— Все хорошо, — попыталась она себя успокоить. — Я справилась. Мы справились, — она произнесла эти слова вслух.
Вновь вернулась в ванную, включила фен, досушила волосы, сняла бигуди и внимательно посмотрела на свое отражение.
— Ничего, все будет хорошо, — сказала она самой себе и улыбнулась.
Она причесала волосы и пошла одеваться.
Достала из шкафа светлый свитер, черные брюки, оделась. Слегка подкрасила ресницы, провела светлой помадой по губам. Все! Она готова! Прошла в коридор, надела ботиночки на небольшом каблучке, взяла светлую сумочку с привязанной к ней голубой косынкой.
Посмотрела на себя в зеркало. Ничего, симпатичная молодящаяся женщина. Старушкой не назовешь!
«Вот туфли на каблучке, а может, все-таки без каблуков надеть? — Она на мгновение задумалась, правильно ли выбрала обувь. — …Ноги-то болят, ох, как болят… А, ладно! Все равно на машине, много ходить не придется».
Надушилась духами. Посмотрела на часы — до назначенного времени оставалось 3 минуты.
* * *
Элеоноре не пришлось ждать четыре недели до вылета в Италию. Контракт был подписан на удивление быстро, визу сделать, оказалось, вообще не проблема. Элька теперь целыми днями носилась по магазинам, покупая все подряд. Ей почему-то казалось, что там понадобится все и сразу. Михаил ее убеждал, что все необходимое можно купить и в Италии. Но она ужасно нервничала, убедить ее в чем-либо было невозможно.
Вылет завтра. А сегодня у них прощальный ужин и прощальная ночь.
Михаил долго думал, что купить Эльке в подарок. В голову ничего не приходило, и он привычно пошел в ювелирный магазин, здраво рассудив, что если купит духи, то они рано или поздно закончатся, а безделушка будет напоминать о нем и их отношениях.
Михаил рассматривал украшения и никак не мог выбрать ничего подходящего. Девушка-продавец предложила свою помощь, но он все-таки решил выбрать сам. Какая-то вещь должна была попасться на глаза, выделиться из общей массы. И он увидел. Это был комплект: серьги в виде маленьких ящериц, браслет с ящеркой и колье. У ящериц были изумрудные глазки. Комплект выглядел красиво и стоил дорого. Но цена не имела значения. Ему хотелось сделать Элеоноре хороший, запоминающийся подарок. Они были вместе почти два года. И хотя он не собирался связывать с ней жизнь, но не мог не признать, что привык к ней. По дороге домой Михаил заехал в магазин, купил бутылку вина, виноград, клубнику.
Эли дома еще не было. Михаил помыл фрукты, разогрел ужин. Накрыл на стол. Завтра она улетит. Он прошел в комнату. Ее вещи были уже упакованы. Их набралось немало, но Элька ничего не захотела оставлять. Где-то около восьми Элеонора с шумом ввалилась в квартиру.
— Мишка! Ты дома?
— Дома! Дома! Где бродила?
Михаил вышел из кухни в коридор. Элька сразу же бросилась к нему на шею и стала целовать.
— Мишенька! Уже завтра я улечу! Ужас! А как же я без тебя? Кто меня будет учить уму-разуму? А?
— Успокойся! Раздевайся, пошли на кухню, я ужин приготовил. — Михаил снял с Эльки плащ.
Они прошли на кухню, Михаил усадил Эльку на стул и стал ухаживать. Он положил ей на тарелку салат и кусочек постного мяса, украсив блюдо зеленью и оливками. Разлил по бокалам вино.
— Давай выпьем за тебя! Чтобы у тебя все удачно сложилось! И знай, чтобы ни случилось, сколько бы времени ни прошло, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, за советом. Всегда! Поняла?
— Поняла, — ответила Элька, всхлипывая.
— Я тебе хочу на память сделать подарок, — сказал Михаил, достал спрятанную под салфеткой коробочку и протянул ее Эльке. Слезы в ее глазах моментально высохли. Увидев, что внутри, она завопила от радости, бросилась к Михаилу.
— Спасибо! Классно! — Она целовала Мишу, не отводя взгляда от украшений.
— Иди примерь, я рад, что тебе понравилось.
— Не то слово! Красотища! Мишенька, но это, наверное, дорого? — спросила она, вдевая сережки в уши.
— Нормально! Главное, что тебе идет!
Элеоноре действительно очень шли украшения! Она была счастлива.
— Во сколько самолет? — спросил Михаил.
— В три.
— Хорошо, в половине двенадцатого поедем.
Миша помог Эле убрать со стола. Пока она мыла посуду, он прошел в комнату, огляделся. Без Элькиных безделушек комната как-то осиротела. Михаил вынес упакованные вещи в коридор, чтобы можно было пройти к кровати. Разделся и пошел в ванную. Там он встал под душ, закрыл глаза.
«Все заканчивается само собой», — подумал он и вдруг почувствовал, как его ласкают чьи-то нежные руки. Открыв глаза, увидел Эльку, которая стояла обнаженная рядом с ним.
— Я не слышал, как ты вошла, — проговорил Михаил.
— Сюрприз. — Ее жадные губы приникли к его губам. Элька взяла мочалку, намылила ее и стала медленно водить по его спине. Потом стала ласкать его руками, прижимаясь к нему своей пышной грудью. Потом притиснула его к кафельной стене. От контраста с горячей водой, у Михаила перехватило дыхание. А она, словно змея, опускалась все ниже и ниже, беспрестанно работая языком и губами, пока не добралась туда…
— Пошли в комнату, — только и смог произнести Михаил.
Из ванной он вынес ее на руках, прошел в комнату и бережно опустил на кровать. Она разметалась по постели, все ее естество ждало его. Грудь вздымалась, рот был приоткрыт, губы пересохли, приходилось жадно облизывать их языком. Он лег на нее, стал целовать, глубоко проникая языком в рот. Элька изогнулась и позволила ему войти в нее. Она двигалась, извивалась под ним, стонала, пытаясь насытиться, познать его до конца. Миша перевернул ее на себя, и Элька только усилила свои движения. Она поднималась и опускалась, а он, словно поршень, входил в нее все глубже и глубже. Потом они опять поменяли позу. Она закинула свои длинные, стройные ноги ему на шею, а он обхватил руками упругие ягодицы и нанизывал ее на себя, проникал в нее, сливаясь в одном порыве неудержимой страсти.
Потом они, полностью обессиленные, лежали на смятых простынях.
— Ты будешь вспоминать меня?
— Конечно, буду.
Элька ушла в душ, а Михаил сел на постели и задумался: «Что их связывало все это время?»
Секс, больше ничего, он быстро нашел ответ на свой вопрос. Но какой секс!!!
* * *
Михаилу всегда нравилось бывать в аэропортах. Кто-то улетает, вызывая слезы расставания у провожающих. Кто-то прилетает, и опять порой слезы, только радости. Михаилу не хотелось плакать. Да, ему было грустно, приходилось это признать. Улетала девушка, с которой он прожил два года. Порой она выводила его из себя, порой смешила, умиляя своей детской непосредственностью. Хороший она человечек! Он нежно посмотрел на нее.
