Ознакомительная версия.
– Только без обид, ладно? – продолжал Ян Александрович. – Лично я не возражал бы против такого зятя, как ты. Но мы с тобой люди одного социального слоя, а Сумароковы – элита общества. Где мы и где они? Милый мой, тебя Анин отец на пушечный выстрел к ней не подпустит. Пока ты был болен – ты был пациент, но сейчас кто ты для него? Уличный пацан.
– Вы специально приехали, чтобы мне это сказать? – сипло спросил Витя после долгой паузы.
– У, как все запущено, – протянул Колдунов. – Я должен был это предвидеть: отбирать у молодого человека его любовь так же опасно, как добычу у изголодавшегося льва. Но ведь ты, Витя, сам заговорил на эту тему.
– Извините.
– Подрастешь, найдешь себе хорошую девочку! И пережитое тобой сейчас поможет тебе ее полюбить.
Витя размахнулся и зашвырнул в море крупную гальку. Она с коротким всхлюпом ушла на дно.
В новом итальянском сарафане Лада казалась себе моложе и стройнее, легкая пышная юбка скрадывала пышную же попу, зато подчеркивала тонкую талию. На виду были и основные достоинства Лады – стройная шея, руки красивой формы и тонкие лодыжки. Косметики она нанесла совсем чуточку – водостойкую тушь для ресниц да блеск для губ.
Выйдя из маршрутки, Лада тут же вытащила из большой пляжной сумки зеркало – проверить, не размазался ли макияж от жары. Внимательно осмотрев лицо с крупным, но правильной формы носом и широким тонким ртом, как у Екатерины Великой, она нашла его вполне приемлемым.
Подтянув на плече ремешок сумки, Лада бодро зашагала в сторону коттеджа Сумарокова. Радостный летний пейзаж поселка портили глухие заборы, выстроившиеся вдоль свежезаасфальтированной дороги, – такие высокие, что за ними нельзя было разглядеть даже крыш. «Будто зона или секретный завод!» – усмехнулась она.
Она была здесь единственным пешеходом, и ей казалось, что водители нескольких прошуршавших мимо иномарок смотрели на нее недоуменно – местное население маршрутками не пользовалось.
Дойдя до ворот, позвонила в домофон, улыбнулась глазку камеры.
– Заходи. – Голос Валентина был равнодушным почти до невежливости.
Створка отъехала, и Лада оказалась на участке, привычно радуясь, как же здесь все красиво, ухоженно!
Аккуратный ярко-зеленый газон, вымощенные нарядной плиткой дорожки, альпийская горка, клумбы с розами нескольких сортов – все это было плодом трудов Олега Владимировича, шофера и страстного садовода по совместительству. По периметру участка росли кусты шиповника, а в глубине несколько яблонь сплетались кронами, образуя природную беседку.
Сам дом серого кирпича был трехэтажным, особыми изысками, кроме большой стеклянной веранды, не отличался, но Ладе очень нравился. Валентин построил его, не нанимая архитектора, по собственному разумению. «Талантливый человек талантлив во всем», – привычно подумала она.
Во всем талантливый человек отдыхал под яблонями и сейчас как раз нес для Лады второе парусиновое кресло.
– Хочешь что-нибудь выпить? – спросил он вежливо, но так, что Ладе сразу стало понятно: тащиться в дом ему ужасно лень.
– Я сама схожу, возьму минералки, если не возражаешь.
– Дом в полном твоем распоряжении, со всем содержимым.
Ах, почему она все время, как преданная собака, пытается уловить малейшее его желание и исполнить прежде, чем оно будет высказано! Зачем не сказала – да, хочу выпить, принеси, пожалуйста!
– А ты сам хочешь чего-нибудь?
Валентин помотал головой:
– Нет. Но ты воды побольше принеси, сейчас девчонки наиграются, захотят пить, хорошо, если вода будет не прямо из холодильника.
На кухне Лада достала из огромного, похожего на подводную лодку холодильника несколько пластиковых бутылочек перье и положила в плетеную корзину, с которой Аня обычно ездила за продуктами. Она утверждала, что с корзиной удобнее, чем с пакетами, Лада попробовала – на самом деле оказалось удобнее.
Она знала эту кухню вдоль и поперек, сто раз готовила здесь обеды, но все эти дорогие наборы красивой посуды, которые она выбирала вместе с Аней, эта льняная скатерть с вышивкой и такие же полотенца – все было чужое, не ее…
Лада поставила корзину на траву под яблоней и опустилась в шезлонг.
– Устала?
– Да нет, с чего бы? А где Анюта?
Лада знала, что послезавтра девочка улетает в Испанию, в спортивный лагерь, и приехала, чтобы попрощаться с ней. Но конечно, не только за этим…
– Они с Катей в теннис играют, скоро вернутся уже. Слушай, как мне эта Катя надоела, ты представить не можешь! Ну ни дня без нее не проходит!
Валентин зло расплющил окурок о дно садовой керамической пепельницы.
– Таскается везде с Анютой, а я должен все это оплачивать! С первого класса, между прочим. «Ах, папа, пожалуйста, пусть Катя ходит со мной на биатлон, мне так скучно одной на тренировках!» Я говорю: «Вот и хорошо, больше будешь делом заниматься, да и новых друзей в секции заведешь». – «Папа, ты что! Катя – моя лучшая подруга!» И я все время платил за обеих, покупал два комплекта формы вместо одного, поездки на сборы тоже небесплатные. Я говорю: «Анюта, нельзя все время покупать себе дружбу. Вы с Катей – разные, ты все равно не сможешь сделать ее богатой, только обозлишь». Но моя дочь считает, что деньги вообще не имеют значения, представляешь?
– Так Катя тоже в Испанию летит? – поинтересовалась Лада.
– А как же, блин, без нее! Летит, конечно!
Лада задумчиво покачала головой. Катя была на редкость красивая девочка, и Аня, которую можно было назвать лишь миловидной, рядом с подругой жестоко проигрывала. Так что, казалось Ладе, чаши весов уравновешивались деньгами, с одной стороны, и красотой – с другой. Неизвестно еще, кто кому должен завидовать. У Кати есть шанс удачно выйти замуж и разбогатеть, но Аня ни при каких обстоятельствах не обретет модельной внешности.
На пороге шестнадцатилетия Аня могла похвастаться только подтянутой фигуркой и веселой физиономией с правильными, но неяркими чертами. Большие светлосерые глаза да густые белокурые волосы – вот и все ее достоинства.
Валентин раздраженно сорвал травинку, сунул в рот и продолжал:
– Ничего не могу сказать, Катя Анюту любит, ну так мою дочь все любят. Она же не от мира сего, сама всех обожает и жалеет! Мы с ней иногда так ругаемся из-за этого! В прошлом году, помнишь, в больнице бомж малолетний чуть не умер, ты тоже в его спасении участвовала?
– Ну, не я, допустим, а Колдунов…
Но Валентин ее не слушал.
– Да не важно! Лечение, кстати, тогда в копеечку влетело. Но тут мне не жалко, жизнь человеческая бесценна.
Лада засмеялась:
– Вот и государство наше так говорит! Только трактовки у тебя и у него разные. Ты считаешь – раз бесценна, то за ее спасение можно отдать любые деньги, а государство, наоборот, – незачем платить за то, что даже цены не имеет! Но прости, я тебя перебила.
Ознакомительная версия.
