— Прости, — прошептала я. — Она милая.
Он наклонился вперед, стирая пространство, которое я только что оставила между нами. Его голубые глаза потемнели от смеха.
— Милая?
— Э-э, не то чтобы. Я имею в виду, крутая. Выглядит круто.
— Я думал, ты её ненавидишь? — спросил он. — Думал, ты ненавидишь эту жизнь.
— Да, — я заправила волосы за ухо и приказала своим ногам оставаться неподвижными. — Я… я просто рада, что ты жив.
Его голова склонилась к моей. Я подняла голову, думая, что он собирается открыть мне секрет.
— Я тоже, — прошептал он. — Я должен поблагодарить тебя за это.
Потом он меня поцеловал.
Поцеловал меня!
Мой рот был полуоткрыт, а глаза полностью открыты, и такого я совсем не ожидала. Но ему, похоже, было все равно. Его губы коснулись моих, потом ещё раз, а потом еще дольше. Они были гораздо мягче, чем я ожидала. И влажнее. И мой желудок сделал это странное сальто, и я подумала о том, чтобы врезать ему коленом по яйцам, и в то же время попросить его поцеловать меня снова.
Но прежде чем я успела что-то сделать, собраться с мыслями или просто убежать, он прошептал мне на ухо:
— Увидимся, Шестёрка, — и ушел.
Я стояла там очень долго, пока отец не начал звать меня, потому что не мог найти.
Сойер Уэсли только что поцеловал меня. Сойер Уэсли только что поцеловал меня после того, как я рисковала жизнью, чтобы украсть его медальон, и была обещана синдикату. И всё, о чем я могла думать, — это о том, чтобы сделать это снова.
Мне было наплевать на работу у Романа, на то, что Аттикус все равно попытается меня убить, и на то, как разозлится мой отец. Не тогда, когда мне необходимо было думать о Сойере.
Не тогда, когда я решила, что Сойера не должно быть в моей жизни, он должен был уже уйти. И все же он был здесь, выискивая себе постоянное место в братстве.
И в моем сердце.
Глава 7
Наши дни
— Мамочка, можно мне мороженого? — взволнованно спросила Джульетта, когда мы шли по главной улице в среду вечером.
Я ощущала себя через чур запертой в нашей квартире, слишком заключенной в тесные стены и жизнь, которая казалась ложью. Становилось всё холоднее, поэтому, по дороге на ужин в нашей любимой закусочной, мы кутались в теплые кардиганы и шарфы. Я взяла её маленькую ладошку в свою, и мы шли по тротуарам, подобно туристам, осматривая сувенирные лавки и киоски с футболками.
— Ну даже не знаю, — сомневалась я. — Я покупаю мороженое только для маленьких девочек, которые хорошо себя ведут.
Осознав свою ошибку, она начала подпрыгивать на носочках.
— Пожалуйста, мамочка. Пожалуйста.
У нее был такой сладкий голосок, чуть хрипловатый и очень невинный. Я ни за что не хотела бы забыть, как она произносила слова с этим детским волнением, которое растапливало мое сердце.
— Ох, ладно, — улыбнулась я. — Ты малышка с хорошими манерами.
Она улыбнулась мне.
— Это значит, что мы купим мороженое?
— Да, это значит, что мы обязательно купим мороженое.
Здание, в котором находился магазин с мороженым и конфетами было старинным, с белёными кирпичными стенами и скрипучими деревянными полами. За задней дверью была круглая веранда с маленькими столиками, где можно было слушать живые выступления в кафе «У Фута», которое находилось по соседству и имело открытую зону для барбекю.
Туда мы и направились, захватив двойные порции мороженного в вафельных рожках, чтобы насладиться звуками музыки под открытым вечерним небом, на котором только начинали появляться звёзды. Над нашими головами горные вершины начинали сливаться с общим фоном, а свежий воздух заставлял прижиматься друг к другу, пока мы поедали наши угощения.
— Джулс? — спросила я, когда она добралась до рожка, и мне не нужно было через раз вытирать ей рот.
— Что? — спросила она, хрустя вафельным рожком.
— А как бы ты отнеслась к путешествию?
— С тетей Франческой?
Я кивнула.
— Да. Что, если бы мы втроем отправились в какое-нибудь новое место?
— А когда?
— Скоро, — ответила я. — Думаю, что нашей жизни необходимо приключение.
— Я тоже, — согласилась она. — Мы должны поехать к лошадям.
Её фраза застала меня врасплох, но мне следовало ожидать чего-то подобного.
— Ну-у, я думала насчёт путешествия на машине, — и на миллион миль подальше от этого места.
Мэгги выбросила цветок раньше, чем я успела ещё раз на него взглянуть, но я смогла показать записку Франческе. Обе мы были в шоке. Даже несколько дней спустя при воспоминании об открытии той коробки у меня по спине полз холодок.
Мне захотелось сбежать. Сбежать, как можно скорее. Но всё оказалось не так просто.
Фриско это, увы, не Вашингтон, раздобыть новые документы для троих человек нелегко, а особенно, если один из них ребёнок. Кроме того, необходимо было снять деньги. У нас был большой запас наличных, но значительную сумму мы оставили на банковских счетах. Но было и ещё кое-что. Глупости. Вроде привязанности к этому городку, к немногочисленным друзьям, которых я успела здесь завести, и к горам, что было, конечно, неразумно.
Но именно здесь родилась Джульетта. Это было место, где мы урвали кусочек жизни для себя.
Просто прежде, чем мы оставили бы всё это позади, я хотела быть абсолютно уверенной, что нам действительно необходимо это делать.
После всех кошмаров Вашингтона, от которых мы с Франческой сбежали, это место казалось практически утопическим, чтобы так просто оставить его.
И все же я не была идиоткой. Наши чемоданы были упакованы. У меня было достаточно денег, чтобы какое-то время держаться на плаву. И у нас с Фрэнки был план, как убраться из города в любую секунду. Если появится еще одна посылка, мы уедем. Мы даже не стали бы её открывать.
Чувствуя себя на пределе, я оглядела людей, которые ели, пили пиво и наблюдали за группой на сцене. Их вокалист приостановил выступление, чтобы принять запросы. Сейчас они пели «Пианиста» Билли Джоэла, что было немного неловко, так как у них не было пианино. Но эта песня всегда была в фаворитах у массы людей, а эта конкретная масса, казалось, особенно её любила.
— Ты обещала отвезти меня к лошадям, — напомнила Джульетта. — Ты говорила, что на этот раз Джесси разрешит мне покататься на больших лошадях.
Да, так я и сказала. Но на самом деле я не это имела в виду.
Мы с Джесси познакомились на одном из уличных карнавалов, которые Фриско устраивал раз в пару месяцев. Там он представлял своё ранчо и отвечал за пони для детей. Поначалу Джульетта была в ужасе. Что меня вполне устраивало. И я не спешила помогать ей с преодолением этого страха.
Но потом объявился Джесси и каким-то образом воззвал к мужественной, смелой, независимой стороне моей маленькой девочки. Он уговорил её сесть на одного из своих ласковых пони, а затем прокатил её три раза подряд, чем фактически разозлил остальных мам и их чад, и, казалось, каждого туриста в округе Саммит.
Потом он пригласил нас к себе на ранчо, чтобы Джульетта могла продолжать ездить верхом. Он утверждал, что не хочет, чтобы её навыки регрессировали. Она проживала в Колорадо. Бояться лошадей здесь было совершенно недопустимо.
Я понимала, что он флиртует со мной. Но ещё я знала и о его репутации в городе. А также я знала, что мою волю не укротить.
Для меня стало неожиданностью, что Джесси был таким очаровательным. Как и то, насколько искренне мне понравится этот парень и как я стану его уважать. Наши дружеские отношения развивались вполне естественно.
Как и его отношения с Джульеттой.
Что, как правило, я ценила. Но только не сейчас. Не в то время, когда я пыталась смыться из этого города, а она напоминала мне, как глупо и сентиментально я к нему привязалась.
— Ты ещё слишком маленькая для больших лошадей, — возразила я.
В следующую секунду выражение её лица выражало упрямство. Её милый носик сморщился, и она вздернула подбородок.
