— Об этом, кстати, я не фантазировал.
— А о чем тогда?
Он спокойно поднялся со стула, а я так и застыла с поднесенным ко рту бутербродом. Ё-мое! Я теперь понимаю, как себя чувствует жертва перед хищником. Отвести взгляд от него крадущегося было невозможно. Бутерброд у меня благополучно отобрали, вернув на тарелку.
— У меня все банально, Карамелька, — с этими словами его губы нашли мои и я…ПРОПАЛА!
Голод, сосущий внутри, перерастал в совершенно другого рода желание, нетерпимое, странное, разящее прямо в живность, которая от тока зашевелилась внутри, забилась крыльями, заставив задохнуться. Пришлось даже схватиться за его джемпер, чтобы не свалиться от этих бомбических ощущений.
Голова предательски кружилась, унося меня в некую неизвестность, пальцы слушались плохо, и даже дрожали, пробираясь под его одежду в нетерпении ощутить под собой горячую кожу. Хотелось его гладить, целовать, чувствовать всеми нервными окончаниями, расположенными на коже…и ещё много чего хотелось.
— Надо избавиться от этого чертова платья, — рык, граничащий с каким-то отчаянием. Ну, да! Я имела более высокий уровень доступа к его голому телу, нежели он.
— Идем! Будем осуществлять твои фантазии, — потянула я его в комнату.
Руки Кита начали медленно разбираться со шнуровкой, тогда как губы продолжали блуждать от уха к плечу, оставляя горячие будоражащие поцелуи. Я постанывала от ощущений и вздрагивала от каждого его тяжёлого вздоха.
— Это преступление быть такой охренительной, Карамелька, — где-то над ухом надрывным шепотом.
Платье с шелестом скользнуло к ногам, и я уже в одном тонком кружеве перед жадным взглядом Кита. Нет смущения, которое я ждала, нет даже волнения, хотя не думала, что от возбуждения смешанного с последним может подташнивать.
Он впивается своими карими в мою грудь, спрятанную под откровенно сексуальным бельем.
— Это лишнее, — шепчут мне, справляясь с лёгкостью с застёжкой всего одной рукой, тогда как вторая накрывает идеальную под его ладонь полусферу.
Меня снова целуют, но уже с напором, по хозяйски, словно он имеет на это все права. Имеет…и не только на это.
Мои бабочки снова начинают сходить с ума, когда я опускаюсь на холодную постель, а сильное мужское тело с перекатывающимися на спине мышцами, за которую я хватаюсь как за спасительный круг, придавливает сверху. Не убежать…Я и не хочу! Хочу большего, хочу кричать от этих эмоций, ощущений и ещё чего-то яркого, восторженного невероятного.
Поцелуи спускаются ниже, на смену ладоней приходят губы и язык, которым он касается кончиков сосков, заставляя меня выгнуться на встречу и требовать больше… Руки начинают другой танец, нырнув под резинку трусиков. И все! Я уже не соображаю, метаясь на постели в сладкой истоме. А он играет, как с загнанной мышкой, не спешит дать то, чего я так сильно хочу.
Я ещё никогда не находилась на такой тонкой грани, когда его пальцы были внутри. Совсем новые ощущения, которые сводили с ума. Они не давали сделать нормальный вдох. Они отключили меня от реальности.
Я не знаю сколько понадобилось времени, чтобы мое тело сотряс первый в жизни оргазм. Вот так вот от одних прикосновений, без применения тяжёлой артиллерии до пляшущих звёздочек перед глазами.
— Прости, не удержался. Хотел на тебя посмотреть в этом состоянии, — расцвел в улыбке Кит, тяжело дыша..
— Это было не честно, — выдавила я сбивающимся голосом.
— Кто сказал?
— Ты меня даже не удосужился раздеть до конца. А ещё я чувствую себя должницей.
— Долг можешь отдать прямо сейчас.
С меня стянули остатки белья. И когда он оказался внутри…
Я не представляла, что в мире существует такое наслаждение. Слышала, но вот так, чтобы до искринок в глазах и с ощущением, что ты тонешь, но выбираться не хочется…Мое тело было способно так чувствовать, кричать, умолять и отдавать.
— Кажется, зачёт сдан на отлично, — разомлев, развалилась я на подушке.
— А я о чем говорил. Все? Бобик сдох? — Кит поцеловал меня в висок.
— Бобик голоден, как волк.
— Голодная женщина — недовольная женщина. Дойдешь до кухни или донести?
— Думаю, дойду!
Ну, да, дрожь в ногах от пережитого присутствовала. Но на них я стояла твердо. Окинула взглядом довольное тело, которые лежало до этого рядом со мной, восхитившись в который раз его красотой. Хотелось вернуться обратно, но оставленный перекус на столе сейчас занял мысли. Перед тем, чтобы воплотить в жизнь мои фантазии, мне нужно пополнить энергию.
Накинула на голое тело майку, которая едва прикрывала попу, сгребла в пучок растрепавшиеся волосы…Блин, ещё макияж надо смыть, а то видок у размазывающейся туши так себе.
— Подымайся, у нас перерыв на трапезу. Потом тебе предстоит ещё пару зачётов сдать.
— Кажется, я раскрыл ящик Пандоры.
— Еще какой! Я от сладкого просто так не откажусь!
Глава 17
Кит Сабакинских
Во сне она такая милая. Никогда не думал, что спящий человек может так выглядеть. Ресницы чуть подрагивают, щека уместилась на ладони, а собранные в пучок кудряшки растрепались.
Едва касаюсь, провожу кончиками пальцев по ее курносому носику и темным бровям. Карамелька пытается отмахнуться от раздражителя, глаза приоткрываются…
— Думала, мне приснилось.
— Тебе на столько реалистичные сны снятся?
— С тобой, кстати, ни разу, — улыбается она.
— Вот, значит, как. Обидно, знаешь ли.
— Ну, это кому как! Мне хватало тебя в реальности. А во сне я мечтала о крутом мужике с накаченным руками и кубиками на прессе.
— Ты в курсе, что во мне сейчас проснулся комплекс неполноценности?
— Не думала, что ты такой мнительный. Хотя, может, это ты был? Смотри, какие руки сильные, — своим наманикюренным пальчиком пробегается по предплечью от локтя к ключице. — И тут все в порядке, — ноготок скользнул по груди, которая тут же покрывается мурашками от такого дразнящего прикосновения. — И кубики где-то видела, — к животу, подымая во мне снова бурю желаний. С этой девчонкой никакого самоконтроля не хватит. Как та дикая кошка, впивается во внутренности, а тебя уже кроет от одной мысли о ее потрясающем теле. Ну, все! Я собирался смыться, а теперь придется остаться…Или?
Хлопнула входная дверь, заставив меня подорваться с места. Конечно, ничего противозаконного я не сделал, но встречаться с отцом Яны в таком виде было чревато последствиями. Она лишь села на кровати, прикрыв свою идеальную грудь.
— Родственники, кто дома? — голос похож на голос ее мамы, но нет, это не она точно. Аня, видимо, вернулась.
— Я! Ты только не входи пока, — хихикнула Карамелька, оглядывая меня с нескрываемым интересом.
— Ой, чего я там не… — Аня вырастает на пороге, распахнув дверь и замирает, — …видела.
— Такое точно впервые, — вздыхает театрально младшенькая.
— Надеюсь, моя кровать осталась нетронутой, — старшенькая Новикова развернулась и скрылась снова за дверью.
— Похоже, мне пора? — разворачиваюсь к смеющейся Карамельке.
— Я так и знала, что сбежишь.
— У меня ещё тренировка и работа.
— Сегодня же выходной.
— А ты это Дмитричу объясни. Мы в Польше не должны ударить лицом в грязь. А то что перед этим будем пахать две недели безвылазно, это нормально.
— Ну, и ладно. Спасибо за приятный досуг. Пока! — машет она пальчиками.
— Стервочка! Маленькая злая стервочка, — ныряю обратно к ней, не в силах утолить желание затискать ее до смерти. Один черт, снова я проиграл.
А потом меня заставили позавтракать. Отпираться и говорить о том, что я могу опоздать было совершенно бесполезно. У этих девиц хватка просто адская. Смотришь и боишься перечить, несмотря на всю хрупкость внешности. Думал меня будет ждать допрос с пристрастием, но Аня лишь вздохнула со словами: «Разберётесь сами». Вот и я о том же! Не лезь, да невиновен будешь.
