по ключицам, диафрагме, линии живота… Дойдя то эпицентра наслаждения, он слегка надавил на мою плоть. Я ахнула. Он продолжал, а я понимала, насколько гармоничны наши тела. Я стонала от наслаждения, пока Люциан целовал мои бёдра, живот. Я извивалась, просила пощадить, но он не слушал меня.
— Проснись, — прошептал мне в губы мужчина. — Рикарда!
Я очнулась ото сна. Широко распахнув глаза, я увидела перед собой Оливера. Он недовольный и сонный пялился на меня, словно зная, что мне только что снилось.
— Может вы уже потрахаетесь?
— Чего? — Я была вне себя от возмущения и стыда.
— Между вами столько напряжения и секса витает, а вы как два барана рогами меряетесь.
— Я слишком громко?
— Ты очень громко, Рикарда! Хорошо, что хоть имени не называла.
— Прости. — Он, недовольно фыркнув, вышел из комнаты, оставляя меня и мое бесстыдное чувство удовольствия наедине.
Я снова уснула, но на этот раз мертвым сном.
Прошло пару бессонных ночей, благодаря моим шальным мыслям. Стоило мне закрыть глаза, в моей голове возникали сладкие образы. С испариной на лице я просыпалась, а когда снова засыпала, появлялся отец и его сильные кулаки. Я постоянно мучаюсь от таких кошмаров. Раз за разом возвращаюсь в детство, когда умирает мама и отец сходит с ума. Как он начинает тыкать меня по пустякам, начинает давать первые пощечины, первые кулаки, пинки…боль…одна боль между мной и им. Ни любви, ни уважения, ни заботы.
Вот и сейчас я снова проснулась в холодном поту от очередного ужасного сна. Капельки стекали по моей спине, делая влажной шелковую ночнушку небесного цвета. Я поднялась на локтях, опираясь на матрас кровати. Отдышка и испуганный взгляд говорили о моем ночном кошмаре. На тумбочке у изголовья моей кровати лежал маленький шедевр оригами — бумажный тюльпан красного цвета. Под ним записка, гласящая выглядеть ошеломительно ровно в шесть вечера. Ровный почерк очерчивал каждую буковку. Внизу стояла подпись виде одной буквы «Л». Люциан… Куда опять он решил вывести меня?
До обеда я провела время за бумагами и только к трём часам смогла освободиться. Я только поуютнее устроилась у горящего камина, как услышала звонок. «Элиза». Я взяла трубку. Громкий недовольный голос девушки разразился по всей гостиной.
— Почему ты умолчала о том, что живешь у Коэна?
— Откуда ты…?
— Откуда узнала? Мистер Коэн сегодня случайно ляпнул Монике, чтобы курьер привёз что-то на твоё имя на его адрес!
— Что привёз?
— Почему ты не сказала, что вы живете вместе? — девушка не унималась. — Вы спите?
— Что? — я покраснела от её настойчивых вопросов. — Нет!
— Ну да, так же как то, что ты живешь на даче! Вот поэтому и нельзя было нам приехать к тебе, потому что ты у него! А никто не знает, где он живет.
— Элиза, я не могла рассказать. Потому что это тайна.
— Тайна, что вы спите?
— Да не спим мы, — рявкнула я, поймав на себе заинтересованный взгляд Нэнси. — Хватит об этом. Как там Лукас, Моника, Пабло?
— Да все нормально. Только Пабло уволился.
— Уволился?
— Да, сегодня. Узнал, что ты живешь у Коэна и уволился.
— Дай угадаю, узнал он от тебя?
— Я же не знала, что это тайна! — Она вздохнула, — ну вот, как узнал, разозлился сильно, что его избили из-за тебя руками твоего ухажера, как сказал он, и уволился.
— А Коэн что?
— Подписал без отработки. Но, правда, отзыв нормальный оставил.
Я посмотрела на часы и ужаснулась. Время было двадцать минут шестого.
— Элиза, мне сейчас некогда будет. Созвонимся позднее?
— Хорошо. — Связь прервалась.
В дверь позвонили и на пороге оказался доставщик с коробкой. Я взяла ее, раскрыла и увидела там чёрное платье миди. Оно походило для светских вечеров. В своей комнате, я померила его и удивилась, как точно он подобрал мой размер. А может, и не он, а Моника.
Полный наряд был собран как раз к шести часам. В дверь постучали, а после открыли её. На пороге стоял Люциан в чёрном смокинге. Он оценивающе прошёлся по моему телу, а потом сладко улыбнулся, кивая.
— Мне нравится, когда ты послушная.
— К чему весь этот маскарад, Люциан?
— Тебе же не нравилось сидеть дома. Я тебе предлагаю вывозку.
— Второй вечер подряд?
— Мне нравится, как смотрят на тебя наши потенциальные клиенты. Как хищник на мясо.
— Как ты на меня, — он замер, сводя брови к переносице. Я усмехнулась, толкая его на дверной косяк. — Подвинься.
— Нахалка.
— Сам такой.
Мы ехали куда-то далеко. Оказавшись в Детройте, я заметила знакомый ресторан. Машина остановилась около него, а потом Люциан, открыв заднюю дверь с моей стороны, протянул мне руку.
— Какая честь, — я усмехнулась, а он сощурил глаза.
— Не ёрничай, — прошептал мне мужчина на ухо, когда я вышла из машины. По телу пробежали мурашки.
Мы вошли в ресторан, сели за подготовленный для нас столик. Я оглядела помещение, не заметив ни одного знакомого. Лицо Люциана все ещё было направлено в мою сторону. Я прямо чувствовала, как его чёрные опалы прожигали мою шею и ключицы. В нем было что-то животное, дикое и в тоже время притягательное.
— Долго будешь пялиться? — Я резко посмотрела ему в глаза, но он не растерялся и стал играть со мной в гляделки.
— А ты можешь быть более женственной?
— Могу, — наши взгляды были прикованы друг к другу. Напряжение в моем теле разрасталось. — Но только не для тебя.
— И почему?
— Посуди сам, — я взяла оливку со стола и аккуратно положила её в рот, заставляя посмотреть на мои губы. Они растянулись в победной улыбке. — Ты с самого первого дня ведёшь себя со мной, как с вещью. Как тебе вздумается, так со мной и поступаешь. И вообще, кто ты такой, чтобы я с тобой была женственной?
— Ну, например, тот, кто спас твою симпатичную задницу от твоего садиста- отца.
— И теперь ты будешь это припоминать мне до скончания веков?
— Прожить с тобой до скончания веков ради этого? Заманчиво.
— Р-р-р, — я зарычала на него, закатив глаза, — ты невыносимый.
— А ты несносная. Наслаждайся моментом и не трать время на пререкания.
Я замолчала, поджав губы, превращая их в тонкую линию. Я отвела взгляд в сторону. В углу ресторана сидела пожилая пара, они что-то заказывали у официанта. Со спины официант мне кого-то напоминал. Тёмные волосы, хорошая осанка… Когда официант повернулся в нашу сторону, я поняла кто это — Пабло.
Люциан скучающе тыкал вилкой по тарелке. Пару раз протяжно вздыхал, пытаясь обратить на
