«Ты мне еще наследника родишь», — набатом стучат в висках слова Эмиля. Знал бы ты, шеф, что у тебя уже есть наследница. Сына уж потом как-нибудь, пока не планирую. Мне дочери хватает. Она мой воздух, моя вода. Она единственная, ради кого я столько лет упорно стояла на ногах и шла по головам тех, кто хотел меня сломать.
— Надо принять таблетки, — командует босс, протягивая мне белоснежную капсулу и стакан воды. — А лучше было бы поехать в больницу.
— Врач сказала, что ничего серьезного нет. Не драматизируй, Эмиль. Завтра буду в норме.
— Будешь обязательно, — кивает он, задумчиво глядя на мой распахнутый шкаф, откуда показывается желтое платье дочери. Черт! Вот черт!!! — Я чего-то не понимаю? Там и кружка есть детская. На кухне. Откуда, Арина?
Мне рычать в голос хочется. Ну неужели так сложно все разузнать? Было бы желание, давно раздобыл бы любую информацию. Но не хочет же! Не хочет!
— Соседка приходила вчера, — усмехаюсь, не смотрю на него. — И платье для нее. Скоро день рождения у девочки. Они ко мне часто заходят, — говорю и сразу же меняю тему: — Эмиль, я хочу остаться одна. Извини, конечно, что выгоняю тебя из твоего же дома. Но мне необходимо отдохнуть, желательно, чтобы ты в это время находился как можно дальше.
— Я останусь тут, Арина. На ночь, — всматривается в мое лицо прищуренным взглядом. Вот же! Придушу ведь! — Даже не надо спорить.
— Я не собираюсь спорить, — встаю с кровати, ватными ногами делаю шаг вперед и сразу же пошатываюсь.
— Упертая, — ворчит Эмиль, ловя меня за талию. — Лежи. А если хочешь, чтобы я ушел, окей. Так противно, что видеть меня нет желания?
Желание видеть тебя как раз-таки есть. Но твои поступки отталкивают очень сильно. Ты не хочешь вернуться в прошлое и разобраться с ним. А мне это необходимо. Потому что рассказывать тебе я ничего не хочу о себе и о том, что я пережила за все годы, которые ты даже не думал обо мне.
Через минут двадцать он уезжает, напоследок накормив меня. Кусок в горло не лез, но Эмиль заставил. Кормил собственными руками. И в ту же минуту я слышу, как в замок вставляется ключ. Да, у дочки он есть, но она никогда не открывала дверь. Ведь всегда приезжала со мной.
— Мамуль, ты как? — оказывается она в квартире буквально через минуту. — С тобой все в порядке? Температура упала?
— Все хорошо, малыш, — встаю я и иду к ней. — Я соскучилась по тебе. Переоденься, а потом прямиком в ванную, умойся. Я приготовлю тебе обед.
— Да я сама. Ты и так еле на ногах...
— Малыш, я справлюсь, — перебиваю.
Минут через пятнадцать мы уже сидим в кухне за столом. Эмилия ковыряется вилкой в своей тарелке. Задумчивая такая...
И точная копия своего отца. Если не считать цвет волос. Дочка светленькая. Зато глаза, нос и ее нахмуренный вид... Словно сам Бестужев на меня смотрит.
— Мам, знаешь, я внизу одного человека увидела. Он стоял у своей машины и громко по телефону разговаривал. На кого-то кричал, что ему срочно необходимо какая-то информация. Я забыла, какая именно. Он что-то сказал, но...
— Так. И что в этом удивительного? — спрашиваю, не желая слышать, что скажет дочь. Потому что я чувствую... Уверена, что она видела Эмиля и...
— Мамуль, он таким знакомым показался. Он быстро отвернулся и сел в машину, я не смогла разглядеть. Он же ругался, думаю, поэтому. Чтобы я плохих слов не услышала.
Черт! Черт! Господи... Ну когда же все это закончится? Я наконец очень хочу, чтобы Эмилия познакомилась со своим отцом. Но гордость и боль не позволяют поговорить с Бестужевым.
— Не знаю, малыш. У каждого свои проблемы. Лучше скажи, как прошел твой день?
— Да нормально, — отмахивается. — Как всегда, ничего нового и интересного. И уроков много... — тут она корчит лицо. — У нас учительница физры такая неприятная, мам. Постоянно недовольная, постоянно ей что-то не так. И постоянно орет.
— Эми! Нельзя так говорить о взрослых, родная.
— Ну она действительно плохая, — обиженно надувает губы.
Мое состояние стабильное. До вечера справляемся с уроками и решаем с дочерью посмотреть фильм. Эмилия наблюдает с интересом, потому что «Дети шпионов» действительно цепляет. Даже на месте тех детишек оказаться хочется. Всего на мгновение.
Меня дико клонит в сон. Не знаю, от принятых таблеток или же от усталости. Но уснуть не получается, потому что слышу шепот Эмилии:
— Мамуль, тебе звонят.
Потерев глаза, беру телефон из рук дочери и, приняв звонок, прижимаю к уху.
— Я вас слушаю, — говорю в трубку.
— Думал, не ответишь, — доносится голос отца Глеба. — Спасибо, что не проигнорировала, Арина. Нам нужно поговорить. Это очень важно для меня. Пожалуйста, не руби с плеча. Просто выслушай меня.
— Я считаю, что говорить нам не о чем. Если вы повторите слова моего отца... Это пустая трата времени. Я с вами работать, естественно, не собираюсь. Даже думать об этом смешно, ибо я от вас просто задолбалась и еле избавилась. Теперь я свободна, и мне доставляет удовольствие такая жизнь. Пожалуйста, не нужно меня отвлекать и тревожить. Всего вам хорошего.
— Арина, постой, — слышу вымученный вздох. — Пожалуйста, Арина, очень важно. Дай мне всего лишь десять минут.
Глава 17
Я прикрываю глаза, чувствуя, как вырубаюсь. Дико хочется спать, но в то же время не могу просто взять и послать этого мужика. Дать понять, что я не нуждаюсь в разговоре с ним. Он тупо не уйдет, пока не добьется своего.
— Я тут внизу, у вашего дома. Могу заехать? Я один, если что. Повторяю: всего лишь десять минут.
Встаю с дивана и иду к окну. Знакомая мне машина стоит во дворе, дверь открыта, а рядом стоит Салтыков-старший.
— Поднимайтесь, — говорю, сбрасывая вызов.
Значит, следил и узнал, где я живу. Честно говоря, мне совсем неинтересно, что он скажет, однако этот человек не отстанет от меня, не поговорив. Речь, конечно же, пойдет о Глебе. Будь он проклят и горит в аду!
— Хотел всего лишь попросить, — заговаривает мужчина, едва оказавшись в кухне. Дочка настолько увлечена фильмом, что вряд ли здесь появится. — Мы начали, можно сказать, все с нуля, Арина. Для этого я и твой отец вкладываем все, что у нас есть. Продали все имущество. Стараемся как можем, чтобы вновь подняться на ноги. Глеб, к сожалению, нас сильно подставил. Его глупые поступки...
— Мягко сказано, товарищ Салтыков, — обрываю. — Вам бы высказаться хорошенько. Поверьте, хотя бы чуточку, но легче точно станет. Проверено. Он вас не подставил. Он вообще, можно сказать, вам ничего такого не сделал. Вы подумайте о других, будьте добры! О тех, кому жизнь сломал, хотя те самые его вовсе не трогали! Наоборот, помогали. Я имею в виду себя и Эмиля. Вы и мой отец однажды должны были расплатиться. Я была беременна, если вы забыли! Я ждала двойню и в итоге одного из малышей потеряла по вине вашего долбанутого на всю голову сына. Провели операцию, лежала в больнице! Вам было плевать! Вы очень хотели, прямо мечтали, чтобы я и второго малыша лишилась. В то время меня никто не поддержал! Никто! Вы были на стороне своего сынишки. Думаете, принцип бумеранга — пустые слова? Нет, вы ошибаетесь. Однажды вы должны были ответить за свои поступки. Вот и держите... Вы еще ничего не пережили. Ваши страдания — всего лишь малый процент того, что испытала я. Так что...
— Арина, жаль, что я так поздно одумался... Прошу прощения.
— Нет-нет, — усмехаясь, качаю головой. — Вот ваши слова для меня действительно пустота. Я вас вовсе не слышу. Ладно, больше не хочу с вами обсуждать эту тему. Говорите, зачем пришли, и уходите.
Мужчина молчит, всматриваясь в мое лицо прищуренным взглядом. В то время как я пытаюсь успокоиться. Руки трясутся, в горле пересохло. Всегда старалась обходить стороной и не вспоминать тот день, когда после свадьбы Глеб меня сильно избил. Потому что я сбежала в эту самую квартиру от него, а он даже не догадывался, где я могу быть, искал всюду. Просто не хотела его видеть, рыдала ночами в подушку. Было больно...
