Она осматривает свой наряд — леггинсы и толстые кожаные ботинки, безразмерная толстовка под распахнутым шерстяным пальто, и, как вы уже догадались, краснеет.
Я легонько дергаю ее за волосы.
— Больше всего мне нравится шапка, — я хихикаю, когда варежка выпадает из ее кармана, и беру ее за одно из висячих ушей. — И щенячьи рукавички.
Она забирает коробки у мужчины с улыбкой и огромной благодарностью, и выходит за мной на улицу.
— Твоя мама больше не печет булочки с корицей в Рождество? — спрашиваю я, предлагая ей половинку своей. Она качает головой, и я пожимаю плечами, запихивая оставшуюся часть в рот и слизывая с пальцев липкую творожно-сливочную глазурь.
— Мои родители живут в Онтарио, мы не видимся на Рождество.
— А ты не можешь их навестить?
— Я могла бы, но они пенсионеры и всю зиму в путешествиях. Мой брат живет здесь, поэтому я справляю праздник с его семьей.
— Ты проводишь рождественское утро в одиночестве? — мне это не нравится. Почему бы ей не провести весь день со своим братом? Или может с Карой и Эмметтом? — Разве это не одиноко?
Она поднимает плечо и опускает его.
— Я привыкла к этому, — ее взгляд скользит вниз по моему телу, затем снова вверх. — Что ты здесь делаешь, Картер?
Я киваю на праздник через дорогу.
— Занимаюсь благотворительностью.
— И что ты тут забыл?
— Ну, я увидел, как ты идешь, и подумал… — я неловко почесал висок. — Почему ты сбежала в пятницу? — что-то неуютное и чужое скручивает мой живот. — Я думал, мы пойдем перекусить.
Оливия пристально смотрит на меня.
— Ты серьезно? Это ты бросил меня.
— О чем ты? Ты ушла, ничего не сказав.
Она закатывает глаза.
— Потому что я вернулась из уборной, а на тебе висела другая женщина, Картер!
— Что? — я морщу и расслабляю лоб в тот момент, когда вспоминаю Бреанну. Или, может быть, это была Бренда. Бринн? Черт, я не могу вспомнить, но у нее точно были рыжие волосы. — О, старушка-рыжуля. Ты из-за этого расстроилась?
— О Боже, — она хлопает рукой по лицу. — Ты серьезно не понимаешь, почему мне может быть неприятно видеть тебя с другой женщиной? Особенно после того, как я только что согласилась провести с тобой время наедине?
— Ну, наверное, могу, но… — я потираю затылок. Она злится на меня? Я не хочу, чтобы она на меня злилась. — Я ничего не делал. Такие вещи происходят постоянно, куда бы я ни пошел, — я не уверен, что мне стоило это озвучивать, хоть это и правда. Сейчас она выглядит слегка напуганной. — Ревнуешь?
Она опускает взгляд на землю.
— Нет.
— Думаю, да, — я дергаю ее за шнурки на толстовке. — И, кажется, мне это нравится.
Оливия отбрасывает мою руку.
— Мне не нужно сравнивать себя с другими женщинами и напоминать себе о том, что я не дотягиваю до них, ясно?
Не дотягивает? Какого хрена?
— Нечестно сравнивать тебя с ними. Ты совершенно другая.
— Я в курсе, — пробормотала она, глядя в пол.
— Да, они, типа, здесь, — я держу руку на уровне пояса Оливии, а потом поднимаю над ее головой, насколько позволяет мой рост — А ты здесь, наверху.
Милая, робкая улыбка появляется в уголках ее рта.
— Знаешь, для человека, который за словом в карман не полезет, иногда ты бываешь милым.
— Это еще один из моих талантов, подаренных Богом, — я смотрю на оживленный парк через дорогу от нас. — Эй, не хочешь прогуляться?
— О, нет, я… — она поднимает рукав пальто, чтобы проверить свое… голое запястье. — Черт. Я не взяла часы.
Я приобнимаю ее за плечи, прижимаю к себе, и веду через улицу.
— Ты бываешь рассеянной. Пойдем, там есть ребята, будет весело.
— Смотря в твоем понимании «весело».
— Если мы соберем двадцать тысяч долларов, меня ткнут пирогом в лицо, а я-то знаю, что Адам Локвуд жаждет сделать это.
Оливия хихикнула.
— А если вы соберете не всю сумму?
— Тогда я пожертвую оставшиеся деньги и получу пирогом в лицо.
— Как ты думаешь, сколько мне надо заплатить Адаму, чтобы он мне уступил?
Я улыбаюсь, притягивая ее ближе.
— Пойдем, коротышка.
Я привыкла быть самым маленьким человеком в комнате. Большая часть моих учеников выше меня, даже первокурсники.
Но то, что я испытываю сейчас — ужасно.
— Это я такая маленькая или твои друзья настолько высокие? — шепчу я Картеру, когда мы подходим к его команде. Он сейчас возится со второй булочкой с корицей, его пальцы покрыты глазурью, но он все же бросает на меня забавный взгляд.
— И то, и другое. Не переживай. Они не кусаются, — он подмигивает. — А вот я могу.
Я не знаю, как здесь оказалась. Я планировала больше не видеться с Картером или как минимум с ним не общаться. Мне казалось, пятница достаточно жестко, но по делу напомнила мне, кто он такой, чтобы я больше не забывалась и не открывала ему душу.
Но теперь я не так в этом уверена.
Не поймите меня неправильно: этот человек, без сомнения, действительно соответствует самовлюбленному образу, который выстроили СМИ. Он свободно озвучивает все, что у него на уме, что делает его невероятно честным, но в то же время весьма раздражающим.
Мне, в чьи трусики он так активно пытается залезть, совсем не хочется и не нужно знать о девушках, которые вешаются на него при любой возможности. Мне, конечно, приятно, что он объяснил, что происходило между ним и той клубничной блондинкой, но почему-то правда напрягает меня не меньше моих собственных умозаключений.
Самый высокий мужчина в группе оборачивается, и я сразу узнаю в нем Адама Локвуда, вратаря-суперзвезду «Ванкувереских гадюк». Он широко раскидывает руки, направляясь в нашу сторону.
— Куда ты пошел? Я думал, может, ты пошел покупать член… — его глаза смотрят на меня, щеки краснеют. — Носок… — он прочищает горло и робко машет мне рукой. — Привет. Я Адам. Нет. Блять, — он закрывает лицо рукой, а потом протягивает мне. — Адам. Я Адам. Прости. Мне неловко, потому что я тебя не знаю, но я сказал о носке для члена при тебе.
Боже, он очаровашка. А еще безумно красивый, с ярко-голубыми глазами и темными кудрями, которые так и хотят, чтобы их потрогали.
Я пожала ему руку.
— Ты можешь говорить при мне о носках для члена сколько угодно.
Картера наклоняет губы к моему плечу.
— А я могу…
— Нет, — я закрываю его лицо рукой и отталкиваю его.
— Вот блин! — он показывает на меня. — Это Оливия.
Глаза Адама сияют.
— О! Подруга Кары! — его глаза темнеют, когда он смотрит на Картера. — О. Подруга Кары.
Картер закатывает глаза.
— Все в порядке. Оливия хотела потусоваться со мной.
— Эм, неправда. Ты притащил ме…
Он приобнимает меня за голову и притягивает к себе, прерывая мои слова.
— Тс-с-с.
Широкая улыбка озаряет лицо Адама, его взгляд скачет между Картером и мной, и в этот момент я понимаю, что он все еще обнимает меня, прижимает спиной к своей груди, и я не знаю, как выпутаться.
К счастью, меня замечает Эммет.
Его глаза в удивлении расширяются, и он бежит к нам с другого конца парка.
— Олли! — он вырывает меня из рук Картера и крепко обнимает. Это мой любимый вид объятий, они похожи на медвежьи и даже слегка душат. — Кэр не сказала, что ты придешь. Она на встрече с какими-то клиентами.
— Я и не собиралась. Я финально закупалась перед Рождеством, а меня притащили сюда против моей воли.
Красивый блондин становится рядом с Эмметом и одаривает меня смущенной улыбкой.
— Картер не любит отказы.
— Думаю, ему сложно понять эту концепцию.
Бирюзовые глаза парня загораются, и он пожимает мне руку, чтобы представиться, хотя я и так знаю, кто он.
— Гарретт. Спорим, я понравлюсь тебе сильнее.
— Я того же мнения.
— И тебя можно понять, — он лениво указывает на свое. — Это очарование восточного побережья.
