спросила – о ком речь. И бабки враз примолкли. Грапа повела бровями, выразительно взглянула на Оню. Та порозовела немного, попросила чуть виновато:
– Ты бы Аннушка до клуба прогулялась, может с почтой мне пришло что-нибудь. Сходи, деточка, уважь старую.
Как не хотелось Анне идти, а пришлось, делать нечего. Поднялась неохотно и вышла, оставила приятельниц с их тайнами.
Во дворе по заборчику скакала сорока. Синий хвост взблёскивал на солнце, переливался драгоценностью среди чёрно-белых перьев.
Анна загляделась на птицу. А та, словно красуясь, распушилась да запрыгала резвее, высоко поднимая лапки.
– Ты дрессированная? – удивилась Анна и поманила. – Цыпа-цыпа-цып…
Сорока взглянула с насмешкой, вспорхнув, полетела к дальним деревьям.
Вздохнув, Анна побрела следом.
Ей не давал покоя подслушанный разговор. Она была уверена, что обсуждали Тосиного брата. Разбирало любопытство – что же с ним произошло?
Задумавшись, Анна настолько погрузилась в себя, что чуть не налетела на черноглазую, яркую женщину, немного смахивающую на цыганку.
Женщина заговорила приветливо:
– Доброго денёчка, красавица. Смотрю, не нашенская ты. Не местная. Гостишь у кого?
– У бабы Они, – улыбнулась ей Анна.
– А не боишься? – прищурилась незнакомка. – У ведьмы ведь квартируешь!
Это прозвучало настолько неожиданно, что Анна остолбенела на миг. А женщина пошла по дорожке вперёд, заметая подолом пёстрого цветастого платья снег.
– Подождите! Вы решили надо мной подшутить? Баба Оня не может быть ведьмой!
Женщина, не оборачиваясь, кивнула:
– Вся их четвёрка ведьмачит. Ты уже со всеми познакомилась?
– Со всеми.
– Что ж ты смотришь, а не видишь? Каждая же знаком помечена! Матрёшка одинока, Тося дурная, не в себе, Грапа на лице знак носит. А Оня самую страшную дань заплатила – внучку на науку чёрную выменяла!
Анна слушала и не могла поверить. Что за бред! Не могут быть девчата ведьмами, просто не могут! Особенно баба Оня. Только не баба Оня! Ласковая и немного суетливая, хлопочущая возле печи и смешно покрикивающая на кику.
Или… Всё-таки могут? И та же самая кика, крутящаяся в доме, и суседко, и баенник – тому прямое подтверждение? И ведьмина бутылка, которую научила собирать бабка! Все эти травки, настои, наговоры… И нечисть, с которой так ловко расправилась их троица… Вот! Именно, что расправилась! Ведьмы не стали бы прогонять нечисть!.. Ведьмы были бы с ней заодно!
Последнюю фразу Анна невольно выкрикнула, подняла глаза на идущую впереди незнакомку и не поверила тому, что видит!
С треснувшим горшком на голове, с комом спутанных волос да в рваной одёжке совсем не походила та на давешнюю улыбчивую цыганку. Размахивая руками, ступая по снегу трёхпалыми синими от мороза ногами, быстро и уверенно углублялась в лес. Анна же, словно на привязи шла за ней, и не могла остановиться.
– Куда идём? – сами собой пришли нужные слова, и нечисть сгинула с криком, ушла в сугроб и пропала.
Анна осталась одна среди тёмных и мрачных деревьев, стоявших стеной и заслоняющих кронами небо. Даже снег здесь выглядел каким-то другим, не белым, а грязно-серым.
За деревьями чуть поодаль шевелились, двигались тени.
Мерещилось что-то большое, тяжёлое. Загорались и гасли красными огнями глаза. Трещали стволы под напором неведомой силы.
Метнувшись по сторонам, ни просвета, ни тропочки не увидела Анна.
Сверху посыпался снег. Заухало что-то пронзительно, и мир будто сжался. Надвинулась тьма, обхватила ледяными тисками, стиснула до боли. Ввинтились в тело ледяные иглы, закололи, попытались добраться до сердца.
Почти теряя сознание, услышала Анна громкое «Кра-а-а», и наваждение отступило! Отполз мрак, посветлело в глазах. Пытаясь отдышаться, разглядела Анна рядом мужчину.
Изрядно обросший, в шапке до глаз, в ватнике да валенках был он сродни лесным духам, вот только не нападал, а защищал её от них. Расставив руки, повернувшись в сторону, где скрылись меж стволов тёмные силуэты, говорил он что-то напевно. Голос шелестел палой листвой, опускался до звериного рыка, взлетал временами грозным окриком. Бесстрастно взирая на происходящее, на плече незнакомца сидел знакомый ворон.
– За шишигой увязалась? Совсем безголовая, да?
Анна, засмотревшаяся на действо, не сразу поняла, что мужчина обращается к ней.
– Вроде не дура, а заглотила наживку. Думать нужно, а не болтать в первыми встречными.
Обидно было слушать подобное, и Анна выпалила возмущенно:
– Ты тоже вроде не дурак. Ловко всех разогнал. Отчего же в лесу живешь? Почему так странно одет?
– Ещё какой дурак, – процедил мужчина. – Но лучше зови Тимофеем.
– Я Анна.
– Попала ты, Анна… Хорошо, я рядом был. Теперь придётся в моём домишке ночь пережидать.
– С чего вдруг?
– С того. Не выбраться сейчас отсюда. Сочельник наступил. Поутру к своим пойдём. Провожу тебя.
– Почему не выбраться? Что мешает? – начала
