— Презрительно фыркает. — Нашлась тут самая умная! Сестра к ней приехала, видите ли! Помяни моё слово, девочка, сегодня же вечером будешь у меня! И если на этот раз будешь шёлковой, то уже завтра станешь начальником своего отдела, а муж твой с этой его шлюхой вылетят по статье! А нет, так проваливай, и чтобы я тебя здесь больше не видел!
Импульсивно запускаю в него карандашницей со стола:
— Ну и пошёл к чёрту, старый козёл!
— Сегодня в восемь! И не опаздывай!
Фурией залетаю в свой кабинет, без разбора сгребаю в коробку личные вещи, и матерюсь, матерюсь, матерюсь… В дверь стучат.
— Привет, Али-иса! — старательно вытягивает Лёлик. — Как дела-а?
Я смотрю на увесистый наградной знак «Лучший специалист отдела» в своей занесённой для удара руке и даже не помню в какой момент успела схватить его с полки. На него же смотрит и Лёлик:
— Краси-ивое! Это твоё?
— Привет, Лёш. Мой. Но можешь забрать себе!
И пока он искренне радуется, я обращаю внимание на курьерский бокс в его руках. Вернее, на одну из папок в нём — зелёную, с жёлтой полосой, что означает «Отдел кадров. Срочно»
— А как у тебя дела, Лёш? В кадровый идёшь?
Добрая душа с детской непосредственностью и в красках расписывает, как сначала ходил в отдел кадров, потом к генеральному, и вот теперь обратно в отдел кадров.
— Аж ноги заболели, у-уф!
— Жаль. А я хотела попросить тебя за кофе сбегать.
— Я сейча-а-ас! Я ми-и-игом!
— Тогда возьми два.
— Да хоть три-и-и!
— Спасибо, Лёш! Погоди, ты коробку-то свою оставь. У тебя же руки заняты будут…
Это плохо, да, но кто бы знал, как мне надоело быть хорошей!
Едва Лёлик уходит за кофе, я лезу в зелёную папку. Там лежат два приказа, уже подписанные генеральным — о моём увольнении по статье и о назначении на мою должность Аньки. И то и другое явно свежее, но сильно задним числом.
То есть этот старый похотливый козёл наобещал мне с три короба за то, что я к нему подъеду, а сам даже не собирался выполнять? Интересно, а с остальными уволенными девочками у него прокатывало? Судя по его самоуверенности и их сплетням — да.
Вообще, изначально я хотела угостить вторым кофе Лёлика. Но теперь…
— Ой, спасибо тебе огромное, Лёш! Что бы я без тебя делала! — принимаю оба стаканчика, отхожу к окну. — А можно ещё одну маленькую просьбу? — отвернувшись, открываю одну из крышечек и незаметно, но от души плюю в стакан. Закрываю. — Отнесёшь это Борису Константиновичу? Скажи, это ему от меня в качестве извинения. И передай, что я согласна…
Глава 13. Поехали на хату!
Глава 13. Поехали на хату!
— Вот коз-з-злина! — Ирка так хищно ударяет ножом, что его лезвие буквально впивается в разделочную доску, а огурец с брызгами разлетается на две части. Подруга похожа сейчас на добротную такую, восьмидесятикилограммовую амазонку, беспощадную отрубательницу членов. — И что, ты ему это вот так и оставишь?
— Не знаю уже. Сначала думала в трудовую инспекцию обратиться, но тогда начнут разбираться с причинами, и всплывёт это грёбанное видео.
— Ну и что?
— А то, что это реально нарушение устава компании, поэтому и вопросов к увольнению по статье не возникает.
— Но не задним же числом увольнять?
Я вздыхаю.
— Это да. Это-то и жальче всего. Получается, теперь ни премии, ни зарплаты… Но я тут знаешь, что ещё подумала, — выдаю родившуюся ещё в офисе, на фоне, так сказать, кофейной интриги, гениальную идею, — а что, если ему его же монетой отплатить? Ну поехать к нему сегодня, типа, вся такая смиренная и согласная… А там раскрутить на откровенный разговор и записать домогательства на видео? Или хотя бы аудио?
— Слу-у-ушай, Ерофеева, а ты мне нравишься! — расцветает Ирка. — Тогда ведь можно будет не то, что восстановления в должности требовать, но и налом за моральный ущерб! Причём, неоднократно!
— Ой нет, не хочу я там восстанавливаться! У меня аж чешется всё, как вспомню. Пусть честно заработанное отдаст и хватит на этом.
— Ну тогда хотя бы раскидать домогательство по почтам коллег, чтобы завирусили! И это уже не какая-то там непонятная сплетня будет, а факт! На будущее. Только подумай, ты же вообще целую революцию напоследок устроить сможешь!
Так и хохочем до слёз, строя планы жуткой мести, когда Ирка замирает вдруг:
— Стопэ! А ведь не пойдёт так!
— Почему?
— А потому что вдруг он в ответ на твой шантаж просто капнет ментам?
— Ну и что? Тогда мне вообще терять нечего будет! Напишу ответную заяву на домогательства, подтянем девчонок, которых он уже поимел, и законными методами отсудим у него моральный ущерб.
— Угу. А ничего, что нельзя тебе сейчас перед ментами светиться?
Смотрим друг на друга, и веселье стремительно тает.
— Думаешь? Но я же… Но ведь я же ещё пока вообще не при делах? — всё-таки пытаюсь я.
— Да в любой момент пропавшую запись найдут! И тут — ой, какое совпадение, а эта подозрительная тётенька из клуба у нас как раз по делу о шантаже проходит! Не, подруга, это прям сразу повышенный интерес следствия. Не рискуй, не надо.
— Ну… Тогда только трудовая инспекция остаётся. Но ты хоть представляешь, на сколько это всё может затянуться?
Сидим, молчим. Смотрим в одну точку.
— Похоже, пришло время моей кредитки, — изрекаю я. Даже не Ирке, а просто так, в пространство. — Как-то быстро.
Подруга вздыхает.
— Из кредита в кредит — это дно, точно тебе говорю, знаем, плавали! И залезть в эту задницу мы с тобой всегда успеем. — С кряхтением поднимается. — Но давай-ка для начала всё-таки хотя бы попытаемся толкнуть то, что осталось от моего товара.
И меня вдруг осеняет:
— Точно! Ты гений, Ирка!
Она многозначительно разводит руками, мол, да, я такая, а я добавляю:
— Как думаешь, сколько на Авито за моего Армани дадут? Да и вообще у меня этих брендов дома — завались!
Но к моему удивлению, Ирка идеей не проникается.
— Не-не, я в этом не участвую! Я себя потом вообще сволочью чувствовать буду!
— Не говори глупости, Ир! Ты в прошлый
