ведь не нравились блондинки и суровые женщины, и к отношениям не стремился. И как же было беззаботно еще год назад. Спокойно и размеренно. Сегодня вечеринка и секс с Наташей, завтра карате и киношка с Дашей, через неделю фото в инсте с моря с горячей мулаткой. Соревнования по волейболу и подстебы над братьями. А теперь он готов морду бить родному, пусть и не самому любимому, братцу за один взгляд в сторону этой дуры, которая надела тонкое секси-платье и такое же тонкое пальто и дрожит, как осиновый листок в ноябре.
– Почему тебе жалко Фролло?
– Потому что я могу его понять. Жалко по-человечески и по-мужски, – пожал плечами Кир.
– Ты можешь понять старого извращугу, который хотел растлить молодую девчонку и держал горбуна пленником в соборе? – ехидно уточнила Рокса. – Я явно плохо тебя знаю, – засмеялась она.
Киру понравился ее смех. Он был искренний и приятный.
– Я смотрю, ты давно книгу читала. Нет, куколка, он не был старым. Ему было вроде тридцать четыре года. Что это за цифра в современном мире? А ей было шестнадцать. А теперь вспомни моих одноклассниц. Если Эсмеральда была, как они, то кто кого еще растлил? Но я понимаю Фролло в другом смысле. Представь, как ему тяжело было признать самому себе чувства и страсть к цыганке? Он был священником много лет, набожным католиком. В то время это было не так, как сейчас. Он был фанатиком, подвергал гонениям неверных, отказался от семьи, женщин и детей. Читал проповеди. Собор был всем для него, как и религия. Он столько лет жил в ограничениях, чтобы проиграть борьбу перед девицей, которой совершенно не нравился…
– Ты слишком превозносишь его, – перебила его Рокса. – Все они там были похотливые мерзавцы. Феб хотел с ней переспать, потому что Флер была благородной дамой для замужества, а мужики в то время ходили налево, и это было нормой. С Флер до свадьбы ничего бы не было, а все чесалось. Горбун вообще никаких женщин не видел, тем более добрых и красивых. Вот и поехал крышей на ней, да и тоже, как мужик, хотел не внутренний мир ее познавать. И Фролло не устоял, потому что…
– Почему? Фролло, в отличие от Феба и Квази, всю жизнь сопротивлялся искушениям, и весьма успешно. Я просто хочу сказать, что у священника чувства были куда честнее и сильнее, чем у этих двух. Возможно, у одного священника чувства и были. Но все почему-то сочувствуют Квази и восхищаются красавчиком Фебом. А что в них особенного?
– И все же ты преувеличиваешь значение Фролло.
– Зато не преувеличиваю свои чувства!
– Что?
Рокса поперхнулась дымом. Андреев так смотрел на нее, что хотелось сквозь землю провалиться. Будто готов был наброситься на нее и задушить. Черные глаза смотрели безумно и жарко.
– Ты думаешь, я такой простой бабник из богатой семьи без собственных проблем или просто озабоченный эгоистичный школьник?
– Именно так ты себя и ведешь. Очень часто!
– Ой, не звезди! Да, я бываю не идеален, но я, блин, не планировал отношений, и за бабами не бегал, и как дебил с IQ ниже десятки себя не вел до тебя. Ты мне правда нравишься. И я тебе тоже, со зрением у меня все гуд. Почему ты не хочешь даже попробовать? Не понравится, кинешь меня, и все. Я младше, но не тупее твоих ровесников. Я могу заботиться и быть мягким и пушистым.
– Тогда прекрати разговаривать, как придурок. Что за мягкий и пушистый?
Рокса хотела злиться, но чувствовала, как сердце стучит громко-громко где-то в ушах. Раздался второй звонок, такой громкий, что слышно было даже на улице. Надо было поспешить, чтобы успеть вернуться к началу второго акта.
– Хорошо, не мягкий и пушистый, а жесткий и лысый. – Кир встал перед ней, не давая уйти. – Я буду стараться для тебя и буду нормальным парнем. Почему ты мне не веришь?
– Ты зарядил мне мячом в лицо в одну из первых встреч, может, поэтому?
Рокса, как могла, пыталась заткнуть свои чувства и мыслить трезво, повторяя в голове, как мантру, что он школьник, школьник, школьник. Нет у них будущего. Потом будет больно.
Кир же рухнул коленями прямо на грязный асфальт в своих новых стильных брюках.
– Прости меня за ребячливые глупости, которые я делал. Я больше никогда тебя не обижу. Даже если ты меня бросишь через неделю отношений. Но дай мне хотя бы эту неделю… Пожалуйста.
Рокса испуганно дернулась и выронила сигарету. То ли из-за Андреева, который, даже стоя на коленях, смотрел на нее свысока, то ли оттого, что раздался третий звонок. Почему-то все мысли в голове испарились, только что-то пискнуло в душе напоследок, что в театр они опоздали, но что-то другое можно успеть сделать. Например, побыть счастливой и беззаботной хотя бы неделю.
– Мы не успеем на второй акт, – неуверенно прошептала Рокса, чувствуя, как падает с обрыва прямо вниз, в омут под названием «Андреев-младший».
– Не успеем, – эхом отозвался Кир, вставая с колен и приближаясь к ней вплотную.
– И Лу с Ромой что-то заподозрят.
– Заподозрят, – улыбнулся краешком губ Андреев.
– И я не досмотрю чертов мюзикл из-за тебя, идиота, – ехидно, но с искоркой в глазах сказала Рокса.
Кирилл хотел ответить так же в тон, но кто-то в пробке у дороги так громко включил песню в машине, что они оба невольно обернулись на звук.
Беспощадная сука, стерва,Беспрестанно мне треплет нервы,Я убью ее когда-нибудь, наверное,Я убью ее, люблю ее, убью ее [123].
Кир стал смеяться, думая о всей нелепости совпадения и комичности ситуации. Хотелось продолжить орать эту старую песню, но Рокса вдруг резко и очень цепко схватила его за ворот пальто. В одно мгновение он думал увернуться от готовящейся пощечины по своему прекрасному лицу, но она впилась в его губы, горячо целуя и выбивая почву из-под ног.
– Беспрестанно мне треплешь нервы, – пропел он в ее холодные губы.
– Пошли отсюда, умник.
– И куда же мы пойдем, куколка? – ухмыльнулся Кир.
– Куда угодно! Сегодня весь город у наших ног!
Сердце громко ударило в груди парня. Он не верил, что она согласилась, как и не верил, что она может быть такой, как сейчас. Ничего и никого прекраснее он не видел
