Меня шатает. Я думал, что смог найти точку равновесия, хотя бы не надолго. Но в итоге все снова летит к херам.
Потому что тьма во мне будоражит, кружит, подталкивает к действиям. И я едва сдерживаюсь, чтобы не поехать к Басманову и не вытрясти душу из ублюдка.
Поздно вечером приезжает Рустам. Неожиданно, учитывая, что мы договаривались не палиться лишний раз.
- Зачем? - спрашиваю, выходя к нему навстречу. Оглядываюсь на дом, но свет нигде не горит. Да и Лера вроде бы уснула - лично проверил по камерам.
- Приехал обсудить дела, - пожимает тот плечами. Но я-то понимаю, что это всего лишь предлог. Давлю взглядом и жду. - Твой голос, Дам. Он тебя выдал.
Выдыхаю сквозь зубы, мотаю головой. Черт. Никак не привыкну, что для него я порой слишком предсказуем.
- Что еще стряслось, что ты едва держишь себя в руках?
- Так заметно? - хриплю, подавляя ярость, которая тут же всполохами мечется во мне.
- Мне - да. Так что еще? С Лерой что-то?
Мне требуется не одна минута, чтобы собраться с мыслями.
- Он заставил ее, Рус. Заставил сделать аборт. Обманом вынудил подписать согласие.
- Блядь, - не сдерживается друг. - Когда ты узнал?
- Сегодня.
- Как ты?
- А как сам думаешь?
- Ну, ты еще здесь, значит, не все так плохо? - он вглядывается в мое лицо, и я понимаю, что именно ищет. Просчитывает, как быстро я сорвусь.
- Пиздец, - признаюсь. - Я… Черт, я не уехал только потому, что не могу Леру одну оставить после всего. Она… - шумно выдыхаю, запрокидываю голову, вглядываясь в темное небо. - Как она все это выдержала? Одна…
- Ну, теперь ты рядом. Это главное.
- Он же назло, - в каком-то диком отчаянии произношу. - Назло вырезал его, понимаешь? Ударил так, что мне до сих пор дышать больно.
- Понимаю. Но и ты пойми - ей куда больнее. Женщины вообще потерю ребенка труднее переживают.
- Да, блядь… Думаешь, я не понимаю?! Я не знаю, как в глаза ей смотреть после этого! Как? Это же ведь из-за меня! Будь отец кто-то другой…
- Остынь! - весомо роняет Сабуров. - Мы не знаем, что было бы. Давай решать то, что есть. Если сорвешься сейчас… Положение шаткое. Ситуация в городе плохая - Басманов рвет и мечет. Ищет наследницу, как ты понимаешь. Пойдешь сейчас к нему - можно смело ставить крест на всем.
Стискиваю зубы. Понимаю, что он прав. Прав во всем. Но черт подери! Как же горит внутри! Как требует отомстить за свое! Удавить своими руками!
- Я тебе уже говорил - перед тобой встанет выбор, - тихо добавляет Рустам.
Непонимающе смотрю на него.
- Пойдешь на поводу у мести, потеряешь немало.
- Ты думаешь, он не простит?
- Я не знаю. Из меня хреновый психолог, - криво усмехается друг. - Сам знаешь, тоже не все гладко решал. Но если есть хотя бы шанс, что это между вами что-то испортит… Подумай хорошо, Дамир. Стоит оно того?
- Предлагаешь забыть про Малику, про нерожденного ребенка?
- Предлагаю сделать выбор в пользу будущего, - возражает он. - Если Лера тебе правда важна. Она уже надломлена. Хочешь добить ее?
- То есть спустить ублюдку все на тормозах? Пусть дальше живет!?
- Ты меня не слышишь, - разочарованно протягивает Рустам. - Никто не обещал, что будет легко. Но порой нам приходится делать очень сложный выбор. Не ошибись в нем. Второго шанса не будет.
Его слова отзываются во мне, задерживают и оседают. Я ведь и сам задумывался над тем, могу ли отказаться от мести. Но тогда я не знал о том, что наш ребенок был фактически убит Басмановым.
- Я не смогу забыть.
- Никто и не просит. Мы можем сделать все по уму - Басманов получит свое. Если же ты сорвешься и уйдешь в штопор… Что ты ей этим докажешь?
- Что смогу защитить! - рявкаю. - Что не позволю никому безнаказанно причинять ей боль.
Он вздыхает.
- Надумаешь что-то делать, позвони. Решение за тобой. Но смотри не пожалей.
Друг уезжает, а я еще долго стою на улице, пытаясь привести мысли в порядок. Тьма во мне не унимается. Единственная, кто могла с ней бороться, сейчас недоступна. Между нами такая пропасть…
Но как бы глубока она ни была, я не отступлюсь. Лера будет со мной. Будет моя. Даже если для этого понадобится очень много времени.
И все же слова Рустама не оставляют мои мысли. Несколько дней кручу их , проживаю и обдумываю. Лера держится отстраненно. Мы едва ли парой слов перекидываемся за день. В основном она отвечает односложно и довольно сухо.
В доме везде понатыканы камеры - Богдан в этом смысле помешан на безопасности. И я пользуюсь этим, когда ожидание становится невыносимым, а реакция на мои визиты в ее комнату слишком очевидна.
Включаю и наблюдаю, как Лера подолгу стоит у окна. Просто смотрит куда-то далеко, после сидит на кровати и будто не здесь находится.
Я чувствую, что с каждым днем теряю ее все больше. Но последней каплей становится, когда узнаю, что она плачет по ночам. Тихо едва слышно. Гладит живот, словно у нее фантомные боли.
В этот момент месть и мысли о Басманове отходят на задний план. И я воспользовавшись связями Вейхмана, нахожу врача, который сделал это с Лерой…
22 Дамир
Ивана Владимировича, который проводил процедуру, найти оказалось непросто. Но у меня была сильная мотивация. И вот стоя перед ним, испытываю жгучее желание врезать за то, что он сделал.
- Послушайте, я уже отдал все документы отцу вашей девушки, - вздохнув, говорит он.
- Значит, повторите для меня! - повышаю голос. Делаю шаг к щуплому докторишке, отчего тот бледнеет.
- Хорошо, - сдается наконец. - Чего вы хотите?
- Мне нужна выписка и полный диагноз.
- Это же не какая-то глобальная операция! - вдруг взвизгивает он. - Чего вы ждете? Чуда?
Не выдерживаю, хватаю его за грудки и встряхиваю, как следует.
- Ты, блядь, врач! Ты клятву гребаную давал! Как ты мог?! Неужели не видел, что она не хотела этого!
- Давал! - неожиданно резко отвечает тот, дергается и мне приходится его выпустить. - Именно поэтому и сделал процедуру. И если бы вы забрали документы у отца пациентки, то знали бы, что выбора не было.
- Не было?! Ах ты, мразь! Не было выбора брать бабки или нет?!
- Да при чем тут это, - устало вздыхает мужик. - Хоть какие деньги заплатите, а запустить беременность заново невозможно. Понимаете?
Вот тут у меня случается настоящий ступор.
- Запустить?
- Вы не знаете, да?
- Что не знаю? Лере сделали аборт. Так?
- Так. Но… Когда девушку привезли, было уже поздно.
- Что это значит? Ее избили? Она потеряла ребенка раньше? ЧТО?!
- Во-первых, успокойтесь, - огрызается врач. - А во-вторых, девушка была не в себе. Острая боль плюс кровотечение. Мы сделали УЗИ, и я ей объяснял, но она к тому моменту уже явно меня не слушала. Отец же ее отмахнулся и просто принес согласие на аборт.
- Что с ней было?
- Замершая беременность. Увы, здесь ничего нельзя сделать, кроме как прервать ее.
Нервно сглатываю. Голова кругом от его слов.
- Это значит, что…
- Что все это случилось раньше. Ее состояние лишь следствие подобного. В таких случаях нет других вариантов.
- То есть ребенок был уже… мертв?
- Можно и так сказать. Срок был маленький. У плода даже сердце едва-едва успело сформироваться, так что…
Жмурюсь, пытаясь остановить ту лавину эмоций, которые накрывают с головой. В груди печет. Мне казалось, что все, получил все удары. Но сука судьба еще приготовила подарок.
- Как это происходит? Почему?
- Сложно сказать. Даже у полностью здоровых женщин такое случается. Может, эмбрион был не полноценным. Иногда женщина беременеет, но даже не успевает узнать об этом - организм сам избавляется от нежизнеспособного плода.
- А она… Она сможет еще иметь детей?
- Ну, насколько я могу судить, проблем по этой части у девушки нет. Сможет, конечно. Но обычно после подобной процедуры требуется некоторое время на восстановление. Опять же, стресса лучше избегать. Для женщин это очень непростой вопрос - потерять ребенка.
