всего, каждое твоё опоздание будет ранить.
— Никаких больше опозданий…
— И лечь с тобой обратно в одну постель я пока не готова. И не знаю, когда буду…
— Я подожду…
Он смиренно соглашается на каждое моё замечание и условие. Это обезоруживает…
Тихий шёпот обволакивает…
Этот мужчина — мой дар и моё наказание в одном лице. Как такое возможно? В голове не укладывается.
Я вроде должна его ненавидеть. Но любовь оказывается сильнее… Мои чувства к нему так глубоки, что взрастить в себе нагатив не хватает сил.
Видела же своими глазами фото, где он с другой женщиной. Но моё внутреннее чувство, которое тонко настроено на любимого мужчину, протестующе пищит и отвергает такую возможность…
Мне так страшно поверить своей интуиции. А вдруг обманусь? Второй раз меня это сломает…
Но разве может такими глазами смотреть на женщину мужчина, который её обманул?
Из Димыча всегда был отвратительный актёр. У него все эмоции на лице. Никогда не считал нужным претворяться.
Не мог же он в одночасье измениться?
— Не грузись. Просто давай жить дальше, пробуя снова найти точки соприкосновения. — Он берёт меня бережно за затылок и утыкается своим лбом в мой, а его губы шепчут в мои. — Я всегда буду рядом, что бы ты в итоге не решила. Даже если ничего не получится, и ты не сможешь простить меня. Мы с тобой повязаны. У нас трое замечательных малышей, за которых я тебе всю жизнь буду благодарен.
Его дыхание обжигает. По позвоночнику проносятся электрические разряды.
Это, пожалуй, первый тесный контакт между нами с момента ссоры. И он переживается так остро… Так мучительно сладко…
Я уже забыла, как это приятно, чувствовать себя в руках любимого мужчины.
— Клянусь, если тебе после всего случившегося будет мучительно больно находиться рядом со мной, я уйду. Буду поддерживать со стороны. Вы ни в чём не будете нуждаться. Я буду жить для вас.
— Один?
— А мне кроме тебя никто не нужен. Подержав в руках золото, уже не смогу согласиться на подделку. У фальши неприятное послевкусие, моя маленькая, отдаёт гнилью. Я очень тяжелый в быту человек, Настёныш.
— Я не заметила. — Усмехаюсь я.
— Это потому что рядом с тобой я забываю про себя. Я опьянён тобой. Мне хочется тебя баловать, радовать, удивлять. С этой стороны я не всем себя показываю. Знаешь, почему я никого с работы не приглашаю к нам домой?
— Нет. Почему?
— Потому что как руководитель я бы упал в их глазах. На работе я жёсткий и требовательный. А тут бы они увидели своего босса в роли подкаблучника. Сплетен было бы не избежать. Мой авторитет разбился бы вдребезги.
— Для тебя это так важно?
— Это важно для бизнеса. Тут если чуть-чуть дашь слабину, тебя слопают и даже не подавятся.
— А эта женщина…
— Марина?
Меня царапает, что муж помнит её имя и сразу понимает, о ком я.
— Да. Она тоже работает с тобой?
— Она работает в банке. Но не со мной. Она курирует наш филиал в Чехии. С ней больше контактирует мой зам.
— Понятно…
А что я собственно хотела? Что он её сразу уволит?
Это же не сказка, а жизнь. А в жизни так легко не бывает.
— Не думай о ней, Настён. Я сведу все контакты с этой женщиной к минимуму. Между нами ничего нет. Поверь.
А что мне остаётся? Глупо, наверное, в моей ситуации снова безоговорочно довериться. Но я же решила попробовать снова…
Надо с чего-то начинать…
Служба безопасности банка ничего не обнаружила. Никаких зацепок.
Но я не мог изменить жене. Просто знаю, что это невозможно, не в физическом, не в эмоциональном плане.
Таким как моя жена не изменяют.
Их носят на руках, холят и лелеют. Боготворят и сдувают пылинки.
Настёна — это лабиринт нежности. Она лёгкая, как дуновение ветерка. Добрая, как моя бабушка. Ласковая, как котёнок.
Когда ты владеешь таким сокровищем, все остальные женщины кажутся ненастоящими.
И да, ступил.
Как я оказался у этой Марины в номере? Зачем я вообще туда пошёл?
Ни черта не помню. Как теперь разгребать эту грязь?
Лучше бы поехал домой, а не поддался уговорам заместителя на ужин с ним и его знакомой.
А она оказалась идеальным собеседником. Зацепила. Она хорошо разбиралась именно в тех темах, которые были интересны мне, которые вызывали во мне ответное восхищение. Придерживалась таких же как я взглядов. Я даже не заметил, как она меня заболтала.
Вроде бы вот сидим втроём и перетираем рабочие моменты, и вдруг уже вдвоём делимся личными интересами и хобби.
Никогда я не был так беспечен. Ничего не заподозрил. А мог бы уже тогда понять, что не может такого быть. Марина как будто специально подготовлена и ко мне подослана.
Запудрила мне мозги. Подлила что-то в напиток. Я в этом даже не сомневаюсь. Чем дольше думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь в своей правоте.
Но почему начальник безопасности ничего не смог отыскать? Это настораживает…
На днях пришлось порыться в памяти, воспользоваться связями и отыскать опытного частного детектива.
Мне обещали, что человек он бывалый, и обязательно разнюхает то, что никому другому не удалось.
Будем надеяться, что так и будет.
А мне остаётся лишь ждать.
Самое, твою мать, сложное… сидеть и ждать.
Хотя можно и, наверное, нужно это время посвятить жене и детям. Но Настёна от меня закрылась. По словам она готова попробовать починить то, что я позволил с такой лёгкостью сломать. Но невооруженным взглядом видно, как тяжело ей это даётся. Там, где раньше была лёгкость, сейчас всё через силу.
Старший сын смотрит косо. В его взгляде каждый день я читаю обвинение. Мамкин защитник. И в этой ситуации я им горжусь. Он правильно выбрал, на чью сторону встать. Так и должно быть. Где я оказался лохом, сын подставил своей хрупкой плечо матери.
Терпеливо помогает сестре, объясняет там, где она не понимает. Раньше бы он просто отмахнулся. Но сейчас ситуация его резко изменила. И хоть ему всего шесть, но наш мальчик растёт настоящим мужчиной.
И мне нисколько не обидно, что в мою сторону он стал чаще огрызаться, как дикий зверёк. Я знаю, что так он выражает свою позицию в нашей с Настёной ссоре.
Ника и Ярик ещё малы, чтобы что-то понимать. Чувствуют, беспокоятся — бесспорно, и я как могу, стараюсь их успокоить, проводить побольше времени.
Все дела в банке поставил на паузу.
