А-а-а-х. Если бы моя вагина могла словить нирвану, это могло бы быть именно так. Что ж, в любом случае, сегодня это ее Нирвана. Моя вагина — довольно капризная маленькая штучка.
Я вспоминаю, как Шейд заботливо раскладывал пакетики для меня прошлой ночью, его длинные пальцы просто так передвигали их, когда я слышу торопливый голос.
— Привет, мам, мне нужны деньги на обед…
Софи врывается в мою комнату и резко останавливается, в ее взгляде — бесценная помесь ужаса и шока. Я уверена, что это отражает мое собственное выражение лица. Я пытаюсь сесть и одергиваю юбку, и в этот момент мокрые чайные пакетики рассыпаются по белому ковру моей спальни.
Я не уверена, что делать в первую очередь, поднять их, пока они не испачкали все, или попытаться объяснить моей дочери, что она только что увидела.
— Эм. — Я наклоняюсь, чтобы поднять пакеты, и Софи качает головой.
— Ты такая странная, мам.
И она выходит обратно.
— У меня в бумажнике есть деньги! — Я окликаю ее.
Никакого ответа.
Я, наверное, напугала своего ребенка на всю жизнь.
Я хватаю свой мобильный телефон и отправляю сообщение Саре.
Я так ненавижу тебя прямо сейчас.
Я бегу трусцой по коридору за губкой, затем вытираю пятна от чая на ковре. Из-за всего этого фиаско, которое произошло из-за Сары, у меня есть всего несколько минут, чтобы накраситься и провести расчёской по волосам. Сегодня утром у меня встреча, и я не могу опоздать, потому что я почти уверена, что Алекс будет присутствовать.
Сегодня я решаю не надевать чулки или даже трусики. Я не могу поверить, что делаю это, но я не могу допустить, чтобы что-то касалось моей девочки. Я просто не могу. Если бы мне не было так больно, я бы чувствовала себя неприлично из-за того, что хожу на работу без трусиков.
Как бы то ни было, я просто чувствую раздражение. Когда я сажусь в свою машину, я аккуратно укладываю свою Лысую Бразильянку так, чтобы она не терлась о мое сиденье. Мой телефон жужжит. Это Сара.
Это говорила твоя вагина, а не ты сама. Ты любишь меня. Ты должна. Потому что я знаю все твои секреты.
Я вздыхаю. В ее словах есть смысл.
Отлично. Моя вагина ненавидит тебя, — отвечаю я.
У меня даже нет времени остановиться и выпить кофе по дороге на работу, что определенно не сулит ничего хорошего моему дню.
Проходя мимо Тейлор, я рычу:
— Мне нужен кофе.
Она бросает один взгляд на мое лицо и вскакивает на ноги, предположительно, чтобы найти мне что-нибудь. Я люблю эту девушку. Она так хорошо меня знает. И еще, она не хочет мириться со мной без кофеина. Я знаю, что многое из этого, правда, потому что я тоже не хочу мириться с тем, что я без кофеина.
— Элли, — зовет она меня из-за спины, но я игнорирую ее. Я сейчас совершенно не в настроении для чего-либо, пока не выпью хотя бы две чашки.
— Я пока не в настроении, — отвечаю я, открывая дверь своего кабинета.
Обычно я не такая стерва, но оголенная промежность способна сотворить такое с человеком.
Я вхожу в свой кабинет и останавливаюсь.
Алекс небрежно сидит на диване, задрав ногу на ногу, и читает «Уолл-стрит Джорнал». Я пристально смотрю. Он поднимает взгляд. Рядом с ним стоят две чашки из местной кофейни. На нем черные брюки в тонкую полоску и белая рубашка на пуговицах. Он выглядит свежим и красивым, и очевидно, что он определенно не страдает от оголенной промежности.
И, срань господня. Сара была права. Насколько это скучно, определенно зависит от того, кто носит белую рубашку на пуговицах.
Этот наряд на пуговицах совсем не скучный. Когда она вот так перекинута через два сильных плеча, как это может быть скучно?
Алекс улыбается.
Это красивая улыбка, от которой в уголках его великолепных глаз появляются морщинки.
— Я рискнул и попытался угадать, возможно, вам нравится кофе «Кона», — весело говорит он, протягивая мне одну из чашек. — Сахар и сливки. Мне жаль, если это неправильно.
— Благослови вас господь, — говорю я, жадно выхватывая чашку из его пальцев. Я сдерживаюсь, чтобы не проглотить его в два глотка. Вместо этого я потягиваю его, как подобает леди. То есть дама, которая две недели блуждала по пустыне и готова умереть от жажды.
Алекс смеется.
— Плохое утро?
Я опускаю чашку. Если я признаю это, он может подумать, что я все-таки не могу справиться с личным стрессом. И я не могу рассказать ему о своих проблемах с вагиной.
— Эм. Просто уже много дел, — говорю я ему.
— Что ж, не буду вас задерживать. Я просто хотел сказать вам, что сегодня я буду присутствовать на собрании вашего персонала. Я просто хочу получить представление о вашем департаменте. Ничего особенного. Я просто не хотел, чтобы вы удивлялись.
Я улыбаюсь. Теперь, когда кофеин циркулирует по моим венам, я чувствую себя прекрасно.
— Все в порядке. Я ожидала, что вы присоединитесь к нам сегодня, и, очевидно, мы рады вам в любое время. Есть ли что-то конкретное, о чем вы хотите, чтобы мы рассказали?
Алекс качает своей сексуальной головой.
— Нет. Просто продолжайте заниматься своими делами, как обычно. Если у меня будут вопросы, я задам.
Он берет свой журнал и уходит. Едва он уходит, как я звоню Тейлор. Она входит, и я приятно улыбаюсь.
— Есть ли какая-то причина, по которой ты не упомянула, когда я проходила мимо вас, что наш новый босс ждет меня в моем кабинете?
Она улыбается в ответ, как дерзкая девчонка, которой она и является.
— Да. Вы сказали, что пока не в настроении.
Я делаю четыре глубоких вдоха и мысленно беру свой степлер и бросаю его в ее улыбающуюся голову. Она улыбается шире, как будто знает мои мысли.
— В будущем, — говорю я спокойно, все еще улыбаясь, — пожалуйста, дай мне знать, когда Алекс Харрис будет ждать меня, даже если я скажу, что не в настроении это слышать.
Она весело кивает.
— Будет сделано, босс. Должна ли я также всегда говорить Вам, есть ли у Вас помада на зубах?
Я киваю в ответ.
— Конечно.
Она улыбается.
— Помада на зубах.
— Сукин сын! — огрызаюсь я, вспоминая, как широко улыбалась Алексу. Я яростно тру зубы пальцем, как зубной щеткой. Почему, о, почему из всех гребаных дней именно сегодня мне пришлось накрасить губы ярко-розовой помадой?
Я обнажаю перед ней зубы, как лошадь.
— Она пропала?
Она кивает ровно в тот момент, когда Алекс возвращается в мой кабинет. Он резко останавливается и смотрит на мой лошадиный рот, затем смеется.
— О, хорошо. Я вижу, ваша помощница рассказала вам о помаде. Я не был уверен, должен ли я или… — он замолкает, и я жалею, что не могу раствориться в полу.
Тейлор выскальзывает обратно, ее худые плечи трясутся, и я слышу, как она смеется за своим столом. Я делаю мысленную пометку убить ее позже. Сразу после того, как я прикреплю степпером кончики ее пальцев к столу.
Я смотрю на Алекса.
— Мне жаль. Это было необычайно беспокойное утро. Я забыла проверить свою помаду в машине. И да. Отвечая на ваш вопрос, любая женщина была бы благодарна, если бы вы сказали ей, что у нее на зубах помада. Или о чем-нибудь еще, что она забыла проверить.
Он кивает и улыбается.
— Тогда принято к сведению. С этого момента, если я замечу что-то подобное, я скажу вас. Я просто никогда не знаю, что может кого-то обидеть.
Он такой теплый человек. Это немного удивительно, поскольку он занимает такой важный пост. Но я могу сказать, что он любит шутить и смеяться. И я люблю таких людей. Так что соедините это с его сногсшибательной внешностью, и у меня могут возникнуть серьезные проблемы.
— О, меня нелегко обидеть, — обещаю я ему. — Серьезно, вы можете относиться ко мне как к одному из парней. Просто притворитесь, что у меня нет яичников.
Он приподнимает бровь.
— Эм, ладно. Я попробую это сделать. Однако я возвращался для того, чтобы узнать, есть ли у вас досье на нашего нового клиента, Малочека? Я бы хотел просмотреть его.
