взгляд мужчины свою уязвимую шею и грудь, которая отчетливо просвечивает под сорочкой, я чувствую, как ткань натягивается в то время, как глаза Баграта темнеют, становятся черными, оттенок нефти.
– Мне больно, – выдаю хрипло, лгу. Больно не физически, болит раненая душа.
Чуть ослабляет хватку, но все равно держит ощутимо, Баграт рассматривает, дышит тяжело настолько, что тонкие ноздри хищного носа раздуваются.
Холодая капелька пота проскальзывает вдоль спины. У меня ощущение такое, что он в шаге от того, чтобы свернуть мне шею голыми руками. Отчего-то кажется, что прямо сейчас он испытывает нечто схожее со мной. Болезненное, больное…
Хотя… для этого нужно иметь сердце, но у Биг Босса его просто нет.
На его лицо падает тень так, что резко очерчиваются именно глаза, причудливая игра и даже сейчас в этом приглушенном свете Умар до безумия брутальный и привлекательный. Яростный.
Черт. Этот мужчина подобен яду в моей крови. Он уничтожит меня.
Мой. Нет. Чужой. Неприступный. Между нами пропасть, длиною в три года.
– Не хочу, – выдаю, плотно приставляя ладошки к литой груди, пытаюсь оттолкнуть, а у самой кожа на руках горит от соприкосновения, от щекотки, которую чувствую из-за поросли, которая говорит о том, что у этого самца с тестостероном все в порядке.
Обнажает зубы в оскале, читает меня, и выдает:
– Уверена? – вроде и спрашивает, но вот рука, которая все еще на моей попе, придвигает меня еще ближе, невыносимо порочно, заставляет упереться в его тело и прочувствовать, что я завела Баграта с полуоборота.
Впрочем, со мной он всегда легко зажигался. Стоило пройти мимо него в коротенькой маечке и шортиках, с завязанными в хвостик волосами, занимаясь уборкой и не находясь в самом лучшем виде, как уже в следующую секунду я была схвачена и завалена на диван, где минутой ранее Умаров работал на ноутбуке, который летел в сторону и падал на пол из-за той вакханалии, которая происходила между нами.
Моргаю, отгоняя наваждение.
– Д-да, – нахожу в себе силы ответить и не отвести взгляд, – я… я не хочу тебя.
Взгляд у него становится нечитаемым. Темным. Никто не сравнится с этим хищником в жестокости и решалы, которых «порешили» люди Умара, это просто ничто.
– А если проверю? – выдыхает хрипло вопрос и ласкает мою ягодицу, уже проскальзывает под ткань сорочки, обжигает, словно удар кнута наносит.
Тело сотрясает от дрожи. Меня ведет. Я истосковалась по мужскому телу, вернее, по тому, что именно тело Умарова мне может дать, на какой уровень наслаждения возвести.
Баграт всего лишь проводит руками по моим ребрам, очерчивает изгиб моего тела, а у меня уже все плывет перед глазами.
Осознание своей слабости вызывает злость, я выдаю надрывно, тихо, когда его рука оказывается на моей груди, прихватывает, щипает.
– Ты слишком сладко не хочешь, Надя-я… – выдает хрипло.
Страх опять погрязнуть в том, что было три года назад, ударяет под дых.
– Это тело, Умаров. Оно живет своей физиологией, а вот до сердца моего, до души тебе не добраться. Хочешь утолить голод – давай. Ты же отбил меня у тех уродов. Я теперь тебе что-то там должна, приступай к погашению.
Говорю зло, слезы обжигают глаза, непролитые, внутренние.
Баграт меняется, сжимает зубы так, что желваки выделяются. Ловит крепкими пальцами мой подбородок, приближает мое лицо к своему настолько близко, что я с ним одним воздухом дышать начинаю. Его воздухом, который пропитан запахом таким родным и таким жгучим.
– Я не беру женщин силой, Надя. Ты, кажется, все забыла…
Проговаривает так, что у нас губы почти сталкиваются, и мне хватает сил только сделать еще один вдох.
– Я пыталась забыть и мне это почти удалось…
Ухмыляется зло как-то.
– Я видел, как тебе это удалось, – выдает тихо, – хорошего ты себе мужа выбрала, Надя… Достойного.
Колет словами. Обжигает взглядом.
– И стоило оно того, ммм? – вскидывает бровь и заглядывает в глаза, а мне становится страшно из-за того, что я вишу буквально на волоске, если Баграт начнет дальше рыскать, узнавать…
Поэтому я говорю то, чего никогда не было и чего я никогда не испытывала.
– Стоило, Умаров, ты не единственный мужчина на этой земле. И мой муж… он многому меня научил.
Морщится, словно ему омерзительно знать, что кто-то другой прикасался ко мне, кадык дергается.
– Хватит, Баграт! Было и прошло. У меня своя жизнь, а у тебя своя!
Ухмыляется опять, скалится, вернее, и рывком тянет меня на себя, так сильно, что сорочка трещит. Еще чуть-чуть и все пуговицы посыплются в разные стороны.
– Довольно, – припечатывает, – закончим этот разговор.
– Я не буду твоей любовницей, Умар. На те же грабли дважды не наступлю. Не хочу! – кричу с обидой, со всей болью.
– Почему же? Разве у нас было все плохо?
Задает вопрос иронично как-то. С сексом у Баграта как раз всегда было все очень хорошо. Часто. Дико. До безумия остро.
– Ты купил себе игрушку, да, Баграт? Кормить, одевать в брендовые шмотки, иметь по свистку, ты этого хочешь?! – теряю контроль и выдаю с надрывом, с болью. – В мире полно женщин. Любая из них…
– Мне не нужна любая! – рявкает так, что у меня сердце останавливается, и когда-то я бы поверила ему, но не сейчас.
Сейчас передо мной зверь, которого щелкнули по носу.
– Все, что перечислила, мне в кайф делать с тобой.
– Будешь ломать, Умаров?
Нас несет. Определенно, говорить друг с другом мы не можем.
– Если бы я хотел тебя сломать… – делает движение, неожиданно накрывает полушарие моей груди, все тело простреливает.
Меня тянет к Баграту. Сильно. Остро. И ни черта за эти несколько лет не изменилось! Я понимаю это со всей болью.
– Это путь в никуда, Умаров. Ты спас меня. Я понимаю это, но… ты и я…
– Что «но»? Что ты еще расскажешь мне о «нас»?
Мотаю головой и кусаю губы.
– Нас, Умаров, никогда не было. Всегда был ты и твои желания. Ты и сейчас делаешь ровно так, как тебе удобно, как хочешь ты! Захотел – выкрал меня, захотел… – приглушаю голос, – и вот я уже сижу на столе с раздвинутыми ногами и без белья…
Где-то внутри кто-то словно нашептывает, что я выбрала неправильный путь, что я говорю не то, что надо, что нужно быть хитрее, постараться выкарабкаться из этой ситуации, но я лишь сильнее закапываю себя в своих чувствах и в страхах.
– Значит, так думаешь, – выдает спокойно, а сам тянет мои волосы, приближает мое лицо к своему и я жмурюсь, прикусываю губы, боюсь, что поцелует, но Баграт лишь прислоняет свой лоб к моему. Дышит надрывно. Зло. Кажется, что он приступ ярости переживает и пытается остановить себя, чтобы не оторвать мне голову или не разложить прямо на этом столе.
Слезы все же скатываются по щекам, пока Баграт перебирает мои локоны, постепенно ослабляя захват.
Чуть отстраняется и опять смотрит в мои глаза, причем кажется, что сначала смотрит в один зрачок, а потом во второй.
– Я не могу так. Баграт. Не хочу быть с тобой, – чуть прикусываю губу и проговариваю, – не могу…
Да, я не могу быть с тобой, не могу доверять, потому что боюсь. До одури опасаюсь того, что ты можешь сделать со мной, что мои самые страшные кошмары воплотятся в жизнь.
Наконец, отпускает меня. Меняется на глазах. Закрывается.
– Не можешь, значит, – повторяет абсолютно ледяным тоном, прошибает меня изменившимся взглядом.
– Не могу.
Выдыхаю едва слышно, а у самой душа в пятки уходит. Я хочу домой. К сыну. В тепло и уют. В безопасность. Пусть мнимую, но мою. Я хочу в свой мир, который я собирала по кускам.
– Дай мне свободу, Умаров, и исчезни! Просто оставь в покое. Я три года…
Запинаюсь, чуть не выдаю, что все это время пыталась жить без него, чуть вслух не произнесла, опускаю взгляд, не могу больше на него
