нельзя оставлять одного. Зачем ты уехала в другой город, еще и ночевать там осталась? А теперь ты хочешь развестись. Из-за чего? Из-за того, что мой сын нашел удовлетворение в чужой женщине, потому что тебя не было рядом? Разве это повод для развода? Она что-то подмешала ему в напиток и оказалась в его постели. И ты будешь утверждать, здесь нет твоей вины?
— Вы так говорите, будто он несмышленый мальчишка. Рустам взрослый мужчина, и он в состоянии… — начинаю я, но она меня обрывает.
— Мы все люди и можем ошибаться. Рустам очень нуждается в тебе, София, и только поэтому я первой пришла говорить с тобой. Надо учиться признавать ошибки и прощать.
У меня ощущение, что мой мозг сейчас взорвется. Так переворачивать с ног на голову надо еще уметь, это особый вид искусства. И в нем моя свекровь настоящий талант.
Но то, что она сказала, не дает мне покоя. А как же Лиза с ее рассказами, как Рустам ее обожает, как ждет их ребенка и осыпает ее подарками? Кто-то из них лжет, но кто?
— Ты палец о палец ударить не хочешь, чтобы сохранить ваш брак, — тем временем продолжает свекровь, гневно сведя брови. — Самое легкое это сбежать. А ты попробуй побороться. Будь умнее той вертихвостки. Затаись и пережди.
— Зачем, Ясмин? — почти кричу.
— Чтобы забеременеть, — она отвечает на удивление спокойно. — Забеременеть и родить моему сыну желанного и любимого ребенка.
— Я не смогу жить с ним после того, что он сделал. Не смогу доверять ему. И делать вид, что у нас все хорошо, тоже не смогу.
Ее слова звучат хлестко, как выстрелы.
— Я тоже так думала, Соня. Но если бы я поступила как ты, у меня бы не было ни Рустама, ни Руслана.
И у меня словно выбивают почву из-под ног.
Не могу поверить, что я слышу это от Ясмин, непробиваемой железобетонной женщины. Неужели она была в моей ситуации? Разве такое возможно?
Тем временем она продолжает, и я вижу, как тяжело ей даются признания:
— Ты слышала о Демиде? — спрашивает она.
— Вашем приемном сыне? Да, слышала, — киваю. — Рустам рассказывал, что вы оформили опеку над сыном вашего умершего родственника.
— Он не приемный, Соня, — вперяет в меня потемневший взгляд Ясмин. — Он родной сын Усмана, моего мужа, и родной брат Рустама и Руслана. По отцу.
Она замолкает, я тоже молчу в полном потрясении. Потому что не знаю, что сказать, у меня просто нет слов.
— У нас с Усманом тоже долго не было детей, — теперь ее голос звучит монотонно и скрипуче, так скрипит повозка, поднимающаяся в гору. — В самом начале, сразу после свадьбы, у меня был выкидыш, больше забеременеть не получалось. И тогда Усман сказал, что у него есть сын. Это были не просто отношения, Усман хотел со мной развестись и жениться на своей любовнице. Моя свекровь встала на мою сторону. Я из хорошей семьи, она сама меня выбрала.
Для меня полная дикость судить о людях, как о лошадях. Породистая — непородистая. Наша — чужачка. Я по ее меркам наверняка нахожусь где-то между поломойкой и бомжом. Но для Ясмин это норма, поэтому слушаю и не перебиваю.
— Она тогда спросила меня, готова ли я уступить своего мужа сопернице, выбросить на помойку несколько лет жизни. Отдать его, не попытавшись защитить наш брак. И я поняла, что нет, не готова. Ни дарить, ни уступать.
— Вы так говорите, будто он безвольный предмет. Мебель! — вырывается у меня, но Ясмин воспринимает мой порыв очень спокойно.
— Ты еще молодая и не понимаешь. Мало какой мужчина способен насытиться одной женщиной. Но в браке все хотят стабильности. И если ты сможешь сделать так, чтобы твоему мужу хотелось к тебе возвращаться, он будет это делать. Я захотела, чтобы Усман остался со мной. Я все делала, чтобы забеременеть, и у меня получилось.
— У вас все по-другому, я так не могу, — упрямо мотаю головой. — И я сразу сказала об этом Рустаму. Ваши женщины считают, что женщина должна терпеть все, даже измену. Я знала, что вы не поймете меня.
— Она умерла, — вместо ответа продолжает свекровь, не сводя с меня испытующего взгляда, — любовница Усмана. И он привел своего сына в наш дом. Мы всем сказали, что это наш дальний родственник. Он остался сиротой, и мы оформили опеку. Но я знала, что Демид плод измены моего мужа. Я каждый день видела его перед собой, была вынуждена заботиться о нем. Усмана я простила, а этого ребенка нет.
— Поэтому у Рустама с ним натянутые отношения? — это я еще смягчаю. На самом деле братья Айдаровы на дух не переносят своего сводного брата, Демида Ольшанского. Хотя получается все-таки родного?
— Они ненавидят друг друга. Демид считает, что имеет право на отцовское наследство и имя. А мои сыновья помнят, что из-за матери Демида отец хотел нас бросить. Сейчас я на твоей стороне, Соня. Но если ты будешь продолжать упираться и настаивать на разводе, я уговорю Рустама не оказываться от сына этой женщины. Когда ребенок родится, мы сразу сделаем повторный тест. Рустам даст ему свое имя. А ты ничего не добьешься, лишь уступишь свое место чужой женщине. Не делай этого. Пускай все идет как идет, а ты будь себе на уме. Тебе нужно рожать как можно скорее. — говорит свекровь с ноткой настойчивости в голосе.
Она выжидательно смотрит на меня, приходится отвечать. Не хочется обманывать, но выбор у меня невелик. Точнее, его просто нет.
— Я… Я не знаю, что я хочу. Мне нужно время, чтобы
