прошибает внезапно, и мне хочется прикрыть рот ладошкой, чтобы не завизжать от восторга, потому что одноклассник оборудовал место для настоящего
творческого пиршества.
— Иди ко мне! — машет мне рукой, прикрывая маты пленкой. — Только кроссы сними!
Пульс интенсивно ударяет по вискам, пока я скидываю с ног обувь и ступаю на маты. Антон играет бровями, прикусывая нижнюю губу, и я не знаю, что говорить.
— Это не галерея искусств, но… Что мог, то сделал. Тебе нравится?
— Мы будем раскрашивать друг друга?
— Да, — довольная улыбка расплывается по его лицу, а у меня грудную клетку затапливает теплом.
Невероятно. Именно этим словом могу описать свои эмоции, которыми меня накрывает. Маршал указывает на упаковки с фестивальными красками с одной стороны — мои. С другой — его.
— Просто пачкать пространство неинтересно, поэтому поиграем, Милые ушки, ок?
— Как поиграем?
— Ну знаешь, как у мозгоправов, — усмехается, — действие сопровождается словом. Давай, я первый? Ты втянешься, — уверенно протягивает и берет маленький прямоугольник с красным порошком.
Мое сердце от чего-то пускается в пляс, а потом резко замирает. Антон задумчиво чешет затылок и резко бросает в меня снаряд. Взвизгиваю!
— Но ты ничего не сказал?! — возмущаюсь и беру свои мини гранаты. Воздух наполняется красной дымкой.
— Сори, Лиз! Мне нравится, когда ты пугаешься, — Антон с видом ангела пожимает плечами и посмеивается над моим видом. — Но для приличия скажу с запозданием. Бомблю твое плохое настроение.
— И что я должна говорить? — кидаю в него красками так же внезапно, но он практически избегает удара. Пакетик разлетается на части, лишь слегка касаясь его локтя.
— Что тебя беспокоит или бесит, — снова играет в невинность, а в глазах плещется заразный азарт, — и?
— Ненавижу переезжать! — кидаю пакетик со всей силы. Антон свистит и даже не пробует отворачиваться, наоборот, берет свой снаряд и пуляет его в меня.
— Бесят предки!
— Бесит Жанна!
Мы кидаем краски в друг друга и смеемся, хотя слова, которые сопровождают действия, не совсем приятные. Когда выкрикиваю их, в груди начинает жечь, словно там органы на куски разлетаются. Ощущения мимолетные. После них наступает взрыв адреналиновой бомбы в крови. Я сама не понимаю, как мы приближаемся друг к другу. Маршал пытается выхватить пакетики с краской, а я виляю из стороны в сторону. Ловит со спины. Я в капкане его рук. Запинается из-за моего слабого сопротивления. Вместе падает на маты. Пространство вокруг нас разноцветное. Тихо чихаю. Потом еще раз. И еще. Антон смеется. Толкаю его в плечо, и он перекатывается, меняя положение тела. Нависает надо мной и часто дышит. Улыбка исчезает с его лица, пока я все еще растягиваю губы в улыбке.
БАХ-БАХ-БАХ! Сердце ликует, и проблемы дня теряются в прошлом. Антон перемещает взгляд с моих глаз ниже. На губы. Я, наверное, вся пестрю радугой. Наклоняется ниже. Приближение разрыва сердца неминуемо.
— Мы весь зал раскрасили, — выдыхаю ему в губы, и тот резко моргает, словно пришел в себя. Отстраняется и падет спиной на мат, поднимая очередную цветную дымку. Лежим в тишине. Я чувствую, что стопорится работа внутренних органов, но по мере того, как нормализуется дыхание, восстанавливаются и другие процессы в организме. Я не успеваю порадоваться спокойствию. Маршал присаживается и тянет меня к себе. Запах краски смешивается с его парфюмом. Достает телефон, включает фронтальную камеру и ловит удачный кадр, прижимая меня к себе. Несколько снимков, и мое сердце в очередной раз заливается кровью. Не от негативных эмоций или печали, а от искренней радости. Момент запечатлен, и мне непривычно, что инициатором селфи является парень. Я стесняюсь, а Антон задумчиво откладывает телефон в сторону и смотрит на меня.
— Нужны ушки.
— Что?
— Я сделаю? — в его глазах загорается нескрываемый азарт, и мне остается лишь кивнуть в знак согласия.
Маршал возится с моими волосами, временами причиняя боль, но я терплю, как истинный воин.
— Готово! — он точно собой доволен. Вновь направляет на нас экран, и я не выдерживаю. Смеюсь в голос, увидев КАКИЕ ушки он мне накрутил. Маршал дует губы. В шутку, конечно. Снимает нас на видео. Я пытаюсь спрятаться за него. Вроде в его действиях нет ничего такого, но для меня каждый миг становится самым ярким в жизни и запоминающимся. Я давно так не радовалась, поэтому, когда он убирает гаджет обратно в карман, произношу:
— Спасибо, — Антон почему-то напрягается и отводит взгляд в сторону, — за этот вечер. Правда… Я не знаю, как тебя отблагодарить… — прикусываю губу изнутри и жутко волнуюсь, не ощущая реакции от одноклассника. — Я прекрасно провела время.
— Тебе не за что меня благодарить, — прочищает горло, — к тому же, — усмехается и ложится на спину, увлекая меня за собой, — нам все это убирать.
Меня не пугает перспектива провести еще пару часов в его обществе. После уборки в квартире Антона последствия войны красок кажутся мизерными. Все глупые мысли и страхи испаряются вместе с плохим настроением. И как я могла испугаться? Боже… Даже стыдно становится…
Лучше Маршала ко мне никто не относится в гимназии. И дома… Улыбка потихоньку спадает с губ. Я чувствую, как Антон находит мою руку и сплетает наши пальцы. Смотрим в потолок. Молчим, погружаясь в собственные мысли. И мне не хочется возвращаться к Жанне. Я знаю, что снова потеряю весь позитивный запал, которым меня подпитал одноклассник.
— Лиз, — поворачиваю голову в его сторону, — мне тоже понравилось, — пытается улыбнуться и говорит так, словно сам шокирован.
Очередной взгляд в потолок. Касание пальцев. Ускоренный сердечный ритм. И бабочки в животе.
Я никогда не забуду этот вечер.
— Итак, стервятники мои, — Олеся Викторовна кидает сумку на стол, обходит его, становится перед нами, упираясь в столешницу ягодицами, тяжело вздыхает и складывает руки на груди, — у меня несколько новостей.
— Начинайте с плохой! — чуть ли не выпрыгивает с последней парты Лабуков, чем веселит большую часть класса.
— Без тебя разберусь, Кирилл. Сядь на место и помолчи.
— Да я же…
— Я все сказала, — классная трет пальцами переносицу, словно разговор с нами ей дается с трудом, — итак, первое, ваши тесты. Результаты плачевные…
Я увожу взгляд на телефон и гипнотизирую экран. Рядом со мной пустует место. Антона нет. После совместного вечера он не дает о себе знать. Я сама не пишу, и он не спешит радовать пожеланиями доброго утра. Эйфория, которую я испытываю после творческого взрыва, постепенно идет на спад. Мне хочется увидеть Маршала и… Я даже не знаю, что дальше. От одной мысли о нем у
