если бы сказал, что для меня оказалось неважным то, что Есения все же осталась верна своим принципам.
— Тщ-щ-щ. Не буду. Только если ты сама попросишь, — поцеловал нежное запястье. — Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос про партнера.
Партнеры… Это был отдельный повод для моих тревог. И моей ревности. Благо до этого везло. Ей то геи попадались, то женатики. А тут… Я ведь правда поставил для себя точку, отозвал ребят и потому не знал, что это за хрен такой рядом с ней терся. Сегодня только невольно обратил внимание. Что смазливый он больно. Мощный. Молодой. Для нежной девочки Руслан этот, наверное, мог показаться очень привлекательным. Тем более что девочка эта находилась в стрессе, а он, будучи и сам из балетного мира, мог как никто ее понять и успокоить, подобрав те самые правильные слова.
Зря я снял с нее наблюдение. Сейчас бы уже знал все про этого… балеруна. А так мучайся. Вспоминай его лапы на ее тоненьком теле. Как широко она ему улыбалась. Как они потом, склонив друг к другу головы, хихикали, стоя в углу сцены, что-то оживленно обсуждая.
— Руслан отличный парень. Он мне очень помог.
Та-а-ак. Значит, надо будет поблагодарить отличного парня Руслана за помощь моей женщине и на будущее обозначить границы. Ну и, может, предупредить еще, чтобы держал ее крепче. А то у меня каждый раз сердце останавливалось, когда она взмывала под потолок. Думаю, страх остаться без рук — хорошая мотивация. У меня вообще есть подозрение, что моя сумасшедшая тяга к этой девочке дана мне не просто так, а чтобы научить смирению. Я ведь как привык? Добиваться всего, разруливать, рвать. Для этого мне ничего особенно было не нужно, дайте только возможность действовать. Тут же — бессилие полное. Мол, сиди и смотри на сцену. Где она каждый раз сама за себя сражается. И, сцепив зубы, терпи. Отдавай на откуп другим мужикам благополучие своей, мать его, женщины. Я так это чувствовал даже тогда, когда она и моей-то не была.
— Значит, ты переезжаешь?
— О, да. — Есения взяла бокал. — Можно это тоже отметить.
Я стукнул своим бокалом о край ее. Пригубил и отставил в сторону — все же я был за рулем.
— Уже знаешь, куда?
Есения сглотнула. Преисполненным достоинства движением стряхнула с губ золотистые капли и покачала головой:
— Нет. Мне вообще не везет с поисками квартиры. То грязь, то дорого, то далеко.
— Позволь мне решить эту проблему?
Есения совсем меня не знала, а потому ей, конечно, было невдомек, чего мне стоило задать этот вопрос. В обычной ситуации я бы тупо сделал так, как посчитал нужным. А с ней приходилось сдерживаться, создавая иллюзию того, что у нее есть выбор.
— Нет. Это как-то странно.
— Ничего странного. Давай так. Ты просто послушай, ладно? У меня здесь куплена огромная квартира, в которой я практически не бываю, отдавая предпочтение жизни в доме. Выбирай себе любую понравившуюся комнату — и живи, сколько захочешь. Это тебя ни к чему не обязывает. Клянусь. А вот жизнь упрощает здорово.
— Мне? Или тебе? — вздернула нос. Смешно…
— Обоим. Ты права — сложно поддерживать отношения, когда живешь в разных городах. Так что в мои налеты хотелось бы проводить с тобой как можно больше времени. Почему ты смущаешься?
— Для меня это все — терра инкогнита. Я ни с кем на самом деле и не встречалась… — межевалась девочка. — А если у нас ничего не получится? Если мы друг другу не подойдем? Господи, да мы ведь совершенно друг друга не знаем!
Она правда думала, что это возможно. Какая трогательная наивность. Ну, пусть… Пусть. Ей незачем было знать о том, как я на ней повернут. Вот потом — да, другое дело. Когда она точно так же на мне свихнется.
— Как я уже сказал, проживание в моей квартире ни к чему тебя не будет обязывать.
— Значит, я смогу тебя выставить, если что-то пойдет не так?
— Я не допущу, чтобы что-то пошло не так, Есения.
— Но все же!
— Тогда да, — сдался я. — Сможешь выставить. Так что?
— Я подумаю, ладно? — пытаясь меня разжалобить, Есения трогательно взмахнула ресницами.
— Конечно.
Я видел, что она банально не поспевает за развитием событий, а потому, как бы мне не хотелось взвалить девочку на плечо и утащить в свою берлогу, я себя сдерживал. Кое-как меня примиряло с действительностью лишь осознание того факта, что еще несколько часов назад мне вообще ничего здесь не светило. А тут открылись такие перспективы, о которых я даже и не мечтал. И я буду конченым дебилом, если упущу Есению сейчас, спугнув девочку своим бычьим напором. Она хочет мягко и неторопливо? Значит, все именно так и будет. Даже если я сдохну в процессе, все будет так, как хочет она! Отыграюсь потом, когда приручу. Приучу к себе… всякому. Когда она так меня полюбит, что сумеет смириться с моими заебами. А пока да. Придержать коней бы.
— Ох, меня уже Даночка потеряла, — воскликнула Есения, залипнув в телефоне.
— Значит, отвезу тебя. К ней, да?
Есения закивала. Я встал, чтобы помочь ей выйти. Как-то нахватался манер с течением времени, и не зря. Вон как они с этой девочкой пригодились. Я пыжился, а она все воспринимала как должное. Что с нее взять? Аристократка. В кого только такая порода?
К дому Романовой доехали разочаровывающе быстро. Я даже пожалел, что нигде в пробку не встряли. Почему-то внутри, за грудиной, поселился тянущий страх, что вот сейчас отпущу ее, и ничего больше не будет. Что ей там, вдали от меня, промоют мозги, настроят против, и все закончится не начавшись. А я ведь уже там, в нашем будущем. И… как?
Притормозил, встал так, чтобы не мешать проезду, и медленно обернулся. И не знаю… Может, зря. Набросился на нее, как оголодавший. Целуя жадно, сминая свежую, сочную мякоть губ. Надеясь включить. Чтобы хоть этим ее к себе привязать… Зажечь. Она горячая девочка. Это на сцене видно. Просто спятил. В себя пришел от легких поглаживаний маленьких пальчиков по лицу. Отстранился, но так, не сильно, застыв в миллиметре от губ.
— Все хорошо.
Это она меня так утешала? Как будто… почувствовала мою тихую истерику? Умел бы — так засмущался.
— Прости. Больно?
Есения медленно моргнула. Подумала и покачала головой.
— Нет.
— Это хорошо, я буду бережнее… Ну,
