мне приснился настоящий сон? Они превратили бы это в кошмар, если бы почувствовали запах этого.
Вот почему я должен продолжать притворяться и постоянно носить маску. Если мне что-то нравится, они никогда, ни при каких обстоятельствах не должны об этом узнавать. Если я чего-то жажду, мне нужно приложить все усилия, чтобы скрыть это. В противном случае они разобьют это вдребезги, просто чтобы удержать меня под своим влиянием.
Иногда я обижаюсь на Нейта за то, что он избежал этой участи и намеренно — или непреднамеренно — втянул меня в нее, но в то же время я прекрасно понимаю, что поступил бы так же, будь я на его месте.
Выживает сильнейший — вот девиз этой семьи. Тот, который потерял папа.
— Она из твоего класса? — Бабушка беззаботно поддерживает разговор, как будто она говорит о погоде, хотя на самом деле она ловит любые изменения в моем поведении.
— Нет.
Я наливаю себе стакан воды.
— Она черлидерша?
— Да.
— Чем занимаются ее родители?
— Мама, — бормочет Нейт, качая головой.
— Что? Я просто спрашиваю.
— Ее мать владеет домом высокой моды, — говорю я, потому что лучше отвечать на вопросы бабушки, нежели игнорировать их. Она все равно узнает, так что я предпочту набрать очки брауни, чем скрывать от нее факты.
Она сияет от моего ответа, но я узнаю ее фальшивые улыбки. В конце концов, я учился у лучших.
— А как насчет ее отца?
— У нее его нет.
— У неё нет отца? — Она кладет руку на грудь. — Бедняжка.
Дай мне передохнуть.
Я мне нужно уйти.
Доставая свой телефон, я хмурю брови и притворяюсь, что проверяю что-то важное.
— Никаких телефонов за столом, дорогой, — говорит бабушка.
— Это тренер. Мы нужны ему для срочной встречи.
— Тогда давай, — говорит дедушка.
Нейт наклоняется ко мне и шепчет:
— Ты оставляешь меня одного в тылу врага?
— Я заглажу это перед тобой в следующий раз, — шепчу я в ответ.
Награда ”Худший ведомый года".
Я встаю и подхожу, чтобы поцеловать бабушку в щеку. Она похлопывает меня по руке и улыбается.
— Я рада, что у тебя все хорошо, дорогой, и что она была никем. Дочь швеи тебе не подходит.
Я хочу поправить ее, но не утруждаю себя, киваю дедушке и ухожу. Я не смог бы сбежать из этого дома быстрее, даже если бы захотел.
Мне не требуется много времени, чтобы доехать до Гриля. Я проскальзываю через черный ход, чтобы избежать праздничных обходов, которые Чед планирует провести сегодня вечером.
Один из сотрудников говорит мне, что наша обычная кабинка пуста, поэтому я сажусь там и достаю свой телефон. Я жду и жду, но никаких признаков Наоми нет. Я отправляю ей сообщение по номеру, который дала мне Рейна.
Себастьян: Я на месте.
Ответ последовал незамедлительно.
Наоми: Я не говорила, что приду. В следующий раз повезет больше.
Хищная ухмылка кривит мои губы, когда я встаю. Она хочет поиграть? Я покажу ей, на что на самом деле похожа игра.
Наоми
Я вся вскипаю от возбуждения с тех пор, как прошлой ночью встретила частного детектива. В то время как моя логическая сторона утверждает, что я просто преследую несбыточную мечту, все остальные согласны с идеей найти моего отца. С тех пор я не могла думать ни о чем другом.
И да, это включает в себя забвение о фургоне, который чуть не похитил меня, или о внетелесном опыте, который у меня был на национальном телевидении. Все, о чем я могу думать, — это о возможность встретиться со своим отцом. И да, ладно, инцидент с национальным телевидением тоже не выходит у меня из головы, как бы я ни старалась его прогнать.
Сообщение, которое он отправил ранее, не помогло. Он все еще ждет у Гриля?
Я качаю головой. Мне все равно. Вообще. Теперь мне просто нужно перестать думать об этом. И одиночество не помогает. Субботним вечером мы с Люси обычно тусуемся вместе, но она занята своим новым шабашем ведьм. Я пыталась отвлечься учебой, но у меня действительно плохо получается готовиться к экзаменам заранее. Я преуспеваю только тогда, когда учусь изо дня в день. Netflix тоже не сильно помог, но, эй, настоящие криминальные сериалы лучше, чем все переосмысливать. Поэтому я надеваю шорты и удобную толстовку с капюшоном, расстилаю пушистое одеяло на диване и иду на кухню за амуницией. Газировка, чипсы, орехи и все, что могло вызвать у Брианны и ее приспешников инсульт, если бы они увидели, как я это ем.
Запах дыма — мое единственное предупреждение о присутствии мамы, когда она входит в раздвижные двери кухни с телефоном у уха и наполовину сгоревшей сигаретой в пальцах.
Она, должно быть, не заметила, что я здесь, потому что она не поднимает головы, когда говорит по-японски. И хотя я не самый лучший в написании, я прекрасно понимаю и говорю на нем.
— Я же просила тебя больше мне не звонить.
Наступает тишина, прежде чем она продолжает:
— Это было очень давно. Когда ты перестанешь обвинять меня в этом?
Снова тишина, затем мама делает длинную затяжку, на сигарете виден ожог. Чем дольше она слушает, тем сильнее физически дрожат ее конечности, когда она кричит:
— Я сказала, нет!
И с этими словами она вешает трубку, поднося сигарету к дрожащим губам. В последнее время она кажется слабее и похудела. На данный момент ее работа определенно высасывает из нее жизнь.
— Прилипчивый бывший? — Я шучу.
Мамина голова поднимается, и она кашляет, у нее перехватывает дыхание.
— Нао. Как долго ты там стоишь?
— С самого начала. — Я перебираю предметы на подносе, чтобы занять руки. — Кто это был?
Она пренебрежительно поднимает руку.
— Тебе не о чем беспокоиться.
— Точно так же, как я не должна беспокоиться о своем отце или своей семье?
— У тебя нет отца. Что касается твоей семьи, они выгнали меня, когда я была беременна тобой, так что я единственная семья, которая у тебя есть.
— Ты просто говоришь это, чтобы вызвать у меня чувство вины.
— Я говорю это для того, чтобы ты перестала жить наивными мечтами. Мы есть только друг у друга.
— У меня также есть отец. Ты просто отказываешься сказать мне, где он.
Она подходит ближе, тушит сигарету о край раковины, ее глаза блестят от слез.
— Я та, кто столкнулась с социальной дискриминацией и сделала все возможное, чтобы обеспечить тебе комфортную жизнь. Я та, кто работает изо дня в день,
