Он ухмыляется.
― Ну, я думаю, что ты мне нравишься больше, чем следовало бы. Я не могу перестать думать о тебе. Тебе не кажется, что было бы легче, если бы я не видел твою идеальную маленькую киску каждый раз, когда закрываю глаза? Если бы я хоть на секунду перестал вспоминать, как ты кончила от моего члена или как ты чертовски плотно обхватывала его, словно ты создана для меня? ― С этими словами он придвигается ближе, и не успеваю я опомниться, как оказываюсь на спине, а он пристраивает свои бедра между моими, нависая надо мной, и продолжает. ― Моя жизнь была бы намного проще, если бы я не начал понимать, что, возможно, мне нравится эта дерзкая, слишком организованная, не принимающая никакого дерьма и отдающая его с удвоенной силой девушка.
Я моргаю, вцепившись руками в простыни, чтобы не наделать глупостей, например, не прикоснуться к нему.
― Это очень похоже на меня.
Смеясь, он наклоняется и проводит носом по моей челюсти, отчего у меня перехватывает дыхание.
― Да. Ты именно такая, Снежинка, и, кажется, мне это чертовски нравится. Очень нравится.
Сейчас самое время остановиться. Сесть, привести мысли в порядок и сказать ему, что мы закончили… делать то, что делаем.
Но когда его рука скользит под ткань моей футболки, и пальцы пробираются к краю моих трусиков, я понимаю, что этого не произойдет.
Нет ни единого шанса в чертовой зимней стране Санта-Клауса, что я скажу этому человеку «нет». Не тогда, когда он так меня воспламеняет.
Эта… тяга между нами слишком сильна. Никогда в жизни я не хотела ничего так сильно, как Джексона Пирса.
Не того, кого я знала, как своего заклятого врага.
А того, кто, как я начинаю понимать, представляет из себя намного больше, чем я думала.
Словно прочитав мои мысли, он хрипло произносит:
― Об остальном поговорим позже. Сейчас я хочу лишь попробовать тебя на вкус, Эмма. ― Приподняв мою футболку, он пристально смотрит мне в глаза. ― Я хочу почувствовать, как ты снова кончаешь. Я хочу провести остаток ночи, забыв обо всем на свете, пока не останемся только ты и я.
Я киваю, помогая ему стянуть через голову мешковатую футболку и отбросить ее, оставив меня в одних кружевах.
― Ты и эти чертовы трусики. Розовые, с рюшечками, как и ты. ― Его слова превращаются в фырканье, когда он быстрым движением срывает их с моего тела, как и в прошлый раз.
Я начинаю думать, что у этого мужчины фетиш на разрывание моих трусиков.
Он облизывает губы, затем прикусывает нижнюю губу, его глаза блуждают по моему телу, вызывая во мне прилив желания. Почему это так возбуждает?
Этот мужчина смотрит на меня так, будто я его следующая еда.
― Я хочу запечатлеть тебя в своей памяти, Снежинка. Каждый твой сантиметр. ― Его медленный взгляд останавливается между моих бедер, и его руки скользят вверх, раздвигая их, так что он получает полный обзор моей киски.
Я уже знаю, что я мокрая и пульсирующая, просто потому, как его взгляд заставляет меня испытывать возбуждение.
Потянувшись за шею, он быстро стягивает с себя рубашку и отбрасывает ее в сторону.
У меня перехватывает дыхание при виде его широкой груди, точеного пресса, аппетитных выемок его пояса Адониса. Он выглядит так, будто сошел со страниц журнала, а не стройки.
Я провожу глазами по каждой четкой линии его мускулов и останавливаюсь на полоске волос ниже пояса.
― Так, кто на кого смотрит? ― Он ухмыляется, расстегивает ремень и одной рукой расстегивает джинсы. Одним мощным рывком он освобождает ремень.
Дорогой Бог.
― Интересно, как бы ты выглядела с моим ремнем на запястьях? Стоишь на коленях, как хорошая девочка, и принимаешь мой член. Ммм… ― Его глаза обшаривают комнату, и его бровь выгибается дугой, когда он останавливается на маленькой рождественской елочке в углу.
Встав с кровати, он подходит к елке, срывает с ветвей широкую красную атласную ленту и поворачивается ко мне. ― Может, поиграем, Снежинка?
Мое сердце бешено колотится, когда я представляю, как он… связывает меня, и моя киска пульсирует в ответ на картину, которую я себе представила. Визуальная реакция, которую я не могу контролировать, даже если бы хотела.
Боже, какая же я шлюха с этим мужчиной.
Он может играть со мной как угодно, и я бы, скорее всего, согласилась.
Когда я киваю, он возвращается к кровати с лентой в руках, его брюки расстегнуты, выпуклость члена проглядывает из-под трусов.
― На колени, ― приказывает он, низким и грубым голосом.
Я без колебаний переворачиваюсь на живот и поднимаюсь на руки и колени, высоко поднимая задницу в воздух. Я чувствую его взгляд на своей заднице, на пульсирующем месте между ног, когда он останавливается позади меня. Тепло его тела заставляет меня извиваться в предвкушении того, что будет дальше.
Его рука проходит по изгибу моего бедра, скользит к животу и поднимается к груди, где он зажимает пальцами мой чувствительный сосок. Не торопясь, он грубо перекатывает пик между пальцами, затем скользит рукой выше, к моему горлу, где слегка обхватывает, поднимая меня с рук, пока я не оказываюсь сидящей на коленях.
― Запястья, Снежинка.
Всего два слова ― и мои бедра покрываются влагой.
Я послушно завожу запястья за спину и чувствую, как его пальцы проводят по коже внутри. Он наклоняется вперед и нежно прижимает пальцы к моему горлу, а его губы приникают к раковине уха. ― Если в любой момент ты захочешь, чтобы я снял ленту, скажи «стоп», и я сниму ее. Хорошо?
Я киваю.
― Мне нужно услышать, как ты это скажешь, Эмма. Ты понимаешь?
― Да, ― вздыхаю я. ― Я понимаю.
Он берет мои запястья в свои руки, и я чувствую, как мягкий атлас ленты касается моей кожи, когда он затягивает ее на моих запястьях, связывая их вместе.
― Хорошая девочка. Это для твоего удовольствия, ― бормочет он, опуская меня на кровать и прижимая щекой к матрасу. ― Чувствуешь себя хорошо?
― Да. Чувствую себя превосходно.
Он осторожно разводит мои ноги в стороны, и я чувствую горячее дыхание на моем клиторе. Я так возбуждена, так пылаю, так хочу его прикосновений, что не могу не умолять.
Лаская мою задницу, он раздвигает меня. ― Скажи мне, что тебе нужно.
― Твой… Твой рот. Пожалуйста.
Его усмешка вибрирует на моей коже, и я хнычу от этого ощущения.
― Только потому, что ты так вежливо попросила.
Его язык двигается по моей влажной коже от клитора до задницы, лижет меня снова и снова, пока я не начинаю извиваться, впиваясь ногтями в ладони, когда я толкаюсь к его рту.
Это непристойно и грязно, когда он ест меня сзади, вжимая лицом в матрас со связанными руками.
Я хочу большего.
Моя спина выгибается, когда он прижимается к моему клитору и сосет его, слегка царапая зубами. Это острое ощущение, но оно так приятно, что я уже на грани оргазма и кричу, не в силах молчать.
Я раскачиваюсь на коленях, отчаянно желая, чтобы наслаждение нарастало внутри меня. Выше. Выше. Выше.
― Я собираюсь… ― задыхаюсь я. Его палец обводит мой вход и проталкивается внутрь, подушечка его пальца тут же находит точку G и поглаживает ее до тех пор, пока мое зрение не расплывается.
Перед глазами мелькают черные точки, и я опускаю веки.
― Боже… Джексон… Пожалуйста.
Он трахает меня пальцем в том же ритме, в котором его язык ласкает мой клитор, и проводит языком по нему, когда засасывает его в рот.
Я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни, на грани потери сознания, все мое тело содрогается, когда он использует свой искусный рот и палец, чтобы выбить из меня оргазм. Он не перестает ласкать то место внутри меня, которое продлевает мое удовольствие, до тех пор, пока я не теряю сознание, а мое тело не становится совершенно невесомым.
Я никогда не испытывала ничего подобного, а Джексон каким-то образом делает это без усилий.
― Я хочу еще, ― говорит он. ― Ты справишься, Снежинка?
Еще? Сейчас я даже не уверена, что смогу пошевелиться, но я киваю.
