— Понятно.
— Такова жизнь, — бодро сказал он. — Хорошо, что детей не было. У вас есть дети?
— Конечно, нет.
— Я не обидел вас своим вопросом?
— Теоретически — нет, но, поскольку я только что сказала, что не замужем, то, наверное, да.
— Я понял, что вы замужем. Про вас иначе и не скажешь. Если, конечно, вы не лесбиянка.
— Вышло так, что нет, но что это за вопрос? Вам что, нужна такого рода информация о людях, которые собираются нанять вас на работу?
— Мисс Лоринг, подрядчику надо рассказывать все. Иначе как он поймет, что именно вам нужно?
— Мне нужны тепло в доме и горячая вода, — ответила Джастин, не сдержав улыбки.
— Это я вам обещаю, — уверил он ее. — С этого надо начинать. Но вы, возможно, поймете, что хотите чего-нибудь еще.
— Ага! Теперь вы начнете уговаривать меня переделывать то, что я вовсе не собираюсь переделывать.
— Ни за что. Можем остановиться на отоплении и горячей воде, — серьезно сказал Эйден Хендерсон. — Я беру десять процентов за то, что договариваюсь об объеме работ, нанимаю хороших исполнителей и слежу за тем, что они делают. Работы у меня достаточно, и сюда я пришел по просьбе ваших друзей, которые считают, что вам нужен подрядчик. «Срочно нужен», — так они сказали. «Она в отчаянном положении, Эйден, пожалуйста, постарайтесь ей помочь».
— Где вы учились? — спросила вдруг Джастин, лишь бы не говорить о том, как необходимы ей его услуги.
— В университете Колорадо. Я из Денвера.
— Футбол? — саркастически хмыкнула она. Ковбой, поэтому и выглядит таким стопроцентным американцем.
— Нет. Легкая атлетика и бокс. И, естественно, лыжи.
— Разумеется. Как это я сразу не догадалась, что вы не могли не заниматься лыжным спортом.
— Какая сложная фраза. А что вы, собственно, хотели этим сказать?
— Наверное, я просто завидую людям, которые могут позволить себе кататься туда-сюда по горам, вызывая при этом всеобщее восхищение. Я начала работать с семнадцати лет.
— И чем вы занимались?
— Была манекенщицей.
— Я так и подумал. Честно говоря, ваша фотография висела у меня над кроватью, когда я был студентом.
— Если вы знали, то зачем же спрашивали?
— Это было… дайте сосчитать, сейчас мне тридцать шесть, значит — шестнадцать лет назад. Вы были потрясающим ребенком. Но сейчас вы настолько красивее, что может показаться, что вы просто другой человек.
— Только отопление и горячая вода, ничего больше!
— Все еще думаете, что я собираюсь вас раскручивать? Послушайте, — сказал Эйден серьезно, — давайте я найду вам другого подрядчика, а мы начнем все сначала.
— Что начнем?
— Мне кажется, что вы поняли.
— Серьезно? — спросила Джастин с иронией.
— Совершенно серьезно. — Он снял очки и внимательно на нее посмотрел. — Абсолютно серьезно.
— Нет, — ответила Джастин. «Я же стараюсь быть благоразумной, — думала она, — и руководствоваться только здравым смыслом, какое к этому имеет отношение его шрам над бровью и еще один, чуть побольше, — на подбородке, из-за которых он кажется таким симпатичным, таким надежным человеком, ну прямо Харрисон Форд». Спортивные травмы? Следы боксерских боев? Автомобильная катастрофа? И тут Джастин с ужасом поняла, что ей безумно хочется об этом узнать.
— Нет? Что — нет? — спросил Эйден, смущенный ее прямым ответом.
— Мне не нужен другой подрядчик. Считайте, что вы наняты.
— Отлично. А теперь я могу пригласить вас поужинать?
— Это совершенно другое дело.
— И каков будет ответ?
— С удовольствием принимаю приглашение. — Первое впечатление всегда верное, напомнила себе Джастин, делая страшное умственное усилие, и вообще не правильно, не по-американски относиться к человеку с предубеждением только потому, что он — представитель сомнительной профессии. Это все равно что не участвовать в голосовании потому, что не доверяешь политикам. В корзине могут попасться и хорошие яблоки.
— Завтра?
— А почему не сегодня? Я умираю с голоду. И микроволновая печь у меня сломалась, — соврала Джастин.
— Нельзя пользоваться микроволновой печью в такой кухне. Пробки вылетят.
— Значит, плохо мое дело, да?
— Это плохо только для Ист-Сайда. Итальянская кухня? Тайская? Мексиканская?
— А вы едите… мясо? — спросила Джастин. Ей почему-то захотелось оставить его здесь, на кухне, в ее доме.
— Конечно. И мартини пью.
— Кажется, мне необходим бифштекс. Я немного… ослабла.
«Кокетничаешь, — сурово сказала себе Джастин, — кокетничаешь, как старая полковая лошадь». Она стала кокетничать, как только его увидела, хотя он, естественно, об этом и не подозревал. И ей не было стыдно ни капельки.
— Я тоже. Но это — приятная слабость.
Джастин смотрела на его руки, пытаясь все-таки опомниться. Но руки у Эйдена были большие и мягкие, надежные. У него замечательные пальцы. Ей захотелось взять его руки в свои. Джастин взяла со стола очки Эйдена и посмотрела в них, но ничего разглядеть не могла — все расплывалось. Значит, настоящие. Она положила очки обратно и вдруг подумала, какой у него беззащитный вид. Беззащитный, добрый, несет с собой тепло и горячую воду… Кто осудит ее за то, что она его наняла?
— Бифштекс я могу приготовить прямо здесь, — предложила она, сообщая о том, что пришло ей в голову несколько секунд назад. — Конфорки пока что работают, а бифштексы у меня есть. В буфете — бутылка джина. А еще — вермут и даже… — Она судорожно пыталась придумать что-нибудь еще.
— Даже?
— Даже маринованные луковки для коктейля. Могу сделать «Гибсон». У меня прирожденный талант к коктейлям.
— За «Гибсон» я все отдам.
— Значит, решено? — спросила Джастин с видом гостеприимной хозяйки. Эйдену Хендерсону предстояло попробовать единственное блюдо, которое она умела готовить. А детали контракта они обговорят позже.
Мы только вошли в вестибюль, который был словно пропитан ароматом сигар и дорогого одеколона, и я сразу же поняла, чем здесь пахнет. «Плаза-Атене» — один из самых роскошных пятизвездочных отелей мира, но притягивает он отнюдь не только состоятельных калек, которые раскатывали в своих инвалидных колясках по всему холлу.
Я совершенно уверена, что год назад, когда я была в Париже и жила за углом, в далеко не столь роскошном «Ла Тремуаль», типы здесь собирались те же. Этакие плейбои-космополиты, явно неженатые, которые сидят в холле, что-то пьют, посылают какие-то факсы, куда-то звонят, а на самом деле поджидают компашки вроде нашей. «Плаза» расположена на авеню Монтень, как раз напротив «Диора», рядом полно других домов моды, так что это отменный наблюдательный пункт — все новенькие манекенщицы непременно оказываются здесь.
