— Сколько угодно! — Марчелла подвела нас к стойке «Trenda». — Можно начать с установления палитры ваших личных оттенков. Вы ведь знаете, что отнюдь не все цвета подходят всем. Сюда. Начнем с блондинки…
Она хорошо разбиралась в оттенках, но определенно не годилась в продавщицы. Может, я действительно сделала ей одолжение, устроив скандал, благодаря которому ее направили на курсы оптовой торговли. Пока Марчелла объясняла насчет тонов кожи, оттенков косметики и времен года, я поглядела на часы. Уже больше половины восьмого.
— Остановись, Марчелла, — сказала я. — Мы уже обращены в твою веру, так что проповедь отменяется. Давай, грузи нас товаром. Нам нужно накупить как можно больше до закрытия магазина.
Как можно больше.
— Ну, выкладывай, — сказала я, когда мы с Аланой наблюдали, как очаровательная старушенция в ресторане «Зарела» разделывает авокадо для гуакамолы[8] прямо на нашем столе. — Для чего ты все это накупила? Тебе ведь это не нужно?
— Вот именно. — Алана обмакнула чипс в соус. — Разве что та шляпка «Берберри». Хотя, как я уже говорила, с клеткой мне не все ясно.
Шляпка «Берберри» была куплена по принципу «А, одно к одному!». Во всех остальных случаях Алана выбирала вещи но ценнику: чем дороже, тем лучше. Мы довольно быстро переместились в «Тиффани», потому что она сообразила, что ювелирные изделия обладают двумя преимуществами: занимают мало места и мало весят, к тому же безумно дорого стоят. Когда прозвенел звонок, предупреждающий о закрытии магазина, Алана заплатила носильщику, чтобы он отнес покупки к ней домой, а мы налегке отправились в «Зарелу» отметить Пятое мая.
— Значит, ты все это накупила, чтобы возвратить…
— И получить за все наличные. Конечно, мне потребуется два-три дня, чтобы вернуть все покупки, но зато я получу круглую сумму наличными, и мне будет на что жить. Должна тебе сказать, я не полагаюсь на папу. Он раньше никогда такого не устраивал.
— А подробнее? — предложила я. Во время закупочной лихорадки, сгребая все подряд, она сообщила мне только основные факты и в общих чертах.
— Милая, я не в состоянии передать тебе всю трагедию в лицах. Достаточно сказать, что он намерен только оплачивать мой кооператив, чтобы я, по крайней мере, не попала в число бомжей.
«Чтобы мы не попали в число бомжей», — подумала я, вспомнив о том, что уже задолжала Алане квартплату за несколько месяцев. Мне просто позарез необходим новый контракт с сериалом «Наше завтра».
— Но кроме крыши над головой и обедов украдкой с мамой время от времени, я останусь без гроша, когда папа аннулирует мои кредитки. Вообще никаких денег. Ты же знаешь, я так жить не могу.
Я горестно кивнула:
— Я тебе сочувствую. И что ты намерена делать?
— Искать работу, разумеется, — беспечно сказала она.
По-моему, она еще не осознала размеров ущерба.
Бедняжка Алана. Все-таки непонятно, как она сумеет выйти из этого положения?
— Какого рода работу ты собираешься искать? — спросила я. подумав, что, в сущности, она не готова ни к какой более или менее прилично оплачиваемой работе.
— Меня осенило, когда мы помирились с Марчеллой в отделе косметики. Я всегда восхищалась тем, какая легкая работа у демонстраторов, ну, знаешь, тех, кто предлагает опрыскать покупателей каким-нибудь парфюмом. Как ты думаешь, я смогла бы с этим справиться? Интересно, смогу я повторить раз двадцать за день: «Вам подсказать что-нибудь? Вам подсказать? Вам подсказать?»
Это уже звучало похоже на план.
— Теперь, когда мы подружились с Марчеллой, я думаю, что могла бы начать с «Бон Ни», — продолжала Алана. — Я позвоню ей завтра же утром не откладывая. Или послезавтра. У меня назначен массаж нагретыми камнями, и потом надо возвратить все эти покупки. Но рано или поздно я намерена заняться работой — обрызгивать духами элегантных дам.
— Занималась я этим. В общем, иногда было даже забавно, но после сезона рождественских покупок они не очень-то активны.
Заговорив о своем опыте работы, я вспомнила, что мне даже приходилось голодать, пока я не получила роль в сериале. Ни страховки, ни наличных денег. Я жила в ужасной квартире в подвале с двумя соседками, явно лесбиянками. Я подрабатывала официанткой в столовой, и на прослушиваниях от меня пахло столовским жиром. Я копила мелочь на чашку элитного кофе и заходила в кафе «Старбакс» по утрам попозже, чтобы прочитать газету, оставленную кем-нибудь из клиентов. Та еще жизнь!
Но это было до того, как я познакомилась с Аланой и стала снимать у нее свободную комнату на Мэдисон-авеню за символическую плату. До того, как я смогла себе позволить стрижку и укладку у настоящего мастера. До того, как я смогла делать маникюр и массаж лица в салоне, и до изысканных обедов в таких местах, как «Зарела», где очаровательная старушка готовит у тебя на глазах гуакамолу.
Если вы бывали в ресторане «Зарела», вы знаете, о ком я говорю. Ее работа состоит в том, что она подходит к каждому пришедшему посетителю и предлагает приготовить соус из авокадо. Я видела, как она ловко проделывает это для пускавших друг другу пыль в глаза бизнесменов, для отчаянно ссорившейся пары, для нашей девичьей компании, погруженной в обсуждение злободневного вопроса о том, как рискованно делать минет необрезанным. Старушка — просто прелесть.
— Спасибо, — поблагодарила я, когда она закончила.
Я дата ей на чай несколько долларов, а Алана сунула двадцатку. Бабуля благодарила и кланялась так, словно мы вручили ей миллион золотом, а потом перешла к другому столику.
— Я что, действительно дала ей двадцать долларов? — спросила Алана. Я кивнула, и она стукнула себя по лбу: — Боже, какая я идиотка! Я сама нищая, а подаю такие щедрые чаевые. Жаль, что нельзя ее вернуть.
— Рассматривай это как прощальный жест. И вообще, ты станешь Золушкой только с утра, а сейчас и до полуночи еще далеко.
— Вот-вот, я об этом и думаю, Хейли. За обед плачу я, а потом мы прогуляемся по барам или завернем в клуб, а может, еще куда-нибудь. У тебя истекает контракт, у меня проблемы с родителями, и, по-моему, мы вполне заслужили скромное развлечение. Может, это в последний раз!
— Вот это больше похоже на ту Алану, которую я знаю. — Я подняла бокал с «Маргаритой», чувствуя, как сблизил нас сегодняшний вечер. Мы, конечно, и раньше ощущали дружескую близость, особенно во время пробежек по магазинам, но сегодня мы обе находились в стесненных обстоятельствах, и это порождало особое чувство локтя.
— Я так благодарна тебе, Алана, Ты невероятно щедрый человек. Не знаю, что бы со мной стало, не будь тебя.
