20-ый. Я не бизнесмен и не смогу им стать.
Для меня дороже человеческие отношения.
Быть может все дело в том, что я решила, что он со мной искренен.
Я услышала шаги Никона и, подскочив с кровати, попыталась закрыть дверь. Его нога заблокировала мою попытку.
— Надя. Наденька, пусти, — его спокойный тон пугал.
— Зачем? — слезы быстро высохли.
Мне нельзя быть слабой. Я уже была ей и теперь поплатилась. А слабость я проявила своим признанием. Нужно было держать все в себе, не рассказывая о своих чувствах.
— Давай не будем пороть горячку. Я же тебе рассказал, что хочу, чтобы ты знала. А ведь мог просто сделать так, как того пожелал Ковальчук.
— Я не порю горячку.
— Ты же уже, наверное, нарисовала в своей красивой светлой головушке наше расставание.
— Мы не встречаемся, чтобы я рисовала в голове расставание.
— Только начали. Я не собираюсь рвать с тобой. Понимаешь?
— И как ты собираешься это делать, если ты должен меня прилюдно уволить. Или мы должны встречаться, скрывая отношения?
— Пока не знаю, как мы это реализуем. Но мы справимся. Я уверен!
Он зашел в спальню.
— У нас еще целый день в Гоа, давай не будем думать о делах. Давай отдыхать.
— Перед смертью не надышишься.
— Не драматизируй! — Никон захватил меня в объятия.
— Я не драматизирую. У меня вопрос… А когда ты меня будешь оповещать об увольнении, много будет свидетелей?
— Чем больше, тем лучше!
Я поежилась.
— Но финансовая компенсация все же будет? И ты мне обещал корпоративную квартиру.
Никон хихикнул и закивал.
— Тогда ладно. Но мне все равно не нравится это все! Моя репутация архитектора будет ниже плинтуса.
— А я так не считаю. Если ты откроешь свое дело, то сможешь всем доказать, что это не так.
— Ага! Кто мне контракты будет давать? Все же узнают, что гуру российской архитектуры не посчитал меня талантом. Если только бесплатно брать заказы.
— Ты права. Первое время придется брать бесплатные заказы.
— Это унизительно!
— Да? Знала бы ты, через что мне пришлось пройти, чтобы построить свой бизнес, — он усмехнулся.
— И знать не хочу! Поэтому я и не лезла в бизнес! Как по мне, капитализм это утопия.
— Утопия? А я считал социализм утопия.
— Нет, именно социализм это будущее. Мир давно пора сделать справедливым и распределять ценности в более или менее равных долях. А не так, что у одних все, у большинства — ничего.
Никон удивленно посмотрел в мои глаза.
— И как ты это видишь? Как мир капитализма станет социализмом?
— Это все должны сделать. Каждый.
— Даже не представляю, что какой-нибудь Уоррен Баффет отдаст свое состояние в угоду социализма. Это утопия.
— Это не утопия! Ты в курсе, что возобновляемое и экологичное топливо было еще 100 лет назад?
— В курсе. И что? Разве кто-то позволит снять мир с нефтяной иглы?
— Ты в курсе, что если в Сахаре установить солнечные батареи площадью всего 20 квадратных километров, этого хватит, чтобы обеспечить весь мир бесплатным электричеством.
— Я это знаю.
— Почему тогда ничего не делаешь? Ты зовешься лучшим бизнесменом страны в области архитекторы. Почему ты только и думаешь, что о заработке? Почему не меняешь мир к лучшему? Ты же понимаешь, что у тебя намного больше возможностей и рычагов, чем у какой-нибудь Наденьки. Но и Наденька должна менять мир к лучшему в силу своих возможностей.
— Я не понимаю, к чему ты клонишь? — Никон хмурился.
— К тому… Сколько тебе лет? 30? И что ты сделал, чтобы мир стал лучше?
— А что сделала ты?
— Я конечно не идеал.
— Конечно.
— Не нужно перебивать!
— Извини, — кажется, этот разговор его обижал.
— Я помогаю одному питомнику для собак. Он находится в Питере. Пока училась, деньги со стипендии и с заработков на выходных выделяла на помощь животным. Конечно это мелочь, но это пока. Все зависит от моих возможностей. Как только их станет больше, я смогу делать больше.
Никон отвел взгляд.
— Ты права… Права…
* * *
Мы с ним за оставшееся до отъезда время так и не занимались любовью. Как бы мне это ни хотелось, он все равно не делал попыток ко мне подкатить. А после всей этой истории я посчитала ниже своего достоинства предлагать ему интим самой. Это выглядело бы, как будто я совершенно не ценю себя.
У Никона есть план. План как хотя бы не потерять возможность участия в тендере. Я не буду ему мешать. Сыграю свою отведенную мне роль. Быть может это и к лучшему…
Во время перелета назад сидела в удобном кресле и рисовала в голове несуразный диалог.
* * *
В присутствии целого отдела Никон заговорил первым.
— Мне кажется, мы совершили ошибку. В смысле наш отдел кадров. Мы подбираем стажеров для ежегодной практики и отправки в Европу. Но в этот раз выбор в вашу пользу был ошибкой. Стажировка это не только обучение принципу работы на примере Европы, но и проверка соискателя. Вы не справились. Мы вас увольняем и подбираем другого претендента, который подойдет на эту роль. Не волнуйтесь, финансовые обязательства со своей стороны мы выполним и сегодня же бухгалтерия оплатит ваши услуги вместе с выходным пособием.
Слезы на глазах сразу же выступили под удивленные взгляды коллег.
Что сказать на это? В голове не было никаких мыслей. Только глупый ответ насчет того, что он не справедлив…
Выскочив из кабинета, побежала к лифту.
* * *
— Спишь? — Никон коснулся моего плеча, когда я зажмурившись представляла, как это все будет выглядеть.
— Нет. Я все думаю, что я должна буду сказать. Никаких идей. Если бы я не знала, то, наверное, просто бы расплакалась перед всеми.
Обида на еще не совершенное действо, но так успешно прогнозируемое уже зияла. Я почувствовала, как слеза скатилась по щеке. Было реально обидно. Ну как так?
— Не волнуйся. Импровизируй.
— Импровизируй… Легко сказать! — я нахмурилась.
— По прилету я отвезу тебя домой. Тебе нужно будет собрать вещи, завтра ты переезжаешь.
— Да? — мои глаза загорелись.
Корпоративная квартира… Мечта!
Ладно. Я все равно в плюсе. Не очень приятно, что так приходится начинать свою трудовую карьеру, но многим еще хуже. Так что мое кредо — не унывать!
* * *
Самолет сел в аэропорту поздно вечером. Мы гнали-гнали за солнцем, но так его и не нагнали. В Москве уже было около 10 вечера. Из аэропорта нас забрала машина с водителем. Никон вел себя довольно официально.
