Проснулась я оттого, что ступню со страшной силой рвало. Ну да, я же делала педикюр. Который час? Почти девять вечера. Весь день потеряла. Что теперь делать? Посмотреть телевизор? Почитать? Разложить пасьянс? В который уже раз? А может быть, потренировать сверхсознание? Это мысль. Не нужно никуда идти, что – имея в виду состояние ступни – весьма существенно. Ну, за дело. Я удобно лежу на спине, глаза закрыты, тело расслаблено. Первым делом нужно избавиться от негативных мыслей. Представляешь себе, что они улетают с кончиков твоих пальцев. Зависть, печали, огорчения. Вторая ступень самая трудная: нужно освободиться от всех мыслей, чтобы ввести позитивные. И вот лежишь и изображаешь, будто совсем не думаешь. Повторяешь: «Пустота, пустота, пустота» – и вдруг ловишь себя на мысли: а что приготовить на ужин или что сказала мама во время последнего телефонного разговора. «Надо купить колготки. Пустота, пустота, пустота. Интересно, Рафал все еще ходит с той толстухой? Пустота. Сволочная баба. Нет, это он скотина. Через месяц после разрыва. Пустота, пустота. Как он мог так поступить со мной?! Стоп, я же не должна ни о чем думать. Расслабимся. Нет никакого Рафала, нет проблем с деньгами, нет никакой толстухи. Пустота, пустота, пустота. О, кажется, стиральная машина остановилась. Кстати сказать, зачем я стирала, если батареи уже не греют. Теперь белье неделю будет киснуть. Все, я ни о чем не думаю. Значит, так. Пустота, пустота, пустота. Ну наконец-то я ни о чем не думаю. То есть как? Я думаю, что я не думаю, но я же думаю».
Я уже говорила, что освободиться от мыслей нелегко. Лучше сразу перейти к третьему этапу – призыванию позитивных мыслей. «Силой своего сверхсознания велю, приказываю, требую, чтобы…»Ну, и тут называешь желание и повторяешь эту формулу по меньшей мере трижды. Авторша книги предостерегает от употребления слов «умоляю», «прошу». Мы, люди, несем в себе элемент божественности и потому имеем право приказывать, колдовать, хотеть! Имеем право требовать. Да! Именно требовать! И вот я требую. Силой своего сверхсознания требую, чтобы кто-нибудь вызволил меня из этой скуки. Пусть кто-нибудь придет ко мне и сделает так, чтобы время полетело быстрей. Пусть это будет Рафал! Умоляю. То есть требую, пусть это будет Рафал! И вдруг звонок. Получилось! Я заковыляла к двери.
– Привет, Малина. Спала?
Это оказалась всего-навсего Эва. Где я совершила ошибку? Наверно, слишком быстро перешла к фазе требований.
– Нет. Тренирую сверхсознание. Заходи.
– Я тоже когда-то пробовала, но мне ни разу не удалось перебраться через вторую фазу. Достаточно было несколько раз повторить слово «пустота», и я засыпала. Что это у тебя с ногой?
– Педикюр делала, – объяснила я, дотронувшись до бинтов.
– Да уж, руки у тебя вставлены не тем концом, с этим спорить невозможно. Достаточно посмотреть на повязку. А я думала, что мы завтра вместе поедем за город. Тетушка дала мне ключи от своего домика в Малой Касинке.
– Не знаю, удастся ли мне натянуть ботинок. А кроме того, вряд ли я смогу доковылять до вокзала.
– Виктор одолжил у отца микроавтобус, так что мы подъехали бы прямо к твоему дому.
– А кто едет?
– Я, Иола с Виктором, Анка со своим новым парнем и еще Лешек.
– Он снова сменил партнера?
– Ну ты же знаешь Лешека, у него каждые два месяца новая любовь. Так как?
– Поеду.
– Мы будем у тебя ровно в девять утра. Ладно, я побежала, мне еще нужно делать закупки.
4.05. Уже с самого начала похоже было, что все пойдет сикось-накось. Из-за нового хахаля Анки, некоего Петра. Мы выехали первого в десять, ну, может, пятнадцать минут десятого.
– Слушай, Малина. Это у тебя такое имя, да? Тебе кто-нибудь говорил, что время – это деньги?
– Мне тоже очень приятно с тобой познакомиться.
И мы поехали. На протяжении всего пути Петр не сказал мне ни слова. Иола сидела и смотрела на Виктора, словно курица. Виктор смотрел на дорогу. Потому что вел машину. Эва подремывала, остальные сидели, погруженные в собственные мысли. Тишина. Сколько можно так ехать? Первым не выдержал Лешек.
– Ты где работаешь? – обратился он к Петру.
– В гипермаркете. Я – первый ассистент второго менеджера в отделе плодово-овощных консервов.
– Интересно. – Лешек подсел поближе к нему. – Консервы, надо же.
– И что ты там делаешь? Докручиваешь крышки на банках? – поинтересовалась Эва.
– Я – первый ассистент, – с упором повторил Петр. – Это ответственная работа. В скором времени я получу повышение и буду вторым менеджером. А через год, кто знает, может, даже буду первым.
– Карьера, – подвела итог Эва.
– Можно и так сказать, – Петр не уловил иронии. – Через пять лет я стану заместителем директора. Таков мой план.
– И будешь отдавать распоряжения начальственным басом, – мечтательно произнес Лешек. – Чудесно.
– Вовсе ничего чудесного, – вмешался его дружок Диди. – Ненавижу гипермаркеты. И это космическое освещение внутри…
– Благодаря ему овощи и фрукты выглядят как на рекламе, – объяснил Петр.
– Зато люди выглядят как больные рыбы.
– Да, действительно, – признал Лешек, – все угри видны, все лишние волоски. Кошмар.
– А кроме того, – не унимался Диди, – алчность в глазах покупателей.
– Вот это точно, – подтвердила Эва. – Помнишь, Иола? Я один раз дала себя вытащить в такой гипермаркет. Перед самой Пасхой. Тысячи людей с корзинками. Агрессивные, алчные, мечутся между стеллажами. Ужас. Как можно работать в таких условиях? Это занятие не для нормального человека.
– Я не жалуюсь, – сказал Петр.
– И это говорит о многом, – заключила я.
Он не отреагировал.
Остаток пути мы проделали в молчании. А когда высаживались из автобусика, Петр нагло втиснулся передо мной. Я послала ему взгляд василиска.
– Вы же сами хотели равноправия, – бросил он с циничной ухмылкой и пошел за своими вещами.
Я даже не успела огрызнуться. Я еще долго размышляла, стоит ли вообще вылезать, не безопасней ли для всех будет, если я останусь в машине. Я глянула на Лешека – он тоже не спешил выходить.
– И что ты о нем скажешь? – мотнула я головой в сторону Петра.
– О нем? Он не похож на «лесбиянца». Но как это проверить?
– Придумай что-нибудь, у тебя в запасе целый уикенд.
Долгий праздничный уикенд
Понедельник, Праздник труда. Мы лежим на террасе. На шезлонгах, укрытые пледами до набрякших век. Санаторий.
– Какой мне сон чудесный снился, – мечтательно произнес Лешек.
– Что ты летаешь? – встревожился Диди. Лешеку, когда он переживает новое увлечение, неизменно снится, будто он летает.
– Угу. Не знаю даже почему. Мне снилось, будто я перепрыгиваю с ветки на ветку, словно белка-летяга. Ах, друзья мои, какое дивное ощущение. А потом я подумал: а может, взмыть? И знаете, это оказалось совсем просто. Нужно как следует разбежаться. Бежишь, бежишь, потом вытягиваешь руки, как будто ныряешь ласточкой. Отталкиваешься ногами и летишь.
