— Ты положила столько мяса в кастрюлю, словно мы собираемся накормить всю Вязовку, — сказала Люся, очищая луковицу. Она и представить себе не могла, что очень скоро в доме появятся молодые мужчины, которых надо будет кормить. Не знал об этом и Валентин, вернее, просто не задумывался. Но Наталия, которой надо было отрабатывать свои полторы тысячи долларов, заплаченные ей Ванеевым, решила, что Ведерников и Селезнев будут жить именно здесь, в этом доме.
Так с ними будет удобнее общаться, то есть работать. То, что она потревожит покой двух людей, занятых чем угодно, но только не расследованием убийств, ее нисколько не беспокоило. Валентин знал, на что шел, когда согласился сопровождать ее в этом путешествии. Что касается Люси, то у нее была своя квартира, куда она всегда могла уйти, чтобы отдохнуть от общества незнакомых ей мужчин. Хотя в глубине души Наталия мечтала о том, чтобы Люся завела роман с одним из них.
— Мы будем кормить не Вязовку, а классных парней, которые появятся здесь с минуты на минуту…
— Это следователей из города? — Люся казалась рассеянной. Она слушала Наталию вполуха и, задавая ей этот вопрос, меньше всего была озабочена получением ответа. Она меланхолично очищала луковицу за луковицей, не придавая значения тому, что делает.
— Да.
— Ты хочешь пригласить их в гости?
— Нет. Я хочу, чтобы они жили здесь.
И тут до Люси дошло:
— Здесь? Ты, наверное, шутишь?
— Ничуть. Уверяю тебя, ты не пожалеешь о том, что связалась со мной. Хоть пообщаешься с настоящими мужчинами. Поверь, это лучшее, что можно себе представить в твоем девственном положении…
Люся полоснула ножом по пальцу. Кровь хлынула на разрезанные зеленоватые луковицы.
Наталия бросилась оказывать первую помощь. Крикнула со двора Валентина, заставила его принести из машины аптечку и сделала перевязку.
— Как это тебя угораздило? А кровищи-то сколько! Ну ничего, это хорошая примета…
Лук в крови, значит, кровь будет и в щах. Знаешь, как привораживают мужчин?
— Как?
— Подмешивают в еду кровь. Это все глупости, конечно… Но вдруг тебе действительно понравится кто-нибудь из них.
Люся перехватила взгляд, какой бросил Валентин на Наталию: он выражал крайнюю степень удивления.
— О чем это ты? — спросил он.
Наталия, укладывая оставшиеся бинты и вату в аптечку, сказала как ни в чем не бывало:
— Чует мое сердце, что они приехали. Люся, последи за щами и посоли картошку, а я пойду встречу..
Она оделась и ушла.
— Она что, приведет их сюда? — спросила Люся, с трудом говоря, потому что чувствовала себя в присутствии Валентина какой-то деревянной, неживой.
— Конечно, — усмехнулся он. А потом взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал в губы. Как понравившегося ребенка. — Знаешь, Люся… По-моему, я виноват перед тобой. Скажи, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
— В каком смысле? — проговорила она не своим голосом, чувствуя, как ей изменяют силы. «Он жалеет о том, что сделал… Он совсем не любит меня. Он просто использовал меня, чтобы утолить свой голод… Потому что она ему отказала…»
— Ты же понимаешь, что мы не должны были этого делать. Ты прости меня…
— А что же теперь делать мне?
— Я не знаю. Но, по-моему, никакой трагедии не произошло. Я же не первый твой мужчина…
— Как это не первый? — не поверила своим ушам Люся. — У меня до вас никого еще не было.
Валентин пожал плечами. Люся не была девственницей.
Он смотрел, как она плачет, и не мог найти слов, чтобы ее утешить.
— Я готов жениться на тебе, если для тебя это так важно, — наконец сказал он, понимая, что если она не остановится, то будет большой скандал и придется обо всем рассказать Наталии. Он потеряет ее, но зато будет знать, что поступил честно.
— Я… У меня… Что я наделала? — рыдала она уже в голос.
Валентин, чувствуя, что скоро в доме появятся посторонние люди, которым совсем не обязательно присутствовать при этой драме, налил полстакана водки и протянул Люсе.
— Вот, выпей, тебе надо успокоиться. Если хочешь, я сам все расскажу ей… Но ты должна знать, что, кроме этой женщины, я никого не люблю. Я и сам не знаю, зачем я это сделал. Но все будет так, как ты скажешь. Обещаю тебе.
Никогда в жизни ему еще не было так стыдно. Но он не мог сказать этой наивной девушке, что, занимаясь с ней любовью всю ночь, он на самом деле обнимал Наталию…
Аржанухин сидел с отсутствующим видом за зарешеченной дверью склада заготконторы и курил.
Ушаков докладывал обстановку прибывшим на снегоходах из райцентра следователю Ведерникову и старшему инспектору утро Селезневу. Наталия сидела рядом и слушала. Ведерников, в точности выполняя свое обещание, данное им Логинову, объяснил Ушакову с Самсоновым, что Наталия Валерьевна Орехова — помощник следователя и обладает соответствующими полномочиями.
— Вот, Владимир Александрович, что мы нашли на квартире Аржанухина, — с этими словами Ушаков достал из старого кожаного портфеля пакет, из которого выпали красная шелковая юбка и белая тонкая блузка.
— А это что? — спросил Ведерников, показывая на скомканные серые комочки.
— Белые капроновые чулки. Грязные, словно в них бегали босиком…
— Это одежда потерпевшей?
— По-моему, — решила вмешаться Наталия, чувствуя, что если она этого не сделает, то Ушаков будет рассказывать еще полдня, — потерпевших все-таки двое. Я звонила Логинову и все объяснила… Дело в том, что только что похоронили жену директора птицефабрики, Ларису Ванееву, молодую женщину, которая погибла при очень странных обстоятельствах. Ее нашли на молочном складе на ферме.., ночью… Ошеров, это местный доктор, который ее осматривал, утверждает, что Лариса имела половой контакт с мужчиной, однако, отрицает факт насилия.., ссылается на отсутствие синяков и прочего… Это и понятно, поскольку эксперта здесь не было, анализы никто не делал… Женщину похоронили, даже не проведя вскрытия и не установив причину смерти. Предполагается, что она все же была изнасилована, но умерла от сердечного приступа. Я осматривала ее… — Наталия сделала паузу и выразительно посмотрела в глаза потрясенному ее решительной речью участковому. Думаю, что, когда ее нашли, она лежала на боку, потому что вся левая часть тела, насколько я заметила, посинела. Такое бывает при инфарктах, когда человек умирает, лежа на боку… Никаких внешних повреждений на теле не обнаружено…
Разве что стертые, какие-то отбитые пятки…
И розовый пятна, похожие на засосы (хотя, конечно, на мертвом теле они совершенно другого оттенка). Но, самое главное, ее нашли вот в этих самых вещах… — Она ткнула пальцем в юбку и блузку на столе. — Это одежда Ларисы Ванеевой, которую, кстати, ее муж никогда на ней не видел…
