попросить провести еще одну ночь наедине. На пляже Амина ясно дала понять, что не ляжет со мной в постель.
Но она молча стояла передо мной, окутывая меня своим цветочным ароматом, пока я гладил нежную кожу и чувствовал на ней внезапные мурашки. Такая реакция не могла принадлежать женщине, которая наслаждалась плотскими утехами. Может, не стоило ждать вердикт доктора?
— Сегодня мы тоже будем спать отдельно? — спросила она, невинно прикусив нижнюю губу.
Я не ответил ей, а резко прижал к перила и впился в полные губы, которые так сильно желал.
Все люди занимаются сексом. Мужчины и женщины, христианские подростки, мой брат, позабывший слово Аллаха, пожилые парочки, желающие поймать последний момент перед уходом в старость. Мусульмане, находясь в браке и вне брака. Мы не святые, мусульманская вера не делала нас лучше или честнее. Мы жили по законам, прописанным в Коране, но многие последователи любили их нарушать.
Однако я был уверен на сто процентов, что Амина ни разу не переходила грань.
Ее губы мягкие, двигались неуверенно, неумело, будто ни разу не целовалась. Неужели это ее первый поцелуй с мужчиной? Она пыталась подстроиться, но в то же время я чувствовал, что она вот-вот оттолкнет меня. Я не сдержал свой порыв, впился в нее жарким поцелуем, зацепил зубами нижнюю губу, которую она до этого кусала. Теперь я вытягивал нежную кожу и чувствовал, как нас накрыл жар.
Через пару минут она подстроилась под мой темп, коснулась моего языка своим, покрутила вокруг. Проказница. Я мысленно улыбнулся ее неуверенности и страху зайти дальше. Чего она боялась? Показаться слишком развратной? Или боялась…
Меня?
Перестанет.
Мои губы спустились ниже по ее шее. Ее сладкий аромат, запах бахура и жар смешались в единое целое. Пальцы на автомате потянулись к платью и спустили рукава до плеч, настолько платье было закрытым. Амина подхватила рукава у груди, опустила глаза вниз, словно боялась, что я увижу ее обнаженную. Я поднял ее лицо, хотел спросить разрешения, даже готов был остановиться, но ее помутненные глаза выдали желание с головой.
Я опустился и провел дорожку по ее ключицам. Почувствовал, как она резко вдохнула воздух в легкие. То ли от новизны ощущений, то ли от неожиданности.
— Мне нужно его…
Расстегнуть не получится — я подхватил сзади шнуровки корсета и разорвал в разные стороны. Петли вылезли из-под швов, но мне было уже плевать. Я хотел открыть свой подарок прямо сейчас, и спустил лиф платья, обнажая женское, не знающее мужской ласки тело, а там…
Мне действительно достался подарок от Аллаха.
Коричневые ареолы объемной груди обрамляли твердые вершинки. Они набухли и буквально жаждали, чтобы их поласкали языком. И я снова не стал ждать ответ или спрашивать разрешения и коснулся их языком.
Амина шумно выдохнула воздух с полных губ, неуверенно прижала мою шею к своей груди, когда я оттянул сосок зубами. Слегка, чтобы не причинить боль. А затем пару раз нежно провел языком, чувствуя цветочный аромат на своих губах. Ей нравилось. В этой девушке таилась скрытая сексуальность. Она проявится в будущем, но не сегодня. Ее нужно подготовить, раскрыть, как розу. Лепесток за лепестком.
— Нравится?
— Нравится?
Я поднял на нее глаза и увидел, как цвет солнечного заката потемнел и превратился в бурю, посланную всевышним, чтобы напугать всех вокруг. Но не меня. Амина не ответила, но мне он уже не понадобился — я увидел все в ее возбужденном взгляде.
Я спустился ниже по ее телу, попутно снимая свадебное платье. Я целовал нежную кожу, к которой хотел прикоснуться, плоский, напряженный живот, гладкий треугольник, волосы на котором ей удалили. Наконец-то дошел до аккуратных трусиков. Хотелось их порвать, как и верх платья — настолько они были тоненькими и прозрачными.
Я подхватил ее и положил на кровать, засматриваясь на коричнево-розовую кожу между ее ног. И ее саму. Такую нежную, взволнованную. Тебе понравится, Амина.
Мой язык коснулся ее нежных складочек, и я вновь услышал шумный вдох сквозь зубы. Я провел им вверх по увлажнившимся губкам, опустился вниз, едва коснувшись клитора. Снова громкий вдох и выдох. Она не стонала, не кричала, не позволяла себе расслабиться, даже инстинктивно сжала мою голову ногами, стоило мне всосать ее половые губы и клитор.
— Ах…
— Не сдерживайся.
И я тоже не сдерживался. Сделал все, чтобы она испытала наслаждение именно со мной. Свой первый оргазм. Открыла первую дверь во взрослую жизнь, потому что потом ее ждет множество таких дверей.
Я слишком быстро бил языком по клитору, параллельно сжимая в пальцах набухшие вершинки большой груди. Амина больше не сдерживалась, позволила тихо простонать, когда я сильнее надавил на левый сосок. Она дрожала в моих руках, поддавалась бедрами моему языку. Все еще стеснялась собственных ощущений, которые испытывала.
— Да! Да!
Амина кончила. Бурно. Громко. Выгибалась в пояснице и кричала так, словно ее вот-вот убьют. Но это был крик наслаждения, который я слышал ни раз, когда трахал девушек в Испании. Но никому из них я не доставлял удовольствие языком и ни одна из них не возбуждала меня настолько сильно одной своей реакцией. Я едва сдерживал каменный стояк в костюме и радовался, что она этого не видела. Теперь его необходимо выплеснуть.
Я поднял на нее взгляд, и она резко прикрыла грудь руками. Заметил торчащий между пальцами твердый сосок. Снова захотелось лизнуть его, вытянуть зубами и возбудить ее.
Мне важно отдать невинность любимому…
Мне важно отдать невинность любимому…
Она так невинна, открыта и нежна, но, несмотря на наготу, пыталась прикрыться. Открыла глаза и взглянула на меня не помутненным, возбужденным взглядом, как я того ожидал. Перепуганные глаза превратились из красивого Дубайского заката в Лондонский дождь. И напомнили мне другие глаза.
— Карим, пожалуйста! Карим, сделай что-нибудь… Я умоляю тебя… Карим…
Амине на сегодня хватит.
— Постой, — выкрикнула она, когда я шагнул к выходу и коснулся ручки двери. — Останься.
— Ты устала, отдыхай.
Мне лучше уйти отсюда как можно скорее и прикрыть стояк и выплеснуть куда-то энергию. Или лучше спуститься в спортзал и отработать завтрашнюю тренировку? Но стоило мне спуститься в большую гостиную, заметил Хусейна в одном полотенце и с влажными каплями на волосах.
— Хусейн! Я просил не расхаживать так в моем доме!
Брат испуганно дернулся, но тут же посмотрел на меня с улыбкой на лице и расслабленностью в глазах. О, Аллах, защити этого нерадивого и направь на
