— Мамочка, мне нужно серьезно поговорить с тобой, — начала разговор Виолетта.
— Мне сейчас некогда разговаривать, — затрясла головой мама. — Я тороплюсь. Я должна быть на поминках. У нашего ректора умерла жена. Я не могу не пойти. Мне еще нужно выбрать одежду, отдохнуть, привести себя в порядок. Поговорим в другой раз, когда я буду не так занята.
— Мамочка, послушай меня, это важно, я ушла от Леонида, — стала настаивать Виолетта.
— Да, кстати, о Леониде… — мама продолжала созерцать платья. — Он звонил сегодня несколько раз. Он не понимает, куда ты пропала, и очень волнуется. Он хотел броситься тебя разыскивать, но у него важные гости. Он не может их оставить. Но он обещал позвонить. Зачем, доченька, ты расстраиваешь мужа и уходишь, его не предупредив?
— Мама, я об этом и хочу поговорить с тобой. Я ушла от Леонида. Ушла совсем. Я решила развестись с ним. Ты не будешь против, если я вернусь домой?! — как глухой, кричала ей Виолетта.
— Что значит ушла совсем? — Взгляд матери наконец оторвался от платьев и остановился на лице дочери. — Что значит собираюсь развестись? Что за ерунду ты говоришь? — Мама опустилась в кресло, схватившись рукой за сердце. — Ну вот, мне уже плохо.
Виолетта побежала на кухню, где была аптечка, и вернулась со стаканом воды в руках, капая туда на ходу сердечные капли.
— Опять ты меня расстраиваешь, Веточка, — жалобно произнесла мать. — Леонид такой замечательный муж, такой заботливый. Он воспитанный и тактичный. Сразу видно, что из хорошей семьи. Он никогда не забывает поздравить меня с праздником, всегда интересуется моим здоровьем, настроением в отличие от вас с отцом.
— Я развожусь с ним, — твердо сказала Виолетта.
— Так объясни, что это взбрело тебе в голову? Как тебе мысль такая пришла — уйти от него? — отставив в сторону нетронутый стакан и забыв о роли больной, совершенно нормальным голосом спросила мать.
— Я просто не хочу больше с ним жить. Поняла, что не люблю его, — обрадовавшись, что спектакль закончился, ответила девушка.
— Ах, оставь эти девичьи бредни. Люблю — не люблю. Мужа лучше, чем Леонид, тебе не найти. У него такие связи, такое будущее. Или ты нашла кого-то, кто… высокопарно выражаясь, стоял бы выше Леонида по социальной лестнице?
— Нет, никого я не нашла, — возразила Виолетта.
— Зачем же тогда уходить? — в глазах матери было искреннее недоумение.
— Я не могу больше, мама!
— Он что, изменил тебе? Ты застала его с другой женщиной? Даже если и так, то мало ли что бывает в семейной жизни? — спокойно произнесла мама.
Она достала с полочки флакончик с лаком и стала красить ногти, казалось, полностью уйдя в эту работу и забыв о дочери.
— Нет, он не изменил мне, — Виолетта опустилась на пушистый ковер у ног матери. — Мама, он был груб со мной. Он оскорбил меня. Да и раньше мне было плохо с ним. Очень плохо.
— Но ведь он не избил тебя, — сказала мать, внимательно разглядывая на свет накрашенный ноготь. — Опять подсунули не тот оттенок. А если тебе плохо с ним в постели, заведи себе любовника.
— Что ты говоришь, мама? Какого любовника?! — воскликнула Виолетта.
— Я говорю с тобой как со взрослой, — ответила мать. — Или ты имела в виду не постель, когда говорила, что тебе с ним очень плохо? Да или нет?
— Да, — покраснев, произнесла Виолетта.
— Для этого и существуют любовники, — засмеялась мама. — Когда надоедают мужья. Вот я, когда мне твой отец… — начала говорить мама, перейдя на шепот и косясь на стену, за которой была комната мужа.
— Нет, я развожусь с ним, я больше видеть его не хочу, — перебила ее Виолетта.
— Ты не можешь развестись с ним, — отставив флакончик с лаком в сторону, твердо сказала мать. — Именно сейчас, когда я защищаю докторскую диссертацию. Мне не нужен скандал. А у Леонида такие связи. Его тетя работает со мной на одной кафедре. Ты не представляешь, какие интриги плетутся вокруг меня, а тут ты подольешь масла в огонь. Так что не выдумывай, твоя забава мне дорого обойдется.
— Это не забава, мама! Я…
— Оставь. Я больше не желаю слушать этот вздор. Мне нужно сегодня особенно хорошо выглядеть, а ты не даешь мне отдохнуть, — прервала ее мать.
— Зачем тебе хорошо выглядеть? Ты ведь идешь на поминки, — напомнила ей Виолетта.
— Но там же будут два моих оппонента из педагогического института. Доченька, они же мужчины. И если я не понравлюсь им, представь, какие отзывы они напишут о моей работе, — объяснила ей мама. Зазвонил телефон, и она взяла трубку. — Ленечка? Да, милый, она пришла. Да, сидит и с нетерпением ждет, когда ты за ней заедешь. Да. Она сама стесняется прийти. Чувствует себя виноватой. — Мать кокетливо отставила мизинчик на руке, держащей трубку, словно собеседник мог видеть ее. — Конечно, она раскаивается, — подмигивая Виолетте, продолжала она. — Но такой уж у нее характер. Она такая с детства. Натворит что-нибудь, а потом сама жалеет, но ни за что не признается первая, что не права. Так вы заедете, Ленечка? Вы уж не очень сердитесь на нее. Ах, спасибо, милый, спасибо. Да. У меня все хорошо. До свидания. Ну вот, он скоро будет. Обещал тебя не ругать. И забудем наш разговор, Веточка. Иди, подожди его в гостиной. Позови меня, когда он приедет. А сейчас не мешай, я хочу сделать маску, — сказала она, подталкивая Виолетту к дверям. — А если ты поступишь по-своему, на нас с отцом не рассчитывай. Живи где хочешь. Но ведь ты уже доказала мне, что ты умная девочка, когда вышла за Карабчиевского. Так не делай глупостей теперь.
Виолетта, выйдя в гостиную, подошла к двери отца и постучала.
— Папа, я хотела бы поговорить с тобой, — сказала она пожилому интеллигентному мужчине в очках, который с книжкой в руках лежал на диване.
— Дочка, здравствуй. — Отец положил книжку и встал, целуя Виолетту в лоб. — Ты давно пришла? — Он почему-то старался не смотреть ей в глаза.
— Папа, я… — начала Виолетта.
— Подожди, молчи. Виолечка, я слышал, как ты ссорилась с матерью. Не надо ее расстраивать, голубчик. У мамы тяжелая работа. Мы должны беречь ее. Слушайся ее. Так о чем ты хотела поговорить со мной? — Он упорно не смотрел на дочь.
— Да нет, ни о чем, о пустяках, — сказала Виолетта.
Она поняла, что разговор с отцом ничем ей не поможет. Отец был на много лет старше своей жены. Он до сих пор любил ее и старался во всем потакать ей, исполняя ее любые прихоти, лишь бы только избежать ссор с ней, которые она со свойственной ей импульсивностью затевала по малейшему поводу. И сейчас, подумала Виолетта, он не будет вмешиваться в ее отношения с дочерью, лишь бы не навлечь гнев на себя.
