приглашу его на ужин и оплачу.
А с какой стати мне его приглашать? Чтобы доказать, что я не меркантильная особа? А не всё ли равно, что он обо мне подумает? Через 10 дней я забуду о его существовании, а он – о моём. Так стоит ли выпрыгивать из штанов, чтобы ему что-то доказать? Ответ: нет.
– Удачи тебе, Мон, – подхватываю сумку и выхожу из бара.
Кстати, прямо сейчас она раскрутила меня на коктейли. Мне не жалко, но с чего вдруг я должна поить бывшую своего знакомого? Пиявка эта Моника. А еще говорят, что американки – сильные и независимые женщины. Ну да, ну да.
Иду, задумавшись, и не слышу шаги. Кто-то равняется со мной и резко проводит пальцами по моим ребрам, как по гитаре. Вскрикиваю от испуга и бросаю на Тима гневный взгляд.
– Ирка, ты чо спишь на ходу? – спрашивает этот весельчак.
– Задумалась просто после разговора с твоей бывшей.
– Ты говорила с Моникой? Зачем? – морщится он.
– Она пристала ко мне, о тебе спрашивала.
– И всё? Что-то сказала?
– Только то, что у тебя маленький член.
Тим нисколько не обижается и начинает дико ржать. Я то знаю, что далеко не маленький. Видела сегодня, когда он разгуливал голышом. Ах, этот крепкий мужской зад, м-м…
– Опять уснула? – щиплет меня за животик.
– Та блин! Угомонись уже, Тим. Мы в людном месте.
– И что? Моё поведение кого-то унижает?
– Да, меня.
– Ну ты и сказочница, Ируська. Пойдешь ко мне, царевна-лебедь? Будешь смотреть на жилье хозяина гостинцы? – усмехается мужчина.
– Откуда ты знаешь, что я знаю? – спрашиваю изумленно.
– Догадался по твоему загруженному выражению лица, что Моника тебе сказала.
– А че скрывал?
– Просто недоговаривал.
– Мм, ясно, – обиженно киваю. – Типа твое доверие еще заслужить надо?
– Тебе я, соотечественница, давно доверяю. Поэтому и приглашаю к себе. Идешь? У меня бассейн есть, – продолжает соблазнять он. – Прямо под открытым небом.
– Заливаешь.
– На крыше стоит. Ты первая будешь из девушек, кто искупается в нем.
– Ну что ты обманываешь, а?!
– Правду говорю, клянусь бугенвиллиями, которые растут у меня на крыше.
Черт, так интересно посмотреть, что он там себе соорудил на крыше отеля. Что за бугенвиллии? Я чертовски любознательна. Но идти в его логово опасно, потому что Тим бросает на меня хищные взгляды. А может, я выдаю желаемое за действительное.
– Ну что, заинтересовал? – спрашивает он. – Кстати, ужин нам принесут прямо к бассейну. Пользуйся привилегиями, раз ты теперь в курсе, кто я такой.
– Ну ты трепач.
Тим приобнимает меня за плечи и ведет к входу в отель. Едем на лифте до самого последнего этажа, потом еще один лестничный пролет преодолеваем пешком. И, о чудо! У него на крыше собственный оазис.
Большой бассейн с бирюзовой водой, повсюду стоят кадки с цветами. Наверное, это и есть бугенвиллия – розовые и фиолетовые мелкие цветки с треугольными прицветниками. А еще темно-зеленые папоротники и даже маленькая пальма.
Два лежака с мягкой обивкой, столик, диван, кальян. Сверху оборудован навес, видимо на случай дождя, но сейчас он спущен и видно голубое небо.
– Скоро увидим потрясающий закат. А пока раздевайся, Иришка, чувствуй себя, как дома.
– У меня дома фиалки растут, а не бугенвиллии.
– Хочешь, дам тебе с собой корешки на развод?
– Цветочница из меня так себе. Свекровь, вот та обожает растения и всё, что связано с землей.
Ой, не к ночи будет помянута Антонина Ивановна. Присутствуй она здесь, то принялась бы наводить порядок – поливать цветочки и проверять их на предмет сухих листьев.
– Хозяйка ты хреновая, Ирочка, – говорила мне поначалу свекровь, – растения у тебя чахнут.
Передергиваюсь от звучания её зычного голоса в своей голове. Когда я разведусь с Егором, то буду избавлена от общения с его мамой. Господи, аллилуйя!
– О чем задумалась? – щелкает пальцами перед моими глазами Тим.
– Да так, о матерях и хозяйках.
– А я думал, обо мне, – тянет разочарованно. – Так, ужин я заказал. А ты почему всё еще не в купальнике?
Под его взглядом снимаю рубашку-платье и остаюсь в темно-зеленом раздельном купальнике. Слава богу, я голодна сейчас, а значит, живот не торчит.
– Стройная, как девочка, – отвешивает мне комплимент Тим и кладет свои загребущие руки мне на талию.
– Муж на прощание мне сказал, что ни у одного мужика на меня не встанет.
Тим резко зажмуривается, как будто вдруг нечаянно порезался:
– Shh… Мудак он, что тут сказать! Просто хотел тебя обидеть.
– И у него получилось. Вусмерть растоптал мою самооценку.
– Мне хочется его убить, – признается мачо. – Это нормальное желание?
– Мне тоже, значит – нормальное, – пожимаю плечами. – Но пусть живет и страдает.
– Простишь его?
– Нет. Никогда! – горячо возражаю.
Моё дыхание сбивается. Близость Тима обескураживает меня. От него приятно пахнет – парфюмерией, и чуть-чуть потом. Мне хочется его потрогать, и я кладу руки ему на плечи. Смотрим друг другу в глаза. Мне приходится приподнять для этого голову.
Тимофей наклоняется и нежно целует меня в губы. Не напористо, как он это обычно делает, а ласково, почти робко, едва касаясь моих губ.
– Ты этого не заслуживаешь, – шепчет он.
– Тебя?
– Нет, такого обращения с собой. Ты великолепна, ты на вкус, как рай.
– Зачем ты мне это говоришь? Я и так твоя. Разве не видишь?
– Ещё не моя, – он развязывает зубами верх моего купальника.
Как это эротично… боже…
Тим подхватывает меня на руки и кладет на диван. Покрывает поцелуями мою кожу, которая тотчас же покрывается пупырышками. С океана дует приятный ветерок-бриз и холодит нашу разгоряченную кожу.
Его язык касается моего соска. О, разве недостаточно он терзал сегодня мою грудь? Она до сих пор чувствительна, и сосок моментально твердеет.
Его эрекция упирается мне в бедро. Прикрываю веки и слышу чьё-то деликатное покашливание…
Отталкиваю от себя Тима, поправляю чашечку купальника и вижу, что возле двери мнется смущенная девушка в форме служащей отеля. Она смотрит в пол, но нетрудно догадаться, что она все-таки видела, чем мы занимались.
Бросаю на Тима гневные взгляды, но он как ни в чем не бывало машет ей рукой:
– Входи, Кала.
Кала заносит огромный поднос с едой. От тарелок исходит умопомрачительный аромат, и я немного оттаиваю.
– Спасибо, Кала.
Девушка складывает вместе ладони и кивает, выдав тираду на незнакомом мне (должно быть, гавайском) языке.
– Почему твоя Кала не постучалась?! – набрасываюсь на Тима, когда она уходит.
– Дверь была открыта. Всё нормально, Ир. Мы же
