будто сражаемся.
Стирается память, вновь заполняется новыми чувствами. Толчок-толчок-толчок!
Трогаем-сжимаем-пожираем эмоции. Все как впервые… Впервые.
— Тебе пора.
— На каком варианте останавливаетесь?
Рассеянно смотрю на машину. Киваю на Инфинити.
— Эту.
— Отлично, — удовлетворенно кивает консультант. — Пожалуйста на оформление.
— Хорошо.
Сажусь на предложенное кресло. В руки суют чашку обжигающего кофе. Бесцельно верчу ручку и смотрю на напиток. Тихо гудящий принтер сливается с шумом в голове.
Выставила меня. Собрала в один момент шмот и вытолкнула за дверь. Как гандон использованный выбросила. Первой реакцией был нервный смех и растерянность. От злости с какой пришел, следа не осталось. А потом расколошматило напрочь. В себя пришел в машине.
В той самой машине грехопадения. Поворотного момента, что испоганил налаженную жизнь. Где виноватых искать? Нигде. Но избавиться от тачки захотелось жутко. Каждый раз сидя в салоне, захлёбываюсь горечью.
— Смотрите ваша машина по оценке стоит…
Всё равно сколько. Лишь бы скинуть. Киваю особо не вникая, доплачиваю оставшуюся часть и забрав ключи, с облегчением выдыхаю.
Оповещение заставляет взглянуть в экран. Довольно улыбаюсь, глядя на заказ. Думаю, в размере не ошибся… Хотя сдала моя жена в последнее время.
И вообще Ира меняется. Из мягкой покладистой женщины превращается в необузданную строптивую сучку. Тянет к ней с дикой лютой силой. Сколько раз прокручивал в голове последний секс с ней. При малейшем воспоминании в штанах становится тесно.
Жадная, бешеная и недоступная. Настолько недоступная, что приходится яростно потеть, изобретая способы встречи. Не ведётся, хоть тресни. Ничего сделать нельзя.
— Да, Игорь.
Включаю на громкую, пока еду за заказом.
— Привет. Как планируешь вечер провести?
— Приглашаешь, противный? — подкалываю, намекаю на двусмысленность вопроса.
— Пошёл ты! — ржёт Гарин. — Да я хотел оттянуться сегодня.
— Давай без меня. Занят.
— Чего так?
— У Ириши день рождения.
— М-м-м. Всё мечтаешь вернуть? На хрен тебе упало? Разве быть свободным так плохо? — я не обижаюсь реально на его слова. Не понимает он. А объяснять не хочу. — А тут спи с одной бабой всю жизнь. Вот счастье-то.
— Тебя не касается, — останавливаю Игоря иначе унесёт его. — Завтра на работу не опоздай.
— Слушаюсь, биг-босс, — заверяет друг. Может он раздолбай в жизни, но работник отменный. Здесь можно быть спокойным. — Слыхал, что управляющим Степаныч поставит? Надоело ему командовать. Уходит говорят на пенсию. Готовься, Андрюх. Скоро бабло лопатой загребать будешь.
— Разберёмся. Мне и так неплохо.
То, что шеф собрался на покой известно давно. Только я был уверен, что это всего лишь профессиональное кокетство. Но видно Степаныч и правда готов свалить. Ну что ж! Не подведу родную кампанию. Стараться работать есть за что.
Отбиваю звонок, закрываю Инфинити и иду забирать подарок. Ни хрена я не понимаю в мехах, но заказал самую дорогую длинную шубу. Долго вспоминал какие Ире нравятся. Кое-как допёр и раздуплился. Графит в пол с маленьким отложным воротником.
Продавец верещит о качественном подпушнике и эксклюзивности меха. А я представляю Иришу в этой шубке. Интересно ей понравиться? Я тысячу раз пропотел, пока выбрал.
Оформляю курьерскую доставку. Прикладываю к красивому пакету огромный букет пионов. Тёмно-розовых, небольших. Бутоны тугие и влажные. И, конечно, букет для дочери не забываю. Ей выбираю нежные фиалки.
Мандражирую, конечно. Понравится или нет, я не знаю. Пока курьер уезжает, выкуриваю пару сигарет. Нервничаю. Чтобы как-то успокоиться, беру в стекляшке кофе. Брожу вокруг машины, пью мелкими глотками, забивая кипятком волнение.
— Какие люди!
Сука!!! Какого хрена!
Прямо передо мной стоит Семёнов. Мало было тогда? Он как специально нарывается. С ненавистью раскатываю взглядом, отвечать не хочется, но я всё же не малолетка, чтобы себя неумно вести.
— И тебе не кашлять.
— Ты чего тут?
— Стою. Курю.
— А я иду! Курю! — растопыривает руки и заводит. — Возвращаюсь раз под вечер… обкурившись… Жизнь становится прекрасна и безумно хо-ро-ша!**
Облокачиваюсь о сверкающий бок машины и наблюдаю за кривляющимся Сэмом. Как был е-бо-бо, так и остался. Статус и наличие денег не изменили. Мажором является, мажором сдохнет.
Лениво слежу за танцем, сильно затягиваясь. Выпуская дым, надеясь, что облако скроет его, как певицу в тумане на сцене со стародавним айсбергом.
— Ты даже самых херовых аплодисментов не заслуживаешь. Бывай, Сэм. Мне пора.
— Ни хуя! Торморзнись малёха.
— Слушай, — сбрасываю руку с плеча. — Откуда феня? Я что-то о тебе не знаю?
В лисьих глазах соперника застывает скомканная буря. С усмешкой наблюдаю. Цепляет его, суку. Нет свободного пути перед ним. В полной мере ощущает, как мешаю ему Иришу заграбастать. И я не отдам, сколько времени бы не потребовалось.
— Ты большего не заслуживаешь, — агрессивно выплёвывает. — Только поц мог проебать такую нимфу. Скажи мне наедине, просто интересно, та дырка хоть стоила того?
— Отвали, мажор. Не твоё дело.
— Не-не! Стой. Мне интересно. Тебе легче стало, когда левака схватил? Что тобой двигало? — ещё один вопрос и я впечатаю ему между глаз. Лютый вид не останавливает Семёнова, он прёт еще сильнее. — Ирка штучная. Она ж всё, сука, для тебя… Меня отшвыривала сколько. А ты? Полез на шкуру. Раскатать бы тебя, вбить вот в эту мостовую. А сейчас что жизни не даёшь? Она же плачет. Думает, что не вижу. Я тебя убью нахуй, Коваль. Просто уничтожу.
— Завались. Закрой свой поганый рот, — хватаю за ворот. Выкручиваю и вытрясываю дерьмо из Сэма. Оправдываться, что не спал со шмарой, не стану. — Не лезь. Не суйся не в своё дело.
Объяснять смысла нет. Он мне не друг, чтобы выворачиваться. Но слова, брошенные в гневе, достигают цели. В груди начинает гнить сердце. Снова. Каждая встреча с Сэмом поднимает поганую муть. Не успеваю утихомиривать бурю в душе, каждый раз колышет, каждый раз захлебываюсь, а потом блюю зловонной жижей.
Я ревную. Я так зверски ревную, что свет солнечный меркнет. В словах Семёнова плещется сильнейший посыл, который расшатывает и сбивает с ног. С размаху впечатывает в горячий асфальт. Туда же падает уверенность, едва пустившая ломкие ростки убеждённости, что Ириша вернётся. Каждый раз… Каждый.
— Ты не лезь. И не вздумай на праздник заявиться. Хребет переломаю.
Вскидываюсь. Непонимание шпарит неровными узлами по скрученным проволокой нервам. О чём он? Давлю вопрос, не даю вырваться униженным словам. Топчу желание узнать, что за праздник. Прыгаю с разбегу на больное любопытство. Вместо этого с наглой рожей выдаю.
— Свой побереги. Я приду туда и разрешения просить не собираюсь.
— Не порти ей…
— Господин Семёнов! — к нам подбегает девушка в форме из ресторана напротив. Тяжело дыша, останавливается и сует в руки
