И вот вдруг она внезапно зовет меня приехать. Сама…
— Что-то случилось, мам?
— В общем-то да… Видишь ли, ты же знаешь, что единственным мужчиной в нашей семье был твой дедушка, даже несмотря на преклонный возраст он до последних мгновений оставался в крепком уме, и я всегда обращалась к нему за помощью, а сейчас… — и вдруг замолчала.
Секунда, две, пять…
— А сейчас?.. — осторожно напомнила я, ощутив непонятную тревогу. — Ма-ам, ты тут? Что сейчас?
— Что сейчас?
— Ну, ты же сама только что рассказывала мне о дедушке, о том, что раньше ты полагалась на его поддержку, а сейчас… что?
— А… действительно, — и словно включилась: — Видишь ли, Геля, я в замешательстве и совершенно не знаю, что мне делать.
Я перехватила телефон поудобнее и закатила глаза.
— Пожалуйста, просто скажи — что произошло?
— Кажется, я случайно подарила нашу квартиру чужим людям и скоро меня выгонят из дома.
Я ощутила, как от лица отлила кровь.
— В каком это смысле — подарила? Как так вышло?
— Стыдно признаться, но… я сама не знаю.
Забив на уже остывающий стаканчик кофе, бросила все и озабоченно пошла в сторону деканата.
— Жди, вечером буду у тебя.
***
Забежав в деканат, я, коротко объяснив ситуацию, написала заявление, что на завтра беру вынужденный выходной. К счастью, никто не стал вставлять палки в колеса, но предупредили, что на решение проблем в меня есть только сутки.
— Я успею! — пообещала я, и, кое-как проведя три оставшиеся лекции, рванула к своей машине. А там, вцепившись в руль, буквально впала в ступор.
Тревога стальными тисками сжимала сердце, в голове крутился миллион мыслей.
В каком это смысле «подарила квартиру»? Как так произошло?
Может, ее обманули?
Представить, что мою маму кто-то обвел вокруг пальца было… несколько сложно. Она никогда не была слишком доверчивой, никого чужих близко не подпускала. У нас не было каких-то алчных родственников, которые позарились бы вдруг на не принадлежащие им метры.
Может, заявился мой беглый папаша и предъявил какие-то права?
Это было еще маловероятнее. Родители ни разу не общались после развода, кажется, мама даже не знает, где он сейчас. Да и вообще, квартира — подарок дедушки, и подарил он ее маме до того, как она вышла замуж.
Что тогда там могло произойти?
Я вдруг ощутила острейший укол вины. Я ужасная дочь! Да, моя мать человек с довольно сложным характером, но все-таки она мать, нужно было чаще звонить ей, пусть даже преодолевая себя.
Может, у нее стряслось что-то нехорошее и она просто молчит?
Раздался стук в окно, и я, вздрогнув, обернулась: по ту сторону стоял Бойко. Показав жестом «опусти стекло», в ожидании сложил на груди руки.
— Чего тебе, Свят? — устало спросила я, выполнив его просьбу.
— Ты меня, можно сказать, впервые так назвала. Чаще я просто Бойко.
— Прости, я очень спешу… Времени нет на любезности, — нажав на кнопку стеклоподъемника, собралась уже было повернуть ключ в замке зажигания, но он положил ладонь на ползущее вверх стекло:
— Что у тебя случилось?
— С чего ты взял, что у меня что-то случилось?
— Вижу. А еще у нас завтра лекцию твою отменили, ты выходной взяла?
— Да, мне необходимо срочно уехать.
— Далеко?
— Извини, но это семейные дела, тебя не касается.
Я думала, что после этого он точно уйдет, но нет — настырный мажор положил на ребро стекла вторую ладонь и заглянул в салон.
— Можешь мне рассказать, вдруг смогу чем-то помочь.
Я не знаю, что произошло: может, просто накопилось и я чувствовала потребность с кем-то поделиться, может, почему-то прониклась доверием именно к нему, но я взяла и передала ему телефонный разговор с мамой. Опустив, конечно, подробности наших непростых отношений.
— Понятия не имею, что именно там стряслось, душа не на месте.
— Судя по рассказу, очень похоже на черных риэлторов. Сколько лет твоей маме?
Тут я немного запнулась. С самого детства возраст родителей был причиной для насмешек в мою сторону, ведь когда я пошла в первый класс, маме было уже пятьдесят. Все думали, что это бабушка встречает меня после школы, а когда узнавали, что это мама, начинали смеяться, какая она старая. Это было диким стрессом для моей и так расшатанной уходом отца психики. Только уже будучи подростком я смогла, наконец, избавиться от этого комплекса.
— Мама родила меня поздно, почти в сорок четыре года. Сейчас ей шестьдесят семь.
Бойко отреагировал на солидный возраст моей мамы лишь слегка приподнятой бровью.
— Тогда все сходится, ее действительно могли просто обмануть. Немолодая одинокая женщина, наверняка доверчивая…
— Нет! Исключено! — уверенно отрезала я. — Моя мама не такая! Она больше сорока лет проработала бухгалтером, не могла она вот так взять и поверить каким-то чужим людям.
— Ты просто не знаешь, как работают эти парни.
— А ты не знаешь мою мать. Нет, тут наверняка что-то другое. Возможно, какая-то бюрократическая ошибка. Раньше все эти вопросы помогал решать дедушка, но он умер, а других мужчин у нас в семье больше нет… В общем, я сейчас поеду к ней и все выясню на месте.
— И далеко ехать?
— Двести пятьдесят километров, — и сразу же мысленно прикинула, что это не так уж и мало, учитывая пробки, заправку и прочие форс-мажоры. — Ладно, прости, но время поджимает, если я хочу приехать засветло — надо выезжать, — быстро распрощалась со студентом и поехала домой.
Признаться, мне было приятно, что он проявил участие, ему как будто бы действительно было не все равно. Может, конечно, не стоило посвящать его в семейные проблемы, но поделившись стало как будто бы чуть-чуть легче. А еще он подкинул мне версию, о которой я еще не думала.
Могла ли моя мама связаться с черными риэлторами? Такой, какой я ее знала и помнила еще живя вместе — нет, никогда. Но мы толком не виделись и не общались все эти шесть лет, что я жила в Питере, а последние два года контакт и вовсе почти сошел на нет, могла ли она так разительно измениться? Встречи «бегом» пару раз в год на праздники, редкие звонки…
Я плохая дочь, плохая… Нужно было заткнуть обиду поглубже и идти на контакт первой!
Побросав в дорожную сумку все самое необходимое, я переоделась в удобные джинсы, кроссовки и худи, завязала волосы в высокий хвост и вышла из дома. Каково же было мое удивление, когда я увидела возле своей машины ожидающего Бойко.
— Ты ничего не перепутал? Твоя машина вон там, — кивнула на желтую юркую иномарку.
— Ну, как хочешь, можем поехать и на моей.
— Не поняла?
— Я с тобой поеду. Не нравится мне эта история.
— Свят… спасибо, конечно, но, это, правда, семейные дела. К тому же у тебя наверняк полно планов на вечер.
— Единственное мое развлечение в последнее время — доводить тебя громкой музыкой через стенку. А раз ты уедешь… В общем, буду доводить тебя в пути, — и кивнул себе за спину. — Садись. А лучше действительно поехали на моей — так точно будет быстрее. И, — критически осмотрел мой немолодой кроссовер, — безопаснее.
— Ты это серьезно сейчас? — я обалдела и даже не думала это скрывать. — Не нужно, правда, мне неудобно, да и вообще…
— Так мы едем или будем до темноты исполнять реверансы?
Хоть его предложение показалось слишком неожиданным, дерзким, где-то даже нелепым, но я вдруг поняла, что парадоксально — но мне с ним действительно будет спокойнее. Все-таки мужчина.
А вдруг там на самом деле какая-нибудь мутная история? Я же абсолютно не знаю, что со всем этим делать и куда бежать в первую очередь! Да и дорога… опыт вождения у меня был, но все больше по городу, по знакомым улицам…
До этого момента я даже не подозревала, как остро нуждаюсь в поддержке, сильном и надежном плече. И что особенно было волнительно приятно, что откликнулся именно он. Сам, без просьб и подсказок.
Решив не спорить, я послушно села на пассажирское кресло в его машину, и надежно пристегнулась ремнем безопасности.
