случилось. Джон всё решил: быстрый развод, встреча, подарки и самое главное то, что всё вовремя. Может быть, он действительно «моё чудо»? Ага… чудит по полной.
— Чудо ты в перьях, — усмехнулась глухо, сказав на русском.
Джон попытался повторить, но смысла не понял.
— Пернатое чудо? — перешёл он на английский, на что я покачала головой, смеясь.
— Нет, в перьях, оперение, — расхохоталась, и он хмурил брови. А следом без звука произнёс губами «а-а-а-а». — Человека называют «чудом в перьях», если он ведёт себя странно и непонятно для окружающих, постоянно удивляет людей своими выходками и поступками. Современное выражение используется для ласкательного названия чудаковатого человека.
— Чуднó, однако, — лёг Джон напротив. — Расскажи мне о своих родителях. О Сашке, хоть о чём, мне всё интересно.
— Почему ты купил именно ноутбук?
— Потому что я помню, что ты программист-маркетолог. Я знаю, кто это, не дурак. В Америке таких полно, но толковых мало. Я не удержался и посмотрел твои работы. Это очень круто. Мы в феврале запускаем новый сайт. И кажется ту, кто нам сделает его я нашёл, — услышала гордость в его голосе и невольно улыбнулась. Это обескуражило, что он готов доверить мне настолько.
— Эдик всегда говорил, что я дурью маюсь. Это было поначалу хобби, пока сидела в декрете, параллельно училась на заочке и сама не поняла, как это стало работой, — пожала я плечами.
И снова тишина окутала нас.
— Сколько раз мне нужно сказать, что твой бывший идиот? — процедил сквозь зубы Джон.
Повернувшись на бок, положила ладонь под щёку и внимательно посмотрела на него. Он расплылся в улыбке и протянул руку ко мне. Щёлкнул по носу и замер.
— Я не понимаю, почему ты до сих пор тут. Если бы мы не встретились сегодня, то как бы закончился мой день, не понятно. Сашка был бы расстроенный, я в одиночестве. Ты волшебник, — печально улыбнулась, а он светился как лампочка, ослепляя.
— Ага, я фей в трико, — подмигнул Джон, доведя меня чуть ли не до приступа истерики. — На досуге.
В мою голову полезли не очень хорошие мысли. Задумалась о том, что я возможно, не первая и не последняя, которая почти готова сдаться от такого натиска. От этого стало немного паршиво. Тема предательства стала для меня слишком личной.
— Как часто ты делал это? — выпалила на одном дыхании.
Джон нахмурился, видимо обдумывал мои слова. Но он резко вскинул брови и удивлённо посмотрел на меня.
— Как сегодня? — в ответ на его вопрос я кивнула. — Ни разу. Похода в ресторан хватало. Но всё затягивалось ненадолго. Мы то не уживались, то меня что-то не устраивало. А сегодня меня распирает, и я хочу ещё. Мне мало. Хочется всего и сразу, — протараторил мужчина на повышенных эмоциях.
— Чего хочется? — недоумевающе посмотрела на него.
Джон тяжело вздохнул, прикрыл ненадолго глаза. Но спустя время, открыв их, скупо улыбнулся.
— Всего, — повторил он, обводя рукой комнату. — Семью, — усмехнулся Джон. — И только с тобой.
Хотела было ударить ладонью по лбу, но воздержалась. Осознала, что мы уже зашли слишком далеко. Я не в силах уже остановить этот локомотив, который нёсся на меня на бешенной скорости.
— Джон, — прочистила горло. — Я не одна. У меня есть сын, прошлое, — хмыкнула, прикрыв глаза.
Я почувствовала, как его ладонь легла мне на плечо. Он медленно погладил, я открыла глаза.
— Ты глупая, Кристина, — фыркнул мужчина и нахмурил брови. — Алекс не проблема. Вообще. Если я найду с ним общий язык, то ты дашь мне шанс? Уберёшь защиту?
— Это отвратительная идея, — покачала головой и тяжело вздохнула.
Но Джон походу дела не собирался сдаваться и отступать.
— Я рос с отчимом, Кристина. Я знаю, что это такое. Но сейчас называю его отцом, — непринуждённо пожал плечами мужчина. — У Алекса есть отец. Хреновый, но отец. Не претендую. Нет. Я ничего не изменю уже.
— Господи, — вздохнула и продолжила: — Мне уже кажется, что если я сейчас скажу «да», то через час ты уже поведёшь меня под венец, — рассмеялась, на что он по-мальчишески улыбнулся.
— Слушай, — приложил палец Джон к губам. — А я могу. Хочешь?
— Так! — выставила руки вперёд. — Остынь, горячий и пылкий мужчина!
Мы проболтали ещё часа два. Я узнала, что он по образованию финансист. Ирэн тоже. А вот Миша — архитектор. Прям семейка бизнесменов. Мать работает на аукционах и продаёт дорогие штуковины. Отчим — адвокат по уголовным делам, очень перспективный и знаменитый в Штатах. А вот родители Мишки тоже из этой же сферы. Но только если отец — судья, с которым мы завтра встретимся, то мать — адвокат по семейным делам. Отлично. Прям команда по борьбе с моим разводом.
К двенадцати, когда мои глаза слипались, было принято решение расходиться.
— Не хочу уезжать домой, — тяжело вздохнул Джон, стоя на пороге. — Через четыре часа самолёт.
Он очень удивил меня своими словами.
— Какой самолёт?
— Надо слетать в Штаты. Дела, — пожал плечами мужчина и положил ладони мне на плечи. Как будто боялся, что я сейчас убегу. — Но тридцать первого я буду здесь! Всего-лишь два дня. Очень хочу встретить Новый год с тобой. Познакомиться с Алексом. А самое главное, — Джон игриво подёргал бровями и расплылся в улыбке, — сходить с тобой в кафе.
Я не могла и слова выдавить из себя. Почему-то неожиданно стало грустно, что он уезжает. Завтрашнюю радость придётся разделить одной. Я как будто мужа провожала…
— Хорошо. Главное пережить завтрашний день, — тяжело вздохнув, потёрлась щекой о его плечо.
Оторвавшись от него, выдавила улыбку. Не могла отделаться от мысли, что привыкла к нему за целый день. Тяжело было так, словно мы прощались. И все события за целый день… потеряют свою ценность, как только он перейдёт порог.
Но Джон решил закрепить этот день. Поцелуй получился как в ванной. Слишком чувственный и трепетный. Никакого напора или принуждения. Внутри снова всё начало порхать. Обвила его шею и подалась к нему. Я приняла неизбежное. Не хотела его отпускать. С ним спокойно. Это факт.
Тусклый свет бра бесил до невозможности. Дико хотелось затащить его в спальню, раздеть и показать, какой я бываю в ударе. Мозг сопротивлялся и отчаянно твердил, что совершу ошибку. И мы не успели прервать поцелуй, как дверь одной из комнат открылась. Тихий и сонный голосок сына не просто разорвал тишину, а взорвал к чертям собачьим:
— Мам, а кто это?
Меня аж тряхануло от такого момента. Хотелось лишь ругаться и исключительно матом. Но осилила лишь стукнуть себя по лбу.
— Чёрт! — прошептала. —
