своих чувствах: "Не провоцируй меня, Яна. Не выводи из себя. Так будет лучше для тебя, Яна. Успокойся, Яна. Я тебя хочу. Я тебя люблю. Ты меня сломала, Яна!" Знаешь, что?! Я в твоих чувствах не виновата! Не виновата, слышишь?! А вот ты в моих очень даже виноват! Это ты меня вчера оставил в полной растерянности плакать одну, потому что трахнуть не мог! Это ты меня склоняешь к близости, используя моего брата! Это ты говоришь, что я не готова, а на следующий же день опять лапаешь меня, потому что снова я виновата, потому что посмела пойти на работу без белья, которое ты порвал! На работу, которая мне как воздух нужна... Это ты, ты, ты!!! Ты во всем виноват!
Он отшвыривает меня от себя на соседнее кресло так резко, что я ударяюсь коленом о переднюю панель.
- Слушай меня внимательно, - рыкает Рустам, в то время как я поджимаю ноги и обхватываю ушибленное колено ладонями, - если бы я только о себе думал, то вчера ни х*я никуда от тебя не уехал бы. Уж поверь. И ни к каким другим женщинам я не ездил.
- Я видела сообщение!
- И что? Я не святой. У меня были любовницы. У них есть мой номер. Я не собираюсь заниматься такой х*йней, чтобы менять телефон только по этой причине. Так что тебе нужно быть готовой к тому, что написать или позвонить мне может кто угодно из них. И это вовсе не значит, что я сразу побегу кого-то трахать. И сегодня я приехал за тобой вовсе не для того, чтобы лапать. У меня были другие планы на вечер, но п**дец как трудно удержаться, когды ты рядом в подобном виде. Я тебя в своих чувствах не обвиняю, я лишь говорю о том, что давно прошел через то, через что сейчас проходишь ты. Я свои чувства принял. И хоть ты в них не виновата, но зная, как действуешь на меня, ты несешь ответственность за свои провокации, бл*дь. За свои слова и поступки, Яна. Это все, что я пытался тебе вчера сказать, теперь ясно?
Я осторожно киваю. У меня внутри сейчас так много чувств, что трудно разложить их по полочкам. Во-первых, он сказал, что не был с другой. Я радуюсь и тут же кляну себя за это. Класс, я счастлива, что мужчина, которого я не хочу любить и хотеть, мне не изменяет... Не изменяет, значит, скоро совсем свихнется. И когда я думаю об этом, между ног начинает тянуть сильнее, словно я жду, когда же он свихнется. Больная.
Во-вторых, мне стыдно за свой срыв, произошедший из-за смеси ревности, неудовлетворенного и отвергаемого мной же желания, и злости на Рустама. Чего я добилась этим срывом? Того, что он снова вышел из себя? И что я ему все высказала, а теперь попрошу отвезти меня домой и оставить одну? Он ответит "Чтобы завтра ты мне за это опять претензию предъявила?" Тупик.
- Отлично, - рыкает Рустам, затем перегибается через спинку кресла и достает с заднего сиденья бумажный пакет. Сует мне в руки. - Голодная?
Я сминаю пакет пальцами, а он кладет ладонь на мое ушибленное колено.
- Сильно ушиблась? Прости.
**********
- Немного болит, - хриплю, наслаждаясь ласковыми поглаживаниями его теплых пальцев. Он смотрит на меня, не отрываясь, проводит по красному пятну на коже от ушиба, затем наклоняется и целует его. Я вздрагиваю и еще сильнее сжимаю пакет с едой. Мне кажется, сейчас все начнется заново. Он снова будет меня целовать, ласкать, а я снова буду сходить с ума и безуспешно бороться с собой, но этого не происходит. Рустам выпрямляется, нажимает кнопку запуска двигателя, после чего машина трогается.
- Пристегнись и поешь.
Медленно вдыхаю и выдыхаю. Когда он не смотрит на меня, не целует, не прикасается, мне проще дышать, и сердце мощными ударами не пытается сломать ребра. Папку с проектом, которую чуть раньше уронила, поднимаю и кладу на заднее сиденье. Раскрываю пакет с едой и сразу чувствую приятный чуть сладковатый запах свежей выпечки. Достаю теплые булочки и коробку с апельсиновым соком. Моим любимым. Отламываю воздушное тесто, с наслаждением кладу кусочек в рот, запивая соком через трубочку.
- Вкусно. Спасибо, - не могу не сказать. Вряд ли каждый станет вот так заботиться. Мне сейчас стыдно за свои слова о том, что он только о себе думает. О Сашке он подумал, хоть у этого была своя цель, но все же он мог бы не напрягаться с квартирой и работой для Анны, с игрушками и даже с теми ста баксами от "зубной феи".
Обо мне он все время думает, во всяком случае в том, что касается здоровья и питания. Относительно остального я пока размышляю с опасением. Слишком много противоречивых чувств вызывают эти мысли.
На слова благодарности за еду Рустам лишь коротко кивает.
Спустя минут десять его молчания, пока я спокойно ем, а он не отрывает взгляд от дороги, мне удается немного расслабиться и успокоиться. Я наконец чувствую усталость, навалившуюся на меня после насыщенного рабочего дня, поэтому позволяю себе откинуться на спинку кресла и прикрыть ненадолго глаза. Уснуть мне, конечно, не удается, потому что я все еще не ощущаю себя рядом с ним в полной безопасности.
- Сильно устала? - звучит его хриплый голос спустя какое-то время.
- Можно и так сказать, - отвечаю, не открывая глаз. - А что?
- Хотел кое-куда съездить с тобой. Но если устала сильно, то отвезу тебя домой.
- А куда ты хотел съездить? - все же распахиваю веки и перевожу взгляд на мужчину. Невольно смотрю на его руки, уверенно сжимающие руль. Рукава рубашки закатаны до локтей, предплечья покрыты темными волосами, паутины вен идут от кисти, мне хочется провести по ним пальцем, слегка надавить. Воображение рисует чувственные картинки, как его ладони сжимают не руль, а мои бедра, как ложатся на живот, гладят и скользят ниже...
- В тир, - хрипит мужчина, затем бросает на меня темный взгляд и прочищает горло. - Снова так смотришь на меня, Яна.
Я краснею и зажмуриваюсь. Не просто все замечает, а будто мысли мои читает. Ужас.
- А в тир зачем?
- Хочу научить тебя стрелять. Тогда в казино тебя заинтересовало оружие. Так ведь?
Хорошо бы было, если бы при упоминании того вечера в казино, я думала
