— Если передумаешь, моё предложение остаётся в силе, — зачем-то кричу ей в спину.
Диана останавливается, а затем аккуратно захлопывает за собой дверь.
Я падаю в кресло, закрываю глаза и жду, когда лицо перестанет гореть. Уже восемь часов, надо ехать домой. Назар, наверное, меня заждался. Мы почти не разговариваем третий день подряд, я слишком устаю после работы, а он всячески меня поддерживает: заказывает низкокалорийную еду и не требует секса, хотя по-любому страдает из-за его нехватки. Сегодня вернусь пораньше и постараюсь удовлетворить своего мужчину.
Выйдя из кабинета, я достаю телефон и открываю приложение, чтобы заказать такси.
— Ты домой? — слышу тот самый низкий голос с вибрирующими интонациями, от которого по плечам бегут предательские мурашки.
Мы не виделись с понедельника. Я вообще забыла о Дамире, полностью погрузившись в работу. И вот теперь он вновь вторгается в моё пространство.
— Да, — произношу осипшим голосом.
— Я тебя подвезу, — заявляет он.
— Не нужно! Я уже вызвала такси, — безбожно вру и для пущей убедительности показываю телефон с открытым приложением.
Взглянуть на Дамира не решаюсь, потому что боюсь собственной реакции. Даже то, что он находится на расстоянии двух метров, выбивает почву из-под моих ног и заставляет сердце бешено колотиться в груди.
— Теперь ты моя помощница, Илана, поэтому должна выполнять любое моё требование. Отменяй такси.
Это звучит как приказ, и я больше не смею перечить Дамиру. Сглотнув, смахиваю приложение по вызову такси, выключаю телефон и следую за Гордеевым.
14
— Не бойся, садись, — усмехнувшись, Дамир кивком головы указывает на дверцу чёрного автомобиля.
Значит, это происходит на самом деле. Следующие двадцать минут я буду ехать с Гордеевым в одной машине. Вдруг он начнёт ко мне приставать? Как там говорил Назар: прикинься дурочкой и используй свои женские штучки? А если Дамиру наплевать на моё сопротивление? Я не переживу, если он… если…
— Ты чего застыла?
Гордеев хмурится. На парковке темно, вдалеке горит одинокий фонарь, и при его тусклом свете мой начальник кажется невероятно красивым. И ничуть не опасным. Может, напрасно я себя так накручиваю? Не верю, что успешный обаятельный мужчина испытывает нехватку женского внимания и будет силой склонять подчинённую к интиму.
— Я не хочу вас затруднять. Лучше снова вызову такси, — неуверенно лепечу, переступая с ноги на ногу.
— Не выдумывай, садись. Приставать я к тебе не буду, если ты этого боишься, — хмыкает он.
Снова отнекиваться просто нет сил. Будь, что будет. Я открываю дверцу и ныряю в салон автомобиля. Внутри пахнет дорогой кожей и древесным парфюмом Гордеева. Я пристёгиваюсь ремнём безопасности, скрещиваю ноги, облизываю пересохшие от волнения губы так, чтобы Дамир не заметил. Сердце готово вырваться на волю, его сумасшедшее биение причиняет мне физическую боль. Не помню, когда я в последний раз настолько сильно переживала.
Машина мягко трогается с места. Гордеев молчит. Секунды превращаются в минуты, растягиваются до бесконечности, но ничего страшного не происходит. Звенящая тишина давит на мозги, и я готова первой нарушить молчание. Поднимаю глаза на Дамира: он сосредоточен на дороге, сильные ладони уверенно сжимают руль, грудь мерно поднимается и опускается. Несправедливо: я тут себе места не нахожу, а он совершенно спокоен. Мужчины!
— Засмотрелась? — уголок его губ ползёт вверх, карие глаза на секунду касаются моего лица.
— Что? Нет, конечно, вам показалось.
Трясу головой, испугавшись того, что может подумать обо мне Дамир. Я же в открытую на него пялилась, как стыдно-то! У меня есть парень, смотреть на других мужчин строго-настрого запрещено. Назар не поймёт, если узнает.
— Ты слишком перепуганная. Успокойся. Я своё слово держу: если сказал, что не буду к тебе приставать, значит, не буду.
— Никогда-никогда? — спрашиваю в слепой надежде. Как же хочется верить, что Дамир передумал и переключился на другую девушку.
— Только во время поездки, — усмехается он.
— Жаль, что вашего благородства хватает всего на двадцать минут, — совершенно искренне говорю я, и Дамир снова обжигает меня коротким взглядом.
Невольно ёжусь в кресле, откидываю непослушную прядь волос, упавшую на лоб, и поправляю рубашку. Рядом с Гордеевым мне некомфортно, будто одним махом взрываются все предохранители, и я остаюсь без малейшей защиты. От его пронзительного взгляда бешено колотится сердце, от дурманящего древесного аромата во рту собирается слюна, а по телу пробегает лёгкая дрожь.
Не понимаю своей реакции. Перед Назаром я не робела в начале нашего знакомства, воспринимала его как хорошего товарища и всегда чувствовала укол вины, когда он звал меня на свидания и раз за разом получал отказ. Волнение появилось намного позже, перед первым поцелуем и, конечно же, первым сексом. Тогда я нервничала, места себе не находила, тряслась, как осиновый лист, и боялась того, что будет дальше. Целоваться мне нравилось, а вот всё остальное… Нужно было привыкнуть.
Рядом с Назаром мой пульс не частит и ладошки не потеют. Я боюсь его подвести, опозорить, не дотянуть до стандартов высшего общества, но это не имеет ничего общего с волнением. Мне хорошо с ним, в большинстве случаев, и я рада, что моё сердце остаётся спокойным. Вот только оно не должно рваться из груди в присутствии другого мужчины.
Мой взгляд снова падает на Дамира. Красивые длинные пальцы, уверенно обхватывающие руль, вены, оплетающие крепкие руки, часы на левом запястье, расстёгнутая пуговица рубашки.
Дыхание учащается. Я просовываю ладони между своих сомкнутых ног и сглатываю застрявший ком. Нужно отвлечься, придумать тему для разговора.
— Как поживает Альвина?
Отличный вопрос, просто замечательный! Вот сейчас Дамир спросит, а почему я сама ей не позвоню и не заведу дружеский разговор.
— Да нормально, развлекается. Сейчас, скорее всего, в клубе отдыхает, — небрежно бросает Гордеев.
— И вы спокойно отпускаете её?
Назар никогда не разрешит мне ходить в клубы без него. Он считает, что это плохое место для молодой красивой девушки, и я полностью его поддерживаю.
— Конечно. Альвина не моя собственность, чтобы что-то ей
