баба Оня подправила игрушку, полюбовалась ею. – Теперь и за калью приниматься можно.
– Калью?
– Это похлёбка такая. Бабушка моя была искусная калейщица. Всей деревне под праздник стряпала. Она-то настоящую рыбную варила. Я попроще поступаю, курочку нарежу кусочками, к ней лучок, петрушку с сельдереем. Ну и огурчики солёные непременно для вкуса. После уже, в тарелку для кислинки сметанку добавить можно. Кому как нравится.
Бабка возилась с готовкой. Анна же любовалась, как ловко и споро движется у неё работа, старалась включиться в процесс, хоть чем-то помочь.
Похлёбка выходила пряная да наваристая, кусочки курицы аппетитно всплывали в плотном густом бульоне.
– Жаль, девчата не с нами, – сетовала Оня. – Уж очень нравится им моя кальюшка. Ну, да ладно. Ещё угостятся.
– Давайте отнесу им, – предложила Анна. – Мне нетрудно.
– Не стоит, деточка, вечереет уже.
– Я быстренько побегусь.
– Аннушка, опять ведь перестрянет кто. Не боишься?
– Да там ещё народ гуляет, – Анна выглянула в окно, приметила двух женщин, беседовавших неподалёку.
– Ну, ты на ноги скорая, быстро обернёшься. Я сейчас, ещё по бутылочке вишняка достану. С лета в погребе вишнёвый мёд дозревает, к празднику берегла.
Сначала Анна забежала к Матрёше. Та обрадовалась, не хотела отпускать, пыталась зазвать к себе. Анна еле отговорилась и поспешила к Тосе. Тося за гостинцы поблагодарила, но в дом не позвала. Анне очень хотелось расспросить ту про брата, а если повезет и взглянуть на него. Да не вышло, не расположена была Тося к откровенностям.
Когда же собралась затворить дверь, из неё вылетел давешний ворон. Приземлился на перила, склонил голову, поглядывая на Анну.
– Твой? – выдохнула Анна удивлённо. – Или… братов?
Тося сморщилась и нехотя кивнула.
– Его. Откуда прознала про брата? Матрёшка выболтала?
– Он ручной?
– Как получится.
– Как это?
– Никак. Ты вот что, иди-ка до Они. Вишь, совсем темень сделалась. Мало ли что.
Анна вспомнила вдруг поманиху, и заворочался в груди страх. Что, если она где-то рядом прячется, поджидает? Кто теперь поможет?
Ворон словно почувствовал её состояние, перелетел на дерево, обернулся, посмотрел.
– Иди уж, – подтолкнула Тося. – Он проводит.
И Анна побежала к себе, а над ней, раскинув крылья, парил необычный провожатый.
У калитки девушка остановилась, помахала рукой.
Ворон каркнул что-то в ответ да стремительно скрылся в ночи.
А во дворе у самого крыльца чуть не сбила Анна с ног девочку, так неожиданно появившуюся из темноты.
Эту девочку приметила Анна ещё утром, когда гуляла по деревне. Стоя в сторонке, наблюдала она за играющей детворой. Дети же внимания на неё не обращали, словно кроха была невидимкой.
–Ты к кому? – Анна присела перед девочкой.
–Тетенька, хочешь куколку? – малышка протянула Анне замызганного пластмассового пупса.
Анна машинально приняла куклу, но вместо неё в руках оказалась облезлая еловая шишка.
Обнажив острые зубки, девочка захихикала и крутанулась юлой. Перед Анной мелькнули кости да внутренности – у девочки не оказалось спины! Продолжая хихикать, она ввинтилась в снег и завозилась под ним.
А Анна, отшвырнув шишку, в панике забарабанила в дверь.
– Иду, деточка, – баба Оня открыла быстро и отстранилась, пропуская Анну в дом.
– Там! Девочка… Без спины! Без спины! – Анна тряслась, не в состоянии забыть жуткую в своей натуралистичности картину.
– Сейчас мы её угостим. – бабка черпнула из кармашка соли и сыпанула веером с крыльца.
Под снегом пронеслось что-то стрелой, забрехало собакой, тёмным комом перемахнуло через калитку и сгинуло.
– То нейка шатается. Шуликуны из проруби повылазили, так она за ними следом увязалась. Лезет поближе к людям. Ищет себе развлечений.
– Я ее возле детей видела! Утром! – заволновалась Анна.
– Любят нейки к людям льнуть. Главное – не разговаривать с ними. Ничего от них не брать.
И увидев, как изменилось лицо Анны, баба Оня потребовала:
– Брала у неё что? Признавайся!
– Куклу, – пробормотала Анна, и тут же поправилась, – то есть шишку.
– Где она?
– Во дворе осталась.
– То правильно. Завтра сожжём от греха подальше. Не волнуйся, вовремя ты её бросила, ничего на тебя не перекинется.
Вечером, когда баба Оня снова взялась за вязанье, Анна подступила с расспросами.
– Баб Оня, что за удивительное место у вас? Почему в городе я никого не встречала из нечисти, а как приехала сюда, так сразу началось?
– В городе, деточка, мало кого осталось. Да и таятся они, не
