все, что тяжелым камнем лежало у меня на душе. Три тонны отчаяния, которые я тащил долгих пять лет.
Руслан.
Я даже зажмурился, ожидая, что в следующий миг она зарядит мне по щеке. В конце концов только это этот ублюдок распускал свои руки, а тут еще я. Нет, я все таки вернусь и переломаю червяку его скользкие клешни.
Но… секунда-вторая. А удара все не было.
Она даже раскрыла губы, принимая мой поцелуй. И не церемонясь больше ни мига, я жадно, с голодом, проник в ее рот языком, заставляя поддаться, углубить поцелуй.
Я дышал ей. Глотал жадно запах. Захлебывался.
А когда ее нежные ручки обвили мою шею, чуть не стек мокрой тряпкой под сиденье авто.
Господи. Господи.
Она тут. Со мной. И я действительно целую ее. Мою девочку. И она даже не хочет перегрызть мне глотку за это.
Пять лет целибата стоили того, чтобы сейчас запулить стучащее сердце выше небес.
— Сашка… Моя… — Я хрипел что-то еще в ее губы. И целовал. Вновь и вновь. Упивался, боясь, когда придет миг и это закончится. А мне будет мало. Мне всегда будет мало.
— Нет, нет, — зашептала она, и все-таки отстранилась. А мое сердце вернулась на привычное место — за ребра. И опять принялось гулко стучать.
Отстранилась. И я до боли в пальцах, до зуда в руках, захотел не дать ей ни мига опомниться. Забрать. Притянуть обратно к себе. Продолжать целовать. Если надо — вообще не выпускать из этой машины.
Нет, таким идиотом как пять лет назад, я больше не буду. Теперь я ее не отпущу. Ни за что. Никогда.
— Нет, — продолжала упрямиться, и уперлась нежными ладошками в мою грудь. Замерла, ощущая мой бешеный пульс, и облизала свои пухлые губки. Я видел — боролась с собой. Самой же хотелось продолжить.
Взял ее руку в свою. Сжал. Поднес к губам. Поцеловал.
— Руслан… Я должна… Сказать тебе кое-что…
Что угодно. Теперь меня ничто уже не убедит отпустить тебя.
— В отель ты не вернешься, — осек я ее, — по крайней мере, пока я не вышвырну этого ублюдка оттуда.
Распахнула реснички.
— Ты… — и вдруг поняла. Осознание веером искр просыпалось в голубых любимых глазах. — Это ты собрался нас купить?
— Клянусь, я не знал, что ты там работаешь.
Пытливо прищурилась. Не верит. И пусть. Главное я знаю, что сама судьба на моей стороне. Как иначе толковать этот финт?
— Ладно, но я… — она отобрала у меня свою руку и поправила смущенно прядку волос, убрав ее за ухо. — Как-то все… Ты… Мы ведь пять лет не виделись. И вообще…
— Я чуть не сдох без тебя за эти пять лет, — серьезно посмотрев ей в глаза, откровенно сказал.
Удивлена прямоте.
— Ты?… Я думала, — опустила глаза, — что ты уже забыл обо мне.
— Не забыл. — Перебил. — И никогда не забуду. Я люблю тебя. Всегда буду любить. Поняла? Просто… — дальше откровенничать было непросто. Обнажать душу всегда тяжело. — Просто не надеялся, что ты захочешь видеть меня. Я бы не захотел.
Она размышляла. Прятала взгляд.
— Но ты… разве?… Я-думала-у-тебя-уже-давно-другая-семья, — выпалила слова пулеметном, будто знала, что еще миг и не решится сказать.
Я удивленно приподнял вверх брови.
— Какая к черту семья? Ты моя семья. Всегда была. И будешь. Но тот… Тот мой поступок, Саш, — я снова взял ее за руку. — Я ненавижу себя за это. Это было всего один раз. И это была большая ошибка. Я никогда больше ее не повторю. Я дам тебе год. Хочешь? Два. Три. Еще пять. Только ты в ответ дай мне надежду, что когда-нибудь сможешь простить. Я буду рядом. Просто рядом. И на чем не буду настаивать. Мне бы просто видеть тебя… Хоть иногда, Саш. Иначе… Не справлюсь.
Предлагать такое было непросто. Слова застревали у меня в горле. Но я знал, что так правильно.
— Так ты… Эта твоя… Тамара…
— Не моя, — прохрипел. — И никогда моей не была. Я вышвырнул ее из фирмы. И мне жаль, что я не сделал этого раньше.
Саша опустила голову, заламывая пальцы рук.
— Она мне тогда написала. — Призналась она, а меня будто в ребра ударили.
— Что?!
— Написала. И дала понять, что между вами роман. А меня ты просто жалеешь.
— И ты ей поверила?! — Я был искренне возмущен.
Саша сверкнула глазами.
— Она знала такие подробности, которых не рассказывают посторонним. Например, о том, что я не могла иметь детей. — С укоризной сказала.
Я сцепил зубы, представляя как смыкаю пальцы на шее этой суки и сворачиваю ее к чертовой матери. Как она смела писать подобное моей девочке?! А притворялась бедной овцой! И я тоже хорош! Ведь повелся! Какой идиот!
А потом… Потом мне будто ведро ледяной воды за шиворот вылили. Когда дошел смысл того, что я услышал.
— Погоди… — Прохрипел. — Ты сказала «не могла»? Не могла иметь детей? А сейчас?…
Она посмотрела в ответ нечитаемым взглядом, будто спряталась опять в свою скорлупу.
Я прикрыл глаза на мгновение, осознавая, что за пять лет могло произойти все что угодно. Да. У нее может быть муж, хоть кольца нет на пальце. И ребенок — на лбу табличка о таком не висит.
Но целуется она в машине со мной.
А значит — плевать. Ребенок? Чужой? Ты готов с этим мириться?
И стоило только мысленно задать себе подобный вопрос — ответ тут же пришел. Да, готов. Потому что, если это ребенок моей девочки — он и для меня не чужой. Ее плоть и кровь. А кто там отец уже не имеет значения.
Я заберу их. И увезу отсюда.
— Вот об этом я и хотела поговорить, — она поерзала на сидении, вырывая меня из размышлений. — Но… Не сейчас. Не после того, что случилось. Мне надо взять себя в руки. Собраться с мыслями. Дай мне время. Пару дней хотя бы.
ПАРУ ДНЕЙ?
Я свихнусь.
— До вечера.
Выдохнув, согласилась.
— Хорошо. Тогда… отвези меня домой, ладно? У меня миллион пропущенных звонков от сестры, боюсь, что-то случилось… А вечером… Я оставлю свой номер.
«У меня будет ее номер» — совершенно идиотская, но от того не менее радостная мысль, пронеслась в голове.
И я завел мотор тачки, хоть отпускать ее даже на миг не хотелось.
Но, если моей девочке нужно пару часов — я их дам. Пять лет как-то ждал. Еще за пару часов не умру.
