Я уставилась на него, думая, что сломал меня каким-то образом, или я потеряла способность понимать слова.
Он не дал мне возможности понять это, так как каким-то образом рванул вверх, увлекая нас обоих за собой, поставив меня на нетвердые ноги.
Все мое тело было тяжелым, болело, как будто я тренировала каждую мышцу в своем теле.
Карсон стоял передо мной несколько секунд, не говоря ни слова — я бы настаивала на том, что это был просто секс, но я была слишком занята, пытаясь сориентироваться и пытаясь остановить вращение комнаты. Затем, как только я снова смогла стоять и сосредоточиться, Карсон ушел.
Ушел к чертовой матери.
Без единого гребаного слова.
Обнаженный.
Наверное, пошел готовить макароны с сыром.
Карсон приготовил обалденные макароны с сыром.
Вполне возможно, это были лучшие макароны с сыром, которые я когда-либо пробовала. Не то чтобы я много их ела — я выросла в Лос-Анджелесе с матерью, которая кушала по минимуму, чтобы выжить, и носила второй размер, и я достигла совершеннолетия, когда худые супермодели-беспризорницы красовались по всем журналам.
Так что да, мои отношения с едой и моим телом были не самыми лучшими, но я работала над этим.
И я ни разу не подумала об углеводах или калориях, когда проглотила две тарелки макарон. И я не думала о том, как выглядеть лучше перед мужчиной, с которым только что переспала. По крайней мере, согласно популярной культуре и обществу, женщины должны были грызть салаты и вареную курицу на первых свиданиях.
Но я никогда не была из тех, кто ведет себя так, как «должна вести себя женщина», и это точно нельзя было назвать «первым свиданием».
Мы молчали, пока ели. Я открыла бутылку вина, пока Карсон готовил, и протянула ему стакан, стараясь не пускать слюни на его тело. Его глаза жадно блеснули по мне, а мой желудок сделал небольшой сальто.
Он плавно двигался по кухне, уверенный в своих движениях, не спрашивая меня, где та или иная чертова вещь, находя все с первой попытки.
Моя кухня была в основном выставлена напоказ — степень моих «кулинарных способностей» заключалась в том, чтобы собрать обалденную сырную доску. Духовка шеф-повара, гладкие мраморные столешницы, большой холодильник и различные гаджеты, потому что большинство людей, тратящих десятки миллионов долларов на дома, хотели, чтобы все было на высшем уровне, чтобы все кричало о деньгах.
Хотя мне это все нравилось, иногда я мечтала об уютном маленьком коттедже с загроможденными полками и теплом, которого никогда не даст моя похожая на пещеру каменная кухня.
Мои мысли вернулись к маленькому коттеджу Карсона на берегу моря. Он готовит нам ужин, звуки волн проникают через открытые двери, я примостилась на барной стойке, наблюдая, как он готовит, потягивая ледяной коктейль. Я быстро отогнала эту маленькую фантазию прочь.
Надо настаивать на том факте, что между нами будет просто секс, но я не могла найти в себе силы нарушить это совместимое молчание. Я могу задержаться в этом состоянии, хотя бы на одну ночь.
После еды мы оба вымыли посуду, снова в дружеском молчании. К тому времени, как мы закончили, ночь подкралась ближе к утру, и я поняла, что все больше беспокоюсь о приближающемся восходе солнца.
Я хотела большего от Карсона, без всякой ерунды, которую я, без сомнения, наколдовала бы при дневном свете. Не просто больше секса — хотя, конечно, и этого тоже. Я хотела знать, где он научился делать такие превосходные макароны с сыром. Я хотела съесть больше еды, которую он мне приготовит. Хотела знать историю каждого из его шрамов.
Главным образом, я хотела знать, как он стал тем, кем он был в этот момент, и что привело его в мою гостиную посреди ночи.
И именно там мы снова оказались. Бутылка вина стояла на кофейном столике, наши бокалы по обе стороны. Наша одежда все еще была разбросана по полу — если можно было назвать испорченный французский шелк одеждой. У Карсона, похоже, не было никакого желания надевать одежду, и я определенно не злилась на это.
Мы не прижимались друг к другу на диване, не обнимались. Хотя идея свернуться калачиком у него на груди, ощущая, как эти сильные руки обнимают меня, была невероятно заманчивой. Я хотела смотреть на него, хотела впитать его целиком. Мы сидели близко, очень близко, так что я чувствовала запах секса на его коже.
Я могла бы подождать, пока он заговорит. Могла бы превратить все в игру, в борьбу за власть. Такая мысль была мне неприятна. Карсон не сторонник игр. Вот почему он пришел сюда сегодня вечером. Потому что он хотел меня, и он не собирался валять дурака.
Так что я тоже не собиралась играть в игры.
— Ну и какова твоя история происхождения злодея? — спросила я, устраиваясь среди подушек и скрещивая ноги, не стесняясь наготы. Я стеснялась многих других вещей в своей жизни — вещей, о которых никто не знал, — но нагота не была одной из них.
Глаза Карсона путешествовали по моей обнаженной коже с голодом, благоговением, несмотря на все то, что он только что сделал со мной менее часа назад.
Мой желудок сжался. Румянец пополз вверх по шее.
Чертов румянец.
Я не думала, что способна краснеть.
Но здесь был человек, который заставил меня понять, что нет ничего невозможного, только не с ним.
— Моя история происхождения злодея? — повторил он.
Низкий, скрипучий тенор его голоса с оттенком веселья заставил мой пульс забиться еще быстрее, но я попыталась сосредоточиться на задаче. О разговорах не могло быть и речи, поэтому я сделала еще один глоток и кивнула.
— Ты думаешь, я злодей? — спросил он, делая глоток вина.
Было что-то врожденно сексуальное в большом, мускулистом, мачо, потягивающем бокал вина, изящно держащем ножку теми же руками, которые оставили синяки на моих костях.
— Конечно, ты злодей, — сказала я ему, встретившись с ним взглядом. — По-другому ты был бы мне неинтересен. Прекрасные принцы чертовски предсказуемы, — я закатила глаза. — А я встречалась с настоящими принцами.
Тот факт, что технически я до сих пор встречалась с принцем, не задерживался у меня в голове.
— Они совсем не похожи на тех, что из сказки. И даже если бы были похожи, типа… спасали девицу, убивали дракона, убегали в закат? Фу, — я улыбнулась ему. — Я не гонюсь за поездкой на закат и, конечно же, не нуждаюсь в том, чтобы ты убивал для меня драконов. Со злодеями все становится интереснее. И у меня есть достоверные сведения, что они трахаются лучше, чем любой принц.
Хотя я не хорошо знала Карсона, чтобы предсказать, какую реакцию он вызовет на мою оценку того, что он злодей, я знала, что увижу вспышку в его глазах, когда заговорю о сексе.
Я просто подумал, что это может сочетаться с каким-то холодным, напряженным выражением лица.
А не с той ухмылкой, которой он мне ответил.
Широкая улыбка.
С зубами.
Он попал мне прямо в грудь. Не знаю почему, но у меня возникло ощущение, что не так уж много людей видели улыбку этого человека.
Это было совершенно захватывающе. Мгновенно я почувствовала себя жадной из-за этой улыбки.
— Если я злодей, то кто ты, милая? — спросил Карсон, поддразнивая. — Принцесса?
Я ощетинилась.
— Конечно, нет. По крайней мере, королева, — я вздернула подбородок вверх.
Ухмылка стала шире.
— Ах, конечно. Значит, я должен поклоняться тебе?
Мой желудок восхитительно опустился. Я сглотнула.
— Естественно, — сказала я. — И королева требует знать твою историю.
Карсон почтительно склонил голову.
— Желание моей королевы — закон.
Мой пульс участился, когда я подумала о том, что могу иметь власть над этим мужчиной, благожелательно владея ею, конечно, если немного сосредоточиться на множественных оргазмах.
Карсон посмотрел на меня.
— Чтобы ты правильно классифицировала меня как злодея, полагаю, у тебя есть хотя бы элементарное представление о том, что делает Джей Хелмик и что, в свою очередь, я делаю для него?
