не так и плохо и куда безопасней…
— Я бы никогда не стал подставлять человека, да ещё так по-идиотски. К тому же я не настолько жесток. Я даже не собирался тебя доводить до… чего-нибудь приятного, просто немного помучить и отпустить. Хотя… — прошептал он и наклонился к журналистке. — Если бы ты сама вдруг воспылала страстью…
Саша поперхнулась и шарахнулась в сторону. Стас рассмеялся.
— Ой! Мы, оказывается, умеем краснеть! Как так, Калина? Ты же непробиваемая личность, взрослая женщина, тебя не должны трогать такие детские штучки. Или у кого-то давно не было секса? А? Признавайся, проказница, — провокационно шепнул он, продолжая обезоруживающе улыбаться.
— Я тебе не Калина, — буркнула Саша, пытаясь взять расшатанную нервную систему в дрожащие от внезапного возбуждения руки. — Чем докажешь, что не врёшь?
Стас включил телефон.
— Я осторожный человек, и уже давно научился записывать все разговоры. Встреча это или переговоры, особенно, если с кем-то договариваюсь по какому-то делу. Всегда держу диктофон наготове. Так и с Кузей — сработала старая привычка. На, послушай.
Саша недоверчиво приняла телефон и включила запись. С каждым словом ненависть в отношении бывшего гражданского мужа стремительно возрастала.
— Тебя это не оправдывает, — произнесла она, возвращая смартфон. — По твоей вине я попала в эту ситуацию и повстречалась с тем, с кем давно встречаться не хочу… — Саша осеклась, понимая, что сболтнула лишнее. Стас посерьёзнел.
— У тебя что-то с ним было?
— Какая разница?
Мужчина нахмурился ещё больше. Неприятное ощущение сдавило грудь.
— Значит, было… — задумчиво протянул он. — Поэтому Кузя и не выполнил мою просьбу, тек жестоко обломав… Что он предлагал тебе? Звал на свидание?
— Ты такой проницательный, — усмехнулась Саша, складывая руки на груди. Почему так неуютно? Почему Корнев вдруг так переменился?
— Ничего смешного, — заключил Стас и подозвал официанта, чтобы рассчитаться. — Он поступил… мерзко. По его вине, мой ужин испорчен, костюм испачкан, а предполагаемая невеста скрылась в неизвестном направлении. Я разберусь, а ты пообещай, что не поддашься на его уговоры…
Это было слишком. Саша хмыкнула и тоже встала.
— Вы забываетесь, Станислав Викторович. И вашу выходку, я запомнила. Зря вы не оставили меня в покое, — затаив угрозу произнесла она и гордо направилась к выходу.
Села в машину, не обращая внимания на толпу, и бросила взгляд на ресторан. Около входа внезапно образовался затор из толкающихся девушек и фотографов. Корнев не спешил выходить.
— Вот чёрт! — выругалась сквозь зубы и вышла из машины. Ох, уж это благородное сердце, вздохнула Саша и пробилась сквозь толпу, благо ей не привыкать.
Стас стоял у входа мрачно глядя в окно. Сейчас его порвут и сделают несколько позорных снимков…
— Ну, что, Звезда? — раздался смешок сбоку. Он недоумённо повернулся. — Вид у тебя, конечно… И где так испачкался? — нахально протянула журналистка и внезапно взяла его за руку. — Пойдём. Покажу чёрный выход…
Корнев даже не подумал, чтобы начать протестовать. От журналистки веет заразительной уверенностью, а тёплая нежная рука помогает идти быстрее.
— Простите, можно одолжить вашу курточку и колпак? — протягивая пятитысячную купюру, произнесла Саша, обращаясь к повару. Она так улыбалась, что Стас уже сам захотел достать курточку… — Мерси. А где тут запасной выход? Там? Спасибо большое, — девушка кивнула, передала Стасу маскировочную одежду и повела дальше.
Мужчина быстро накинул на себя белую поварскую робу, нацепил колпак и усмехнулся. А журналистка-то шарит…
— Жди здесь, — строго велела она, остановившись перед железной дверью.
— Странно, что нас не выгнали, — заметил Стас.
— Администратор работает знакомый, — спокойно пояснила Саша и поправила колпак на голове незадачливого певца-бизнесмена. — Я подгоню машину…
Стас остановил девушку за руку.
— Лучше вызовем такси, — произнёс он. — Тебя могут узнать, пойдут слухи, ненужные не тебе, не мне.
— Логично, — согласилась Саша и достала телефон…
Глава пятая
В машину оба сели на заднее сидение, хотя Саша благородно пыталась уступить комфортное место рядом с водителем, но Корнев заявил, что разговаривать так будет неудобно, а у него скопилось немало вопросов.
— Как ты связалась с этим Кузьминым? — пренебрежительно поинтересовался он, повернувшись к журналистке, и устроил руку на спинке кресла. — Что может связывать… такую женщину как ты, и такого полицейского, как он? Ошибка молодости?
Саша усмехнулась и покачала головой. «Какой же он ребёнок!», подумала, умиляясь, и посмотрела в синие глаза.
— Не говори, чего не знаешь. Сомневаюсь, что ты близко знаком с Сашей, у вас приличная разница в возрасте. Скорее познакомились через твоего отца, а я знакома с этим человеком довольно давно и…
— Подожди, — поморщился Стас. — Ничего не хочу знать о вашем «близком» знакомстве. У меня слишком бурная фантазия! — театрально воскликнул он. — Так он тебе всё ещё нравится, раз ты так яростно защищаешь этого хорошего человека? — мужчина даже не пытался скрыть иронии. Что он понял сразу, так это нет смысла притворяться с этой женщиной. Это всё равно, что пытаться обмануть полиграф: можно, но сложно и чревато последствиями.
Саша улыбнулась.
— Я не защищаю. Вы что-то путаете, Станислав Викторович. Я стараюсь быть объективной по отношению к человеку, к которому питала тёплые чувства. И не стану поливать его грязью, даже если есть все для этого основания, просто из уважения. Поэтому, держите свои язвительные шуточки и неприличные намёки при себе.
Стас прищурился, пытаясь что-то разглядеть в спокойном непроницаемом море каре-зелёных глаз. Неприятное ощущение кольнуло в груди. То ли ревность, то ли снова уязвлённое самолюбие… Просто удивительно, насколько эта женщина отличается от всех, кого ему доводилось знать. Снова и снова она не перестаёт удивлять и ломать привычное мировоззрение.
Воцарилась гнетущая тишина, но Саша сама хотела многое прояснить.
— Скажи, зачем тебе понадобилось обращаться к Кузьмину? Ты, правда, собирался сделать то,… что сказал в ресторане, — она непроизвольно смутилась и мысленно отругала себя. Ну, ей богу, Калинина! Сколько можно? Краснеешь, как девочка.
Стас повеселел и поразился, как обрадовался, что журналистка сама возобновила разговор.
— Меня преследовало чувство незавершённости. Ты надо мной надругалась,
