человек, я позволю тебе позвонить своей семье или своему парню, и они смогут тебе помочь.
— У меня нет парня.
Эти слова заставляют мое чертово сердце подпрыгнуть, и я сразу же его отключаю.
— Для меня это не имеет значения. Я здесь не для того, чтобы влюбиться в тебя.
Мои губы касаются ее губ, и у нее вырывается выдох. Я играю с огнем. Это было слишком близко.
— Отлично. — Она практически откусывает мне рот, даже когда дымка ее возбуждения отмечает каждый слог. — Потому что я никогда не полюблю тебя.
— Мне не нужна твоя любовь. — Я нежно провожу большим пальцем по ее щеке. — Мне нужно только твое послушание.
— Ты и этого не получишь.
Другой рукой я нащупываю ее запястье, поднимаю его над головой, прижимаю к стене и удерживаю в таком положении.
— Это мы еще посмотрим.
Я провожу носом по ее шее.
— Ты так самодоволен, Майкл Марино. — Ее слова затихают, пока мое имя не становится лишь легким стоном, храбрость в ее тоне сменяется желанием. Она может отрицать это про себя, но я практически чувствую его запах.
— Ах, значит, ты знаешь мое имя? — Я отстраняюсь, чтобы увидеть эти проникновенные глаза, умоляющие овладеть мной.
Но она никогда этого не сделает. Никто не сможет. Я не позволю им.
— К сожалению. — Она хлопает ресницами с дразнящим взглядом.
— Что ты слышала? — Я сжимаю ее челюсть в огрубевшей ладони.
— Достаточно, чтобы понять, что ты нехороший человек.
— Все правда. — Я одариваю ее холодной улыбкой. — Так что же это будет, Элси? Смерть, тюрьма или год быть моей ужасно сладкой, послушной женой?
Она сморщила нос, а я лишь усмехнулся.
Эта женщина — мой единственный шанс спасти брата. Она нужна мне, и я сделаю все необходимое, чтобы обеспечить положение моего отца. Только так я могу гарантировать, что Раф останется жив. Мне никогда не нужна была власть — она у меня уже есть, — но жизнь моего брата, если я смогу ее сохранить, стоит свободы этой женщины.
За две недели я не смогу найти никого другого, никого, кроме нее. Тем более, никого, кто возбуждает меня так же сильно, как она. Если мне придется жениться в течение года, то это вполне может быть с кем-то, кто хорошо сопротивляется и сгорает от моего прикосновения.
— Я не сладкая.
В ее глазах появляется блеск, и я подавляю рык, желая, чтобы она была беспомощна подо мной, ощущая вибрацию ее стонов, когда я вхожу в нее в первый раз.
Постепенно я опускаюсь губами к ее шее, вдыхая ее свежий аромат по мере того, как эти маленькие штанишки становятся все ближе друг к другу.
— Готов поспорить, что на вкус ты очень сладкая.
Она задыхается, и, черт возьми, мне нравится этот звук.
— Разве тебе не нужно опуститься на одно колено или что-то в этом роде? — дышит она.
— Это заставит тебя сказать «да» правильным способом? — Я провожу губами по бешеному пульсу под ее шеей, бьющемуся жизнью внутри нее.
— В твоих мечтах, Марино. — Она вздыхает, откидывая голову назад, давая мне еще больше того, чего я жажду.
Боже мой, она заставляет меня желать такой постоянной близости к ней, чувствовать, как она шепчет о жизни под моими прикосновениями.
Откинувшись назад, нуждаясь в этих глазах, я позволяю костяшкам пальцев провести по ее лицу. Она может привлекать меня своей силой и вздорным характером, но я не заинтересован в том, чтобы узнать женщину, скрывающуюся под ней. Я не позволю ей подойти достаточно близко. Я не влюблюсь. Она никогда не получит то, что осталось от моего сердца. А осталось совсем немного. У меня нет планов удержать эту женщину и сделать ее своей.
Такой человек, как я, учится принимать ту жизнь, которая ему выпала. В моей жизни есть только опасность. Так оно и есть. Брак никогда не станет для меня целью. Ни настоящий, ни какой-либо другой. Но это не значит, что я не могу стремиться к нему ради того, чтобы получить то, что я хочу.
Брак не обязательно должен быть окончательным. Они заканчиваются. А эта женщина? Она поможет мне получить именно то, что я хочу, и после этого я отпущу ее.
Просто.
Легко.
Чисто.
Мой отец не должен ничего знать о моих истинных намерениях.
— Значит, мы договорились? Потому что мне нужно услышать, как ты это скажешь.
Она смотрит на меня пристальным взглядом.
— Мне нужно будет что-то подписать?
— Только для того, чтобы сделать брак законным. Это соглашение между нами будет устным.
Она надувается, вся такая драматичная, бросая на меня взгляд, который говорит, что она хотела бы видеть меня мертвым. Я не могу сказать, что виню ее.
— Ладно. Договорились. — Она вздыхает. — Год. Это все. Потом ты отпустишь меня.
Я убираю свою руку с ее, полностью отталкиваясь, и каждый чертов мускул во мне хочет вернуться к ней. Моя рука проводит по волосам, убирая их со лба.
— Это то, что я сказал. И я не люблю повторяться.
— Заметано. — Она закатывает глаза.
— Не делай этого. — Я делаю шаг к ней, грудь к груди. — Не закатывай на меня глаза, Элс.
— Или что? — Она хмыкает. — Похоже, я нужна тебе гораздо больше, чем ты мне.
— Ты переоцениваешь свою ценность, голубка. Ты видишь только верхушку того, на что я действительно способен. А теперь, пойдем. Мы должны объявить о помолвке.
ЭЛСИ
Его рука лежит на моей спине, когда он выводит меня из бара и гаража, желая показать мне место, которое станет моим домом на год.
Его прикосновение твердое, и если бы я не была в этой ситуации, я бы даже сочла это безопасным, то, как он прикасается ко мне.
Но в нем нет ничего безопасного. Я в ловушке в объятиях монстра, и нет никакой возможности выбраться. Он хочет заполучить меня на год, и мысль о том, чтобы быть связанной с ним, жить с ним — убийцей, кем-то злым — вызывает у меня дрожь в животе. Заставляет мою кожу покрываться мурашками.
Но в одном он был прав: у меня нет других вариантов. И лучше иметь такую возможность, чем оказаться мертвой или вернуться туда, откуда я пришла. Если это единственный способ спасти Кайлу, то я приму его.
Так что я дам печально известному Майклу Марино то, что он хочет. Я буду играть в его игру. Но как только он ослабит бдительность,
