила», — улыбнулась Галина.
Выехав из подземного гаража, женщина поудобнее устроилась в кресле и, ощутив себя нужной, а оттого счастливой, надавила на газ.
Машину Галка водила легко, имела довольно долгий водительский стаж, но не любила быструю езду. Однако в голову лезли тревожные мысли о Наткиных внуках, и, несмотря на непогоду — за городом шел липкий снег, — она гнала машину. Стрелка спидометра переваливала за сто.
Мягкий ход «Вольво» не давал ощущения скорости и успокаивал. Галина вспоминала институтские времена, когда они с Наткой сдавали на права. Инструктор интересовался коленками Натки, и потому ей доставалось больше часов, чем Галине. Грузный дядька все норовил облапить аппетитные ножки подруги. Натка возмущалась.
— Да черт с ним, — увещевала ее Галка. — Лишь бы на экзамене не завалиться.
Перед самым экзаменом в ГАИ Натка не выдержала и послала нахала. За это пришлось сдавать экзамен второй раз.
Вспомнив студенческие времена, молодого красавца однокурсника Геннадия, свадьбу подруги (Галина была у нее свидетельницей), женщина посмотрелась на себя в зеркало заднего вида и, заметив милицейскую «Волгу», следовавшую за ней, сбавила скорость, но, увы, та уже включила сирену.
— Куда вы, дамочка, так разогнались?
«Идиотка», — ругала себя Галина.
Она уже миновала железнодорожную станцию, за которой в пяти минутах располагался элитный поселок, где жили ее богатые приятели.
— Извините, виновата, очень спешу. — Крупный снег, тут же облепивший милицейскую шапку и даже жезл, делал милиционера похожим на доброго и приветливого Деда Мороза. А усы, покрытые инеем, дополняли образ. — У подруги внуки заболели, вот я и поднажала, — обреченно объясняла Галина. — Я вообще-то быстро не езжу, а тут нервничала, хотелось побыстрее… она в командировке, а дети одни с няней.
— Побыстрее, значит, — заглядывая в салон «Вольво», Василич, как звали за глаза неподкупного майора шустрые подчиненные, сразу поверил скромной, русоголовой женщине. Он на своем веку навидался всяких фиф и из новых русских, и из старой партийной элиты. Правда, дамочек за рулем у последних было по пальцам сосчитать. Эта, с пучком, как у учительницы, с большими взволнованными глазами, не походила ни на тех, ни на других.
Пост здесь поставили специально, чтобы охранять недавно построенный поселок для богатеньких, а по правде, все в их отделении это понимали, сшибать зелененькие. Прослужив верой и правдой в милиции много лет, Василич так и не смог этому научиться. Покойная жена часто бранилась, что хоть и дослужился он до большого чина, а толку чуть.
